Драйв Астарты

Квэк Таури неопределенно пожал плечами.

– Прикинь, гло. Арестовывать японских японцев будут наши этнические корейцы. По историческим причинам это может шокировать. Мало ли…

– А почему бы не поручить это вашим этническим японцам? – Спросила австралийка, бросая взгляд на тройку Рензо – Маёми – Наоми.

– Потому, – ответил сержант, – что нам поставлена задача: немного шокировать.

– Хм… – Произнесла Дженифер, – а, кстати, ты кореец или японец?

– Я кореец. В смысле, моя мама кореянка. А папа – японец. Редкий случай.

– Значит, есть некоторое… – Австралийка слегка замялась… – Предубеждение?

– Непримиримая религиозная вражда, – трагическим тоном произнесла Пак Хики, – я, корейская девушка, почитающая Цзо-оан, духа Созвездия Ковша, не смогу полюбить японца, поклоняющегося Аматэрасу, богине Солнца. Это же очевидно!

Возникла пауза. Все участники группы захвата нахмурились… И хором заржали.

– Прикинь, Джени, – продолжила кореянка, – наши мамы, приехав в Меганезию, очень боялись раствориться здесь и искали парней той же крови и языка. Так что в нашем поколении почти все дети – моноэтники. Но мы родились здесь, мы говорим на лифра, пиджин и фую, и в нашем поколении дети часто полиэтники по крови. Все просто.

– Понятно… – Дженифер кивнула, – а что такое «фую»?

– Типа, тайваньский эсперанто. Продвинутый римейк древнего языка Рюкю.

– В Цин-Чао этот язык объявлен обще-манчжурским, – добавил капрал Ким Хвен.

– Кстати, – сообщила Лэсси, – мой братик Кватро был в группе соавторов фую. Это его первая международная работа, ему тогда исполнилось 16 лет. Он так гордился! Это он предложил взять за платформу для «Fuyu» не «Esperanto», придуманный в 1887-м и страдающий еврокультурой, а универсальный и культурно-независимый «Toki pona», придуманный в 2001-м. Эксперты пишут, что это была классная стартовая идея!

– Значит, «фую» придуман 13 лет назад? – Уточнил Екен Яау.

– Ага. Кватро же показывал тебе фото-альбом. Там 11-й год Хартии.

– Да… Точно… Хэх… Тринадцать лет они к этому готовились, и…

– Кто они? – Удивилась Лэсси.

Екен Яау собрался ответить, но в этот момент раздалась заунывная сирена.

– К бою! – Скомандовал сержант Квэк, и началось…

…Сначала казалось, что к островку приближаются два дрона-рэптора, похожие на серебристые ромбики. Они летели параллельно с интервалом около ста метров, и колеблющееся марево между ними казалось каким-то аэродинамическим эффектом. Только когда дроны разошлись в стороны, а марево осталось и начало заходить на лэндинг с востока, со стороны моту Делесаг, Дженифер сообразила, что это и есть «Фантом-Хамелеон». Ну, точно, как инопланетянин в костюме-невидимке в старом фантастического боевике «Хищник»… Оглянувшись, она увидела, что семейка Атсо, вооружившись снайперскими винтовками, уже заняла позиции для стрельбы на трех бамбуковых площадках, подвешенных на манер гамаков на кокосовых пальмах. Что касается Екена и Лэсси, то они с винтовками устроились прямо на пальмах.

Шасси «Хамелеона» чиркнули по ВПП, он прокатился примерно километр и застыл примерно в ста метрах от зеленой шапки моту Паелленг. Сержант Квэк Таури поднял небольшой мегафон и чётко произнес.

– Экипажу выйти из самолета на полосу.

– Они не слышат, турбины ещё не остановились, – заметил Ким Хвен.

– Логично, – согласился сержант, подождал, пока гудение (кажущееся отсюда совсем негромким) окончательно стихнет, снова поднял мегафон и повторил приказ.

Сейчас самолет выглядел, как огромная стеклянная линза причудливо-сглаженной дельтаобразной формы, стоящая на трех серебристых опорах с черными колесами.

– Какая красивая игрушка, – прошептала Ким Вйо.

