Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)

   - Клянусь подписью, месяц назад он был здесь, - казалось, волшебник искренне недоумевал.

   - А теперь клянись, что ты знаешь, где он сейчас, - у алого цверга был голос эшафота.

   Фарки затравленно повернулся, посмотрел в наши читающие приговор глаза и ожесточенно зачесал голову.

   - Мог переехать, он иногда так делает, - чародей явно нервничал. - Скорее всего остался в Позолоте. И если он здесь, то местные хозяева знают где.

   - Какие хозяева? - я первый раз слышал, что у позолоченных присутствуют какие-то властные органы.

   - Наиболее влиятельные маги. Что-то вроде наблюдательного совета с минимумом контрольных функций.

   - Да какая разница кто они! - в пальцах цверга танцевал нож. - Идем!

   Фарки покорно кивнул и вновь двинулся по краю не слишком широкой улицы. Минут через пять он остановился у крепкого с виду, двухэтажного дома, возле небольшого подъезда которого стоял лепрекон с цепким взглядом, мудро лишенным излишней самоуверенности. Судя по телосложению, перед нами был явно волшебник.

   - Я к Однокрылому, - Фарки изобразил приветливую улыбку.

   - А они? - похоже, Фарки здесь знали, и вопросы обоснованно вызвали лишь наши фигуры.

   - Клиенты.

   - Алый цверг?

   - Какие есть.

   - Можешь пройти и взять с собой его, - снисходительный жест в мою сторону.

   - А меня ты видимо не пропустишь? - Дамми сделал шаг вперед.

   Лепрекон побледнел. О таком развитии событий он вероятно до сих пор не задумывался. А теперь, пожалуй, думать было поздно.

   - Да ладно, Серебро, - я успокаивающе усмехнулся. - Мы быстро. А если что, - я очень серьезно посмотрел в сторону лепрекона, - заходи.

   Дамми что-то неодобрительно проворчал, но разжал стиснувшие ножи пальцы. Я же проследовал за облегченно вздохнувшим волшебником. Мы поднялись по широкой лестнице с каменными перилами и оказались перед высокой темно-красной дверью с дурацким колокольчиком. Фарки дернул за тонкую цепочку и из-за закрытой двери раздался мелодичный перезвон. Дверь соизволили открыть только через минуту.

   - Запойный, - на пороге стоял средних размеров ка-рити. - Что-то ты зачастил.

   - Аскириас пропал, - волшебник виновато развел руками. - Я думал, может Однокрылый знает где он.

   - Может и знает, - ка-рити перевел взгляд на меня. - Это кто?

   - Ему нужен Аскириас.

   - Ещё бы, - рогатый чародей понимающе усмехнулся (понимающе для себя, а не для меня). - Ладно, проходи.

   Мы вошли и оказались в просторной, неплохо обставленной комнате. В комнате помимо привратника-мага находились ещё двое. Неприметный цверг, со скукой листающий толстый том возле массивного шкафа и благодушно смотрящий ка-рити с обломанным рогом, сидящий за покрытым затейливой резьбой столом. Его единственный рог при наличии должного воображения действительно можно было принять за крыло спятившей птицы. А я, было, подумал, что действительно увижу крылья.

   - Что хотел? - Однокрылый сделал повелительный жест в сторону Фарки.

   Я позволил себе сделать аналогичное движение, означающее - "заткнись" и подошел к столу.

   - Эрди Прошлый год передает привет, чародей, - я решил, что немного лжи не повредит. - И просит о пустяковой услуге.

   Имя алого цверга произвело меньше эффекта, чем я рассчитывал, но все же определенную заинтересованность я уловил. По крайней мере, взгляд ка-рити сразу же посерьезнел.

   - Мне нужен Аскириас, - я уже устал повторять всем одно и то же. -Ты знаешь где он?

   - Аскириас... - Однокрылый улыбнулся. - Разумеется, я знаю, где наш алхимик.

   Алхимик! Теперь стали понятны и чрезмерная скрытность нага и усмешки связанные с моими поисками. Алхимики представляли собой высшую касту среди волшебников. Элиту магического сообщества. Они могли создавать самое главное для большинства в этом мире - деньги. Они могли превратить кусок гранита в идеальной чистоты сапфир, а горсть речного песка в ясную россыпь жемчуга. Разумеется, на такое были способны единицы и даже им требовались для этого уйма времени и сил. Но в итоге все это окупалось в многократном размере. По очевидным причинам алхимики не любили пристального внимания и предпочитали находиться в тени, под заботой своих высокопоставленных покровителей.

