Человек, который украл всё (СИ)

- Магистр Моренгор, - пробормотал Энмор. - А я думал, мы с вами больше не увидимся...

- Я тоже! - голос у магистра Моренгора был резкий, как воронье карканье. - Ты доставить моё письмо?

- Нет, - ответил Энмор. - Оно сгорело.

- Я так и знать, - мрачно заявил зельевар. - В конце концоф это фсегда происходит. Не пойму, что я делать неправильно... Ну, заходи, раз уж ты сметь явиться перед мой глаз.... Хочешь чаю?

- Нет, - быстро ответил Энмор. Гостеприимство не входило в список достоинств магистра Моренгора, и умение заваривать чай - тоже. Почему-то Моренгор не очень жаловал чабрец и мяту, зато пылал нежной любовью к крапиве и острому перцу.

- Как хочешь, - сказал Моренгор, закрывая за Энмором дверь и снимая со стенного крюка фонарь. - А фот я не откажусь от рома...

- Я тоже! - с готовностью откликнулся Энмор, поднимаясь вслед за Моренгором по ступеням винтовой лестницы.

- Тебе я не предлагать...

Ладно уж, подумал Энмор, зато меньше вероятность, что Моренгор захочет его отравить.

Когда они поднялись наверх, то оказались в уже знакомой Энмору комнате для гостей - или для клиентов. Здесь магистр Моренгор постарался создать таинственную и жуткую атмосферу: со стен мрачно смотрели портреты предыдущих зельеваров, служивших в Эрметилне - бледные лица, фанатично горящие глаза, тёмные мантии, бороды всех цветов и форм. Плотные портьеры скрывали стрельчатые окна, а на столиках у стен громоздились хрустальные шары, блестящие котлы, разноцветные склянки. Впрочем, Энмор прекрасно знал: самое настоящее волшебство таится за скромной, почти неприметной дверью в самом тёмном уголке комнаты - там, где находится вход в лабораторию Моренгора.

- Я тебя слушать, - мрачно заявил зельевар, садясь в одно из глубоких бархатных кресел и неторопливо расправляя рукой роскошную седую бороду. Энмор заметил, что на пальце блеснуло крупное кольцо - раньше его не было. Нетрудно догадаться, откуда у магистра Моренгора деньги.

- Что вы делаете для графа Эрметилнского? - в лоб спросил Энмор. Старый волшебник недовольно поморщился:

- Современная молодёжь совершенно не уметь вежливо себя вести!.. Зачем тебе это?

- Поверьте, мне нужно это знать.

- Меня не интересует, что есть тебе нужно! - распалился старик. - Даже письмо не доставить, а теперь явиться сюда и чего-то от меня требовать! Фон с глаз моих, или я заколдофать тебя так, что не очухаешься!

- Магистр, - тихо проговорил Энмор. - речь идёт о жизни и смерти. Вы знаете, что ваш хозяин обвинил невинного человека в преступлении? Если вы мне не поможете, уже завтра этого человека приговорят к смерти!

Зельевар махнул жилистой рукой:

- Меня не фолнует, что происходит среди обычных людей. Меня не фолнуют их мелочные дрязги и трения! Всё это - ничто по сравнению с великим искусством, которому я служить!

- Как же так! - сердито воскликнул Энмор. - Так-то вы выполняете законы Гильдии? Маг должен помогать простым людям по мере своих сил!

Энмору показалось, что плечи Моренгора дрогнули, как будто старику стало холодно - а может, стыдно.

- Я... я есть помогать! - дрогнувшим голосом воскликнул он. - Но я есть притфорный маг Эрметилна, и мой хозяин стоит для меня фыше графа Нодера... Да, юноша, не удивляйся. Я знаю, что тот, о ком ты говорить. Это граф Нодер - Человек, который украл фсё.

- Прошу, магистр, помогите мне, - попросил Энмор. - Мне нужны лишь знания. Только знания. Я даже не прошу вас отправиться со мной в Волтон. Просто ответьте на мои вопросы, и я сразу уйду.

- Нет, - жёстко ответил Моренгор. Несколько секунд колебаний прошли для него бесследно: перед Энмором снова сидел сварливый и бесчестный старикашка. - Фон из моего дома, Энмор Кровеглазый! Я есть не шутить!

Энмор понял, что словами здесь ничего не добиться. Придётся действовать хитростью. Говорить ложь он не мог, это так - но его способности не распространялись на саботаж.

