Судьба Убийцы (ЛП)

Неужели он покинет ее так же, как покинул меня?

- Да. Но на этот раз я ставлю твои желания выше своих собственных, – он сморгнул слезы. – Я принял слишком много решений за нас обоих. Сейчас мне пора принять одно из твоих – неважно, насколько трудно мне придется. Как нередко поступал ты.

Он внезапно наклонился и положил ладонь на каменную лапу.

- Дарю тебе воспоминание о том, каким напуганным ты выглядел, когда король Шрюд увидел тебя там, делящего объедки вместе с собаками, - мгновение спустя он отдернул руку и потряс головой, будто стряхивал воду. – Я и забыл, каково это - отдавать жизнь камню. – Прижав руки к книге Пчелки, он посмотрел на них и сказал: – Я мог бы отдать твоему волку гораздо больше. Если, конечно, ты пожелаешь.

Тут мне вспомнилось, что сказал мне когда-то Ночной Волк.

- У меня нет никакого желания, чтобы отцом Пчелки стал «перекованный». Именно это тебя ждет, если отдашь камню слишком много своего. Сохрани воспоминания и чувства, Шут. Вкладывать часть себя в волка – плохая идея.

- Уж сколько времени прошло с тех пор, как у меня появлялись хорошие идеи, – ответил он, осторожно вернул книгу Пчелке под руку и тихо покинул мое укрытие.

Однажды ночью ко мне пришла Кеттрикен. Несмотря на мои предостережения, она положила руку мне на плечо и сказала:

- Перестань сейчас же. Ты раздерешь спину в клочья.

Зуд стал для меня невыносимой помехой, и я выбрал палку из сушняка для костра, чтобы чесать спину. Кеттрикен забрала ее из моих рук и кинула в костер. Тут я осознал, что время позднее, все остальные уже спали в своих палатках.

- Кто стоит на страже? – спросил я ее.

- Спарк. А Лант составляет ей компанию, – сказала она без осуждения. Я не мог никого из них разглядеть. Неподалеку лежала закутанная в одеяло Пчелка. Уголок одеяла она натянула на лицо, чтобы спрятаться от мошкары, свою книгу тоже прикрыла. Я взглянул вверх. Кеттрикен уже ушла.

Время стало таким странным. Оно теперь то текло урывками, то плавно. И вот вернулась Кеттрикен, неся в руке наполненный чем-то котелок. Она присела рядом со мной, и я услышал, как хрустнули ее колени.

- В горах по зиме иногда у детей бывают вши. Сало душит вшей. Я взяла его сюда, думая, что, возможно, тебя получится спасти. Теперь оно может, по крайней мере, облегчить зуд.

- Не прикасайся к ним! – предупредил я ее, однако у нее была специальная ложечка на длинной ручке.

На спине у меня было много гнойников, и вот она заставила меня повернуться спиной к огню и снять рубашку. Рубашка меня удивила. Она была не рваная и приличная. Когда они успели ее на меня надеть?

- Сиди тихонько, – сказала Кеттрикен и начала смазывать каждую язвочку. Сало было жирное, гусиное или медвежье, смешанное с какими-то ароматными травами. Мята. Мята отгоняет многих вредителей. С каждым прикосновением зуд утихал. Работая над моей спиной, она вполголоса говорила:

- Я хочу уйти с тобой. Правда, хочу. Но нужно еще позаботиться о Пчелке. И еще один внук на подходе. Эллиана надеется, что это девочка, но я буду рада любому ребенку. Подумай только, Фитц! Если будет девочка, она станет нарческой и поможет укрепить мир с Внешними островами. А Горное королевство официально примет Интегрити в качестве Жертвенного и их герцога. Поэтому я поеду туда - чтобы облегчить смену власти, – она перевела дыхание и продолжила. – Помнишь, как мы впервые встретились в Горах? Как я пыталась отравить тебя, считая, что ты приехал убить моего брата?

- Я помню, – что-то теплое упало на мое голое плечо. Слеза. - Ты плачешь, сожалея, что в тот раз не преуспела? – спросил ее я и преуспел в том, чтобы выжать из нее смех сквозь всхлипывание.

- О, Фитц, наши поступки изменили этот мир. Я так хочу уйти с тобой.

Я никогда не рассматривал такую идею.

- По пути сюда… Я задержался в Скилл-колонне. Не знаю, сколько я в ней пробыл. И ничего не помню, но Ночной Волк утверждает, что там со мной говорил Верити. Он сказал, что мне придется попрощаться со своим ребенком и довериться другим, которые смогут вырастить ее. Так же, как пришлось ему.