– ещё бы она была некрасивая, за 200 мегабаксов, – отозвалась Пак Хики.

В верхней выпуклости линзы возникла четкая овальная трещина, и часть гладкой поверхности отошла назад. Из открывшейся кабины на плоскость правого крыла неуверенно выползли две человеческие фигуры в тускло-серебристых шлемах и в мешковатых крапчатых комбинезонах.

– Трапа нет, – сказал Квэк в мегафон, – так что не торопитесь, слезайте аккуратно.

– А если кто-нибудь из них упадет? – Взволнованно спросила Дженифер, снимая этот эпизод на TV-камеру.

– Не страшно, – буркнул Ким Хвен, – от крыла до грунта чуть больше двух метров.

Японским пилотам удалось справиться с несложным акробатическим упражнением и теперь они стояли около правого воздухозаборника.

– Десять шагов вперед, – приказал сержант.

Пилоты послушно прошагали эти десять шагов.

– Шлемы, личное оружие, ремни и все карманные вещи – на полосу.

Короткая суета, и на полосе образовалось две кучки разнородных предметов.

– Двадцать шагов вперед, – последовал новый приказ.

Пилоты переглянулись, с опасением глядя на рубиновые маркеры лазерных прицелов, мерцающие у каждого из них на бедре и в середине туловища.

– Двадцать шагов вперед, – спокойно повторил Квэк. – В случае неисполнения приказа будет применена сила… Так… Теперь руки за голову, и замрите. Не бойтесь, никто не собирается стрелять в вас. Проводится обычная процедура безопасного задержания.

Сержант положил мегафон, вынул из кармана пистолет-пулемет и сказал: «Пошли». Дженифер, чувствуя себя неуютно в непривычном бронежилете и каске и ещё более неуютно от участия в этом достаточно жестоком мероприятии, двинулась вслед за сержантом, стараясь держаться на пять шагов сзади, на два шага справа. Камерой она фиксировала по очереди то идущего впереди и слева капрала Ким Хвена, то девушек, двигавшихся по краям полосы, то неподвижно замерших японских пилотов… Когда дистанция сократилась так, что они могли рассмотреть группу захвата, на их лицах отразился ужас. Похоже, их действительно шокировали полисмены-корейцы.

А ещё через четверть минуты, Пак Хики и Ким Вйо ловко защелкнули на запястьях пленников наручники. Сержант Квэк помахал ладонью над головой, давая знак, что понятые с представителем INDEMI могут подойти и начать осмотр. Австралийские туристы, кажется, были в восторге – такой спектакль! Они на ходу окружили обер-лейтенанта Козака и забросали его вопросами, как гида в каком-нибудь музее.

– Ив, а почему такая процедура захвата?

– Это стандартные действия при задержании потенциальных террористов.

– А что сделали эти японские парни?

– Они выстрелили торпедой по неустановленной пока цели в нашей акватории.

– Они стреляли по военному судну или по гражданскому?

– Как я уже сказал, мы не знаем точно, в кого они стреляли. Возможно, это субмарина флота Цин-Чао, а возможно – какой-то другой объект. Но это, по-любому, бандитизм. Представьте, что у вас на Большом барьерном рифе какой-то субъект стал летать и бросать торпеды с центнером взрывчатки. В воде, между прочим, могут быть туристы, рыбаки… И не забудем о морских животных, которые становятся первыми жертвами подобных военно-бандитских безобразий. Вы уже успели немного посмотреть атолл Улиси, и вы, наверное заметили, какая здесь богатая подводная фауна…

Австралийцы одобрительно зашумели. Теперь им начинало казаться, что локальная полиция обходится адекватно с этими двумя воздушными бандитами, но некоторые сомнения ещё оставались. И обер-лейтенант Козак поспешил их развеять.

– Как я понимаю, вы опасаетесь, что с этими японскими парнями будут обращаться негуманно. Но вы можете выступить социальными контролерами. Великая Хартия предоставляет право контроля только нашим гражданам, но не запрещает офицеру, проводящему дознание, согласиться с контролем любых нейтральных лиц.

– Вот это, я понимаю, демократия! – Произнес один из австралийцев.