"Охотник. Здесь слезам не верят!"(СИ)

Не любит народ полицию, ох, как не любит! И бояться перестал. Старики рассказывали - раньше, когда шел по улице милиционер, даже гопники материться переставали, жались к стеночке! А тут...того и гляди по башке сзади охобачат! Кирпичом! Народ злой, народ подлый - ничего романтичного, как он думал когда-то...давно...уже и забыл когда. Мечтал работать в розыске, а теперь...теперь бы лучше куда-то в ГАИ перевестись! И народ почище, и бабок больше. Опером особо много не срубишь, да и прижали крепко. Впрочем - говорят, что гаишников тоже прижали, сплошные "негласки" - пасут, как колхозник гусей! Шаг влево, шаг вправо - башку прочь!

Нет, там тоже несладко. А где сладко? Где нужно работать, чтобы суметь снять такой вот номер, и чтобы рядом с тобой лежала стройная сисястая красотка? Уж точно не в ментуре, тут таких бабок не заработаешь!

Раздосадованный, распаленный упадническими мыслями, Свистунов постучал в первую дверь справа от номера, и с отвращением вперился взглядом в небритую кавказскую физиономию, появившуюся в дверном проеме:

- Лейтенант полиции Свистунов, уголовный розыск! Мне нужно с вами поговорить.

Он шагнул за порог, оттесняя плечом волосатого, как орангутанг, и такого же кривоного низкорослого кавказца, и не слушая его причитания и возмущенные выкрики, уселся за стол в гостиной.

Хреново этот день начался, и по закону подлости должен закончиться еще хуже. Проверено, ошибок нет. Перед глазами снова мелькнуло обнаженное тело девушки, и Свистунов вдруг подумал о том, что тот, кто уничтожил такую красоту должен умереть. Это неправильно, когда красотки умирают, а вот такие волосатые обезьяны живут, и тискают шлюх потными лапами! Это неправильно, это не по делу! Убийцу обязательно нужно найти! Или убийц...

Только вот шансов мало - сработано профессионально, никаких следов, кроме трупов и крови. Даже видеозаписей нет - унесли, гады! И как вот их искать? Что может сказать этот волосатый истукан, кроме матерных слов и названий кавказских блюд?! Задрючить бы его, нагнуть, как следует! Может через ФМС проверить, может нарушения какие-нибудь? Опять же - бабок срубить можно, если что...жирный, видать, клоп!

- Итак, господин Магомедов, для начала предъявите ваши документы - паспорт, ну и все остальное. А потом поговорим! - зловеще-вежливо бросил Свистунов, фиксируя пристальным взглядом толстогубое лицо приезжего. Тот не дрогнул, лишь пожал плечами и протянул зеленый паспорт - надо, так надо. Свистунов снова вздохнул - похоже, что улова не будет. Спокоен, "шарик", значит с документами все в порядке. Не суетится, не лебезит подобострастно. Облом-с!

Ну что же..."отрицательный результат - тоже результат" - как говорил один знакомый геолог - будем работать.

***

Семен Георгиевич затянул пояс своего зеленого комбинезона, вздохнул, поправил шапочку. Настроение у него было ниже плинтуса. Завтра день рождения, юбилей, так сказать - все-таки пятьдесят пять лет. Радости - никакой. Совсем никакой. Начнут поздравлять - жена, дети, внуки. Потом присоединяться коллеги, друзья, и просто те, кто хочет от него чего-то. Например, чтобы вскрыл вне очереди и дал свое экспертное заключение.

Менты, прокурорские, и вся эта шушера, вечно вьющаяся возле прозекторской, сующая дешевые "сучкИ"-коньяки, заискивающая и панибратствующая. Надоело! На пенсию уйти, что ли? От этой трупной вони, от внутренностей, наполненных полупереваренными обедами, от кафеля, заляпанного красными брызгами, от зарплаты, которая никак не компенсирует то, что он видит и нюхает каждый день. А ведь когда-то шел учиться на врача, мечтая помогать людям! Хотел стать великим, вроде Пирогова, или Пастера! А кем стал? Патологоанатомом! В трупах ковыряется! Внутренности рассматривает! Может, хватит всего этого?

Семен Георгиевич обвел взглядом длинное помещение, в котором стройными рядами стояли оцинкованные столы, занятые почти на сто процентов, и снова вздохнул, не морщась от запаха формалина, хлорки и тлена. Он уже привык, и не замечал запаха, пропитавшего его кожу так, что посетители иногда морщились, думая, что он этого не замечает. Зомби! Он - настоящий зомби, провонявший трупняком!

