День рождения мира

ва будет ваша стратегия?

- С Чаттерджи будет просто, - ответил еще один голос, басистый, - она неосторожна и высокомерна. Слухи подорвут ее влияние. С Канавалем придется давить на его слабое здоровье.

Синь передернуло. Она покосилась на Хироси, но тот сидел, бесстрастный, как на утренней медитации.

- Канаваль - враг благодати, - постановил старческий голос Пателя.

- На посту уникального значения, - отозвался еще кто-то, на что басовитый голос ответил: - Его следует заменить. В Рубке и в колледже. На оба поста нам потребуются добрые люди. - Тон его был мягок и уверенно-логичен.

Спор продолжался, большей частью соскальзывая на темы, совершенно непонятные, но теперь Синь вслушивалась внимательно, пытаясь осознать сказанное.

Запись оборвалась на полуслове.

Синь вздрогнула, оглянувшись - на Уму, Тео, Голо, Рамдаса, которых считала друзьями, на Цинь Рамона и еще двух женщин, инженера и советника, которых знала как членов тайного кружка, но друзьями не считала. И на Хироси, все еще сидящего в дзадзен. Они собрались в жилпространстве Умы, обставленном в модном нынче "кочевничьем" стиле - никаких встроек, только ковры и подушки в ярких наволочках.

- Что они там говорили о твоем здоровье? - спросила Синь. - И что-то про сердечные клапаны?

- У меня врожденный порок сердца, - объяснил Хироси. - Это записано в моем личдосье.

У каждого было свое личдосье: генетическая карта, история здоровья, школьные табели и отзывы с работы. Код доступа к досье имел только владелец; никто без его разрешения не мог заглянуть в твое личдосье без разрешения, пока ты не умрешь, и досье не переедет из отдела кадров в архив. Эти личные файлы покрывал полог тайны. Никто, кроме сородителя или врача, не попросит заглянуть в твое личдосье. Невозможно было помыслить, будто кто-то может украсть или взломать код, чтобы получить доступ к данным. Синь не заглядывала в личдосье Хироси, и даже не спрашивала о нем - ребенка они пока заводить не собирались. Почему он упомянул о своем досье, она не поняла.

- Работники отдела кадров - на девяносто процентов ангелы, - пояснил Рамон, заметив недоумение на ее лице.

Синь возмущало то, как он подталкивает ее к ненавистному пониманию, она ненавидела Рамона - его слишком тихий голос, суровое лицо. И рядом с Рамоном Хироси тоже суровел, замыкался в себе, обуянный этим бредовым заговором против ангельских козней. А теперь Рамон и над ней получил власть, втянул в сговор, заставил выслушать эту запись, полученную ценой преданного доверия.

К своему ужасу она поняла, что сейчас расплачется. Она уже много лет не плакала - из-за чего?

Сочувственный взгляд Чаттерджи Умы прожигал ее.

- Синь, - негромко проговорила старшая женщина, когда остальные заспорили о чем-то, - когда Рамон показал мне свои заметки, я его выставила. А потом блевала всю ночь.

- Но... - выдавила Синь. - Но. Но зачем им это все?!

Голос ее прозвучал громко и гулко. Все обернулись к ней.

Ответили одновременно Рамон и Хироси.