День рождения мира

овь открывая обложку "Коробочка для мыслей Луиса". Слово "любовь". Иероглиф "Синь", что значит звезда. Больше поговорить не с кем.

На первое сообщение она не ответила, а когда Луис, наконец. достучался до нее, она была занята - извини, столько работы навалилось, просто не могу оторваться... Она не могла так быстро стать самодовольной. Канаваль был самодоволен - не без причины. Но Синь - напыщенная, Синь - уклончивая? Нет. Занята. Чем? Что за работа навалилась, если она не может ответить другу? Возможно, она до сих пор его опасается. Это печалило Луиса, но то была старая, привычная боль. А поскольку на самом деле Синь боялась не его, а себя, это, собственно, ее проблема. Поэтому Луис настаивал. Отказывался принимать отговорки. "Я зайду завтра в десять", и завтра в десять он стоял на пороге ее жилпространства. Синь была дома; Канаваль ушел. Они сели друг напротив друга на кушетке-встройке. Синь была неуклюже-бесцеремонна.

- Что-то случилось, Луис?

- Я должен рассказать тебе все, что разузнал об ангелах.

Странно было начинать первый разговор после полугода молчания этими словами. Но еще более странным Луису показалась реакция Синь. Девушка была потрясена и встревожена. Она попыталась скрыть изумление, начала говорить что-то, запнулась, и наконец проговорила с явным подозрением:

- Почему мне?

- А кому еще?

- Почему ты решил, что я имею с ними что-то общее?

"Как уклончиво!" - подумал Луис, а вслух сказал:

- У тебя с ними ничего общего нет. Это большая редкость. То, что я нашел - очень важно, и я должен обговорить это с тобой. Выяснить, что ты об этом думаешь. Мне нужно твое суждение. Когда я спорю с тобой, я начинаю мыслить яснее.

Синьэто не успокоило. Она кивнула - нервно, неохотно, опасливо.

- Чаю хочешь?

- Нет, спасибо. Я буду говорить быстро. Если что непонятно - спрашивай. И скажи, можно ли в это поверить.

- В последнее время я готова поверить чему угодно, - сухо отозвалась Синь, отводя взгляд. - Давай. Но в десять-сорок я должна быть в Рубке, извини.

- Полчаса мне хватит.

За полчаса он высказал все, что должен был сказать. Начал он с того момента, когда осознал, что на протяжении самое малое двадцати лет все комитеты и советы по образованию контролировались существенным большинством ангелов. Уже невозможно было восстановить, какие образовательные программы Нулевое поколение заложило для Шестого. Эти планы давно стерты - возможно, даже из архивов.

Каждый раз, когда эта возможность приходила Луису в голову, его заново передергивало, и он не пытался скрыть тревоги. Синь же упрямо сдерживала любую реакцию. Луис подумал даже - а не узнала ли она обо всем этом сама? Если так, то и об этом невозможно было судить с уверенностью. Луис продолжал рассказ.

Программы начальной и средней школы практически не изменились со времен учебы Синь и Луиса. Но самой разительной переменой стало уменьшение количества учебных часов, посвященных как Дичу, так и Синдичу. Теперь дети в школах почти ничего не