День рождения мира

. "Власть", сказал один, а другой: "Контроль".

Синь не глядела на них. Она смотрела только на советницу - женщину - в поисках осмысленного ответа.

- Потому что - если я правильно поняла, - объяснила Ума, - Патель Воблаге учит ангелов, что наша цель - это не конечная остановка, это вообще не место в физическом пространстве.

Синь уставилась ей в глаза.

- Они думают, что Синдичу не существует?

- Вне корабля не существует ничто. Есть только Путь.

Душа, ответь, что есть смерть

- Возрадуйтесь в пути жизни, от жизни к жизни

Жизни вечной во благе вечном.

Мы летим, о ангелы мои, и полетим!

В сладостном восторге хор отзвенел последнею строкой, и Роза с улыбкой обернулась к Луису. Они сидели рядком - Луис, потом Роза со своей малышкой Джелликой, и ее муж Руис Йен со своим двухлетним сыном Радом на коленях. Ангелы делали большой упор на том, что называли "цельными семьями" и "истинным братством" - парах, которые обоих своих детей растили совместно. "Мама нас наставит, Папа поведет, Братик и сестричка Встретят новый Год". В голове Луиса шуршали лозунги, речевки, поговорки. Последние четыре десятидневки он не читал ничего, кроме ангельской литературы. Он дважды осилил "Вестника к ангелам" и трижды - "Новые комментарии" Пателя Воблаге, не считая всего остального; он беседовал с друзьями и знакомыми-ангелами, и слушал куда больше, чем говорил. Он попросил у Розы разрешения сходить с ней на увеселение, и та, конечно, с благостной улыбкой ответила, что будет в полном восторге.

- Я иду не для того, чтобы стать ангелом, Рози, - предупредил он, мне не это нужно, - Но она только рассмеялась и взяла его за руку: - Ты уже ангел, Луис. Не волнуйся. Я только рада буду привести тебя к благодати!

После хорового пения наступал черед уроков мира, когда празднующие сидели в молчании, покуда один из них не мог более сдерживать слов. Луис решил, что уроки ему нравятся. Никто не выступал долго - кто-то делился радостью, кто-то горем или страхом, искренне ожидая сочувствия. Когда он впервые посетил увеселение с Розой, та встала и заявила: "Я так рада, что мой дорогой друг Луис пришел к нам!", и люди с улыбками поглядывали на них. Бывали, конечно, заранее подготовленные речи о благодарности и обязательной радости, но чаще люди говорили от чистого сердца. На последнем собрании старик, чья жена недавно умерла, сказал: "Я знаю, что Ада летит во благодати, но мне одиноко, когда я бреду по коридорам без нее. Научите меня не скорбеть по ее радости, если знаете, как".

Сегодня выступающих было немного, а те, что находились, несли банальщину - наверное, потому, что собрание посетил архангел. Те порой заглядывали на домашние или квартальные увеселения, чтобы прочитать короткую проповедь. Иной раз это бывали певцы, исполнявшие, как это называлось, "благочестия", и тогда слушатели замирали, точно завороженные. Луис и сам находил эти песни интересными и сложными как музыкально, так и поэтически. Вот и сейчас он приготовился слушать, когда представили