   - Но за эту информацию придется щедро заплатить, - однорогий волшебник посмотрел на меня с издевательской откровенностью.

   Он был крутым парнем, этот маг. Он был некоронованным королем улицы Позолоты. Главным сюзереном всех убийц, воров и фальшивомонетчиков Грандрима. Его знали, уважали и с ним считались все в городе. Многие его ненавидели, многие просили, а ещё больше боялись. Да вот только меня когда-то боялась вся Эрдалия. Бледнели сотни городов, трепетали десятки провинций и тысячи тысяч склоняли передо мной свои головы. Головы, которые я порой рубил. Так что если кто-то тут и был по-настоящему крутым парнем, то это, пожалуй, все-таки я.

   И сейчас, где-то в глубине меня, из своей старой клетки с ржавыми прутьями рвалось на волю неутолимое бешенство. Да, я принял условия пьяницы-мага вместо того, чтобы вырезать у него на лбу свои, но сейчас время торгов безвозвратно падало в пропасть. Ибо нет позора в том, чтобы уступить слабому, также как и сильному. Но нет и не будет большего бесчестья, чем покориться равному.

   И, наверное, я мог бы вновь упомянуть имя Эрдириона, и я точно мог позвать всегда готового к войне Дамми. Я многое мог для того, чтобы сделать свою жизнь чуточку проще. Но я не хотел этой простоты. Сейчас я хотел только смеяться.

   Я громко захохотал, ещё сильнее распаляя сжигающую душу ярость. В припадке безумного смеха я сделал пару пьяных шагов назад, неловко развернулся и легким, неразличимым движением бросил в стоящего у двери ка-рити парализующий флакон, который давно держал между крепко сжатыми пальцами.

   Я не дожидался результата. На это у меня, к сожалению, не хватало жизни. Вместо этого, я не глядя, с разворота метнул в Однокрылого припавший к ладони кинжал. После чего у меня ещё осталось время, для того чтобы разрядить арбалет в ценителя литературы.

   Признаться, я не рассчитывал, что все мои маневры окажутся в равной степени успешны, вследствие чего не слишком разочаровался в результате. И если за спиной, судя по звуку падающего тела, было все в относительном порядке, то впереди картина вырисовывалась далеко не столь радужная.

   На моих глазах Однокрылый с решительным, хоть и искаженным от боли лицом выдергивал из плеча более чем неглубоко вонзившийся в него кинжал. А арбалетный болт и вовсе торчал не из цверга, а из его не к месту освященной Валотом книжки. Правда, сам цверг при этом обнадеживающе покачивался.

   Я едва успел обнажить клинок, а Однокрылый неожиданно наклонил свою огромную голову и буквально выстрелил в меня мгновенно удлинившимся рогом. Рог ударил в дерево и ушел ни с чем. Вместе с тем ситуация принимала явно негативный для меня окрас. По крайней мере, что-то быстро шепчущие губы ка-рити говорили именно об этом.

   Дожидаться окончания его литании я не стал, и мой меч устремился вслед за кинжалом. На этот раз уже Однокрылый успел подставить рог. При ударе, голова его откинулась назад, давая понять, что судьба подарила мне беспредельно драгоценную секунду. Её мне вполне хватило для того, чтобы вскочить на стол и вонзить подбитый сталью каблук в челюсть мага. Ногу свело раздирающей судорогой, но полурогатый гигант с шумом грохнулся на пол. И губы его больше не шевелились. Чудовищная боль в ноге заставила меня спуститься вслед за ним, и тут я с ужасом понял, что цверг, наконец, пришел в себя.

   Он не думал и не сомневался. Он просто швырнул в меня свою, зажавшую болт книгу и на её распахнутых страницах я успел разглядеть весело скалящуюся смерть. В последнем, наивном усилии я выбросил перед собой руку, и она с глухим стуком уперлась в несокрушимый доспех. Что и говорить, Кариф шай Миано всегда был желанным гостем.