Он спустился по лестнице и уже собирался выйти за дверь, но только тут заметил, что дверей было две. Та, в которую недавно зашёл он, находилась справа от лестницы. А куда ведёт та, что слева?

Энмор решительно шагнул к двери и толкнул её. Она повиновалась с тихим скрипом, и его глазам открылся маленький дворик. Выйдя наружу и притворив за собой дверь, Энмор огляделся по сторонам.

Ему не раз приходилось видеть запущенные дворики и сады, которые, тем не менее, выглядели очень уютными. Но здесь никаким уютом и не пахло: наоборот, создавалось впечатление, что хозяин изо всех сил стремится уморить последние ростки жизни на этом унылом пятачке, обнесённом высокими стенами. Поросший мхом фонтан давно не работал; заглянув в его чашу, Энмор заметил здоровенного паука, который тут же метнулся в отверстие для стока воды, служившее ему гнездом. По стенам протянулись спутанные плети плюща и бешеного огурца, почти совершенно высохшие. Энмор подошёл к бешеному огурцу, сорвал один шипастый плод. Тот взорвался у него в пальцах, но взорвался так тихо и уныло, словно хотел своим усталым 'хлоп!' поблагодарить волшебника за желанную быструю смерть. Приглядевшись, Энмор заметил за зарослями ещё одну дверку. Аккуратно приоткрыв её, он выглянул наружу.

Вот уж где царила суета! По широкому вымощенному двору туда-сюда сновали слуги. Кто-то тащил корзины и мешки, кто-то подметал мостовую, кто-то развешивал сушиться многочисленные мантии и плащи. 'Эге, - подумал Энмор, - да наш магистр Моренгор, оказывается, привык жить на широкую ногу!' Зловеще улыбнувшись, он бесшумно прикрыл дверь, отошёл в сторону и начал рыться в своей сумке. Несколько секунд спустя он извлёк наружу одну из тех чёрных груш, что росли на дереве в саду Иола. Кожица плода была тёплой и мягкой, а внутри что-то билось, как крохотное сердечко.

- Эх, была не была, - сказал Энмор и аккуратно разломил грушу пополам.

Чёрная кожура мгновенно скукожилась и усохла, превратившись в крохотный серый лоскуток. А на ладони Энмора осталась сидеть симпатичная иволга. На первый взгляд - совершенно обычная. Только в умных глазках горели волшебные зелёные искорки.

- Придётся тебе устроить здесь небольшой кавардак, малышка, - сказал Энмор, пощекотав пальцем лоснящуюся грудку птички. - Не возражаешь?

- Фьюить, - ответила пичуга, что на её языке, вероятно, означало 'Спрашиваешь!' Энмор подбросил её вверх, и птичка упорхнула за стену, во двор Моренгора.

Следующие несколько минут Энмор с интересом наблюдал за происходящим из-за приоткрытой двери. Птицы, которых выращивал Иол, не были злыми и никому не причиняли вреда, просто они любили пошалить, а в сочетании с их волшебными свойствами это увлечение было по-настоящему убойным. Иволга начала с того, что развеселила своим щебетом дворовых собак: с радостным лаем псы принялись гоняться друг за другом, катаясь по земле и сбивая с ног людей. Когда к восторженному собачьему визгу присоединились разнокалиберные ругательства, иволга уже переключилась на одну из брошенных корзин. Поклевав яблоко, она потеряла к нему интерес и полетела изучать развешенное бельё, а корзина внезапно пустила корни и ветки во все стороны. В несколько секунд целый угол двора превратился в пышный и запутанный ивняк, в зарослях которого горделиво возвышалась обвешанная плодами яблоня... а иволга уже взмахами крыльев заставила заплясать висевшие на верёвках мантии, а несколько уроненных ею перьев превратили камни мостовой в чистейший малахит. Энмор бы и дальше любовался волшебным переполохом, но изумлённые вопли слуг уже привлекли внимание зельевара. Энмор еле успел скрыться среди зарослей сорняков, когда дверь башни распахнулась, и на пороге появился взбешенный донельзя магистр Моренгор. Вихрем пролетев мимо Энмора, он скрылся за дверцей, ведущей во двор. А незваный гость тем временем проскользнул обратно в башню и со всей возможной скоростью взлетел по лестнице. Нужно было спешить: волшебство только что появившейся на свет иволги будет недолгим. Совсем скоро зелёный огонь в её глазах погаснет, и она станет обычной птицей, а наведённые ею чары рассеются.