А если подумать, с другой стороны - хорошая зарплата, уважение, да и подношения - тоже нелишни, хоть он уже лет десять как не пьет. Ведущий эксперт, к мнению которого прислушиваются коллеги - разве этого мало? Двое одногруппников по университету стали наркоманами, еще двое - спились. Одного закрыли за торговлю наркотическими препаратами. Остальные прозябают где-то в заштатных клиниках - так что лучше, работать терапевтом за жалкие гроши, или копаться в чреве у покойников, заслужив себе этим прочную репутацию знающего эксперта?

И насчет пенсии погорячился - попробуй, выживи на пенсию, которую дает наше доброе государство! Сдохнешь с голоду, пожалуй! Нет уж, надо тащить свой крест и дальше. По крайней мере, ему повезло больше, чем многим одноклассникам, одногруппникам, и уж тем более этим несчастным, что сейчас заняли свои места на прозекторских столах. Сегодня вскрывал молодую девушку - красавица, глаз не отвести! Чем-то похожа на дочь (тьфу-тьфу!). Тело - мечта мужчины! Нашпигована спермой - как термос чаем! Не упустила перед смертью, насладилась. Девственницей была... Никаких следов насилия, кроме...отрезанной головы. Какая-то сволочь взяла, и отрезала ей голову острым, как бритва ножом! Одним движением, умело, опытной рукой!

Кавказский след? Арабы? Террористы? Или просто захотели трахнуть красивую молодую женщину, сделали свое грязное дело, а потом отрезали голову, как барану? Все может быть, но...следов насилия все-таки нет. Секс у нее был по согласию...наверное. Могли, впрочем, и пригрозить, тогда сама бы раздвинула ноги. Сперма от одного человека, так что групповухи не было. Жаль девчонку!

Патологоанатом шагнул к столу, накрытому простыней, из-под которой торчали крупные белые ступни с привязанной биркой - номер, и дата. Сдернул простыню, и недоуменно поднял брови: молодой парень, высокий, крепкий, худощавый, мускулистый,как прыгуны с шестом, или пловцы. Лицо белое, правая сторона изуродована старым шрамом, тянущимся от глаза к подбородку, да и сам подбородок как-то перекошен, будто кто-то наступил на голову здоровенной ножищей, раздавил, да так и оставил. И это все безобразие срослось, сделав из красивого молодого человека подобие изделия доктора Франкенштейна.

Во лбу вмятина, которая очень удивила повидавшего виды Семена Георгиевича - после такого ранения в лоб люди не живут! Пуля должна была превратить в кашу мозг, да что там превратить - снести полчерепа, как топором! Однако - вот голова, вот вмятина, старая, затянувшаяся кожей, а вот...вот и выходное отверстие - тоже давно заросшее, проплешина среди густых русых волос.

Всю грудную клетку парня испещряли вмятины от старых пулевых ранений - уж чего-чего, а опытный патологоанатом сразу же отличит пулевое ранение от любой другой раны, опыт - его не пропьешь, даже если тебе наливают трехлетний армянский!

- Где же тебе так досталось? - прогудел Семен Георгиевич, удивленно тараща глаза - Никогда такого не видел! И ты с такими ранениями выжил?! Чудны дела твои, Господи... А от чего же умер? От чего, от чего...умм...умм...ла-ла-ла...

У Семена Георгиевича внезапно совершенно исправилось настроение, и он начал мычать какую-то непонятную, где-то слышанную мелодийку, не в такт, но от души. Вот лежит молодой парень - красивый, сильный, и что? Что с того, что он молодой и сильный? Был... Он мертв, а немолодой и не красивый патологоанатом - жив! И пойдет домой! После того, как вскроет этого жеребчика. И ждут Семена Георгиевича объятия любимой жены, утка с яблоками, салатики, ледяное пиво (крепкое он не пил, но пивко иногда потреблял, да...), торт, и еще много, много хорошего! Потому что живому все хорошо, а вот мертвому...мертвому уже все равно. Совсем - все.

- Так от чего же ты у нас помер, а? - голос патологоанатома был ласковым, будто говорил он не с покойником, а с любимой супругой - Не скажешь? Нет, не скажешь! Потому, что ты покойник! А покойники не говорят, да, не говорят! А я поспрошаю санитаров, которые тебя принимали - откуда ты взялся, такой "красивый"?