- О, – это было все, что она вымолвила в ответ. Но, помолчав, добавила: – Обещаю. Я приму ее как свою собственную дочь. Мне всегда хотелось иметь дочь.

Ее предложение ошеломило меня.

- Но я уже попросил Шута об этом. Хотя мне трудно представить его в роли отца.

Она издала веселый смешок.

- Это правда. Полагаю, он примет свое собственное решение на этот счет. Меня удивляет, что он до сих пор этого не сделал, – затем она наклонилась вперед и бесстрашно поцеловала меня в щеку. – На случай если это моя последняя возможность, – объяснила она. – Завтра я возьму с собой Спарк, и мы отправимся навестить Дракона Верити. Постарайся не уходить, пока я не вернусь.

Я кивнул. С хрустом в коленях она поднялась и удалилась, а я слушал шелест ее юбок. Затем я наклонился вперед и осторожно вложил ее поцелуй в волка. Я знал, что на самом деле поцелуй принадлежал ему.

- Хорошо бы уже все закончить, – сказал я Шуту, наглаживая грубую каменную шерсть волка. Он все еще не обрел цвет. Мех на хвосте, на мой взгляд, был каким-то комковатым. Надо было еще поработать над глазами и оскаленными зубами. Над сухожилиями на задних лапах. Я закрыл глаза. Хватит уже выискивать недостатки.

Было относительно тихо. Сгустилась тьма, прохлада горных ночей опускалась на лагерь. Шатер помогал, но полностью от холода не защищал. Я сидел лицом к открытой части, спиной опираясь на моего волка. Чувствовал, будто я теперь всегда должен касаться его. Так надежнее.

Шут сидел на земле рядом со мной, обняв колени, и пил чай. Он аккуратно поставил чашку.

- Ты же не думал, что тебе и вправду позволят умереть в одиночестве, не так ли? – он взмахнул длинной узкой ладонью, указывая на лагерь, разбитый в карьере: огни костров и множество палаток, слегка колышущихся от ночного ветерка. На границе с лесом кто-то следил за привязанными лошадьми. Сколько тут людей? Я понятия не имел. Больше тридцати. Сегодня новые прибыли. Все собрались, чтобы посмотреть, как я умру.

Дьютифул прибыл вместе со своей группой Скилла. Также пришли Интегрити и Проспер, не внявшие протестам своей матери. Шун хотела прийти, но не смогла перебороть сильный страх перед Скилл-колоннами. Зато Нед уговорил провести его через колонну и теперь лежал в палатке с головокружением и тошнотой. Он даже заявил, что лучше поедет обратно верхом через Горное королевство, чем снова бросит вызов Скилл-колонне. Интегрити идея понравилась, и он даже предложил ехать вместе, «раз уж мне в скором времени все равно предстоит отправиться в это Горное королевство». Дьютифул засомневался в этой идее, и все они ждали, когда Кеттрикен вернется от Дракона Верити, чтобы всё обсудить с ней. Я чувствовал нетерпение Дьютифула – ведь у него жена на сносях. Ему следует быть с ней, и нечего смотреть, как я умираю. Ранее я пообещал ему:

- Я уйду в волка так скоро, как только смогу. А сейчас тебе лучше просто отправиться домой. Тебе здесь нечего делать. Так будь же с любимой женщиной, пока можешь.

Он выглядел удрученным, но все равно не ушел.

Мне не хотелось во все это вникать. Тело мое стало напоминать мне хлипкий шалаш на краю морского утёса. Я продолжал принимать пищу, но в ней больше не было удовольствия. Десны кровоточили, в носу - постоянная засохшая кровяная корка. И зуд – везде, внутри и снаружи, особенно когда прорывались новые гнойники. Ужасно першило на задней стенке горла и в носоглотке – просто до одури. Как же я сожалел о том здоровом теле, которое раньше принимал как должное. Работая пальцами, я устранял комок на хвосте Ночного волка.

- Что тебе сказал Дьютифул? – спросил Шут.

- Ничего особенного. Пообещал заботиться о Неттл и Пчелке. Сказал, что будет по мне скучать. Как он жалеет, что я не смогу увидеть рождение его третьего ребенка. Шут, я знаю, он говорит об очень важных для него вещах. Они и для меня должны бы быть важными. Ведь я любил его, и сыновей его любил. Но от меня осталось слишком мало, чтобы чувствовать все это, – я устало покачал головой. – Воспоминания, в которых все это переплелось, забрал волк. Боюсь, я причинил ему боль. Лучше бы ему просто забрать свою группу Скилла и вернуться домой.