Судьба Убийцы (ЛП)

- Ты любил моего отца?

Он замер, словно кот. Заговорил неуверенно:

- Моя связь с твоим отцом была очень глубокой. Такой близости у меня ни с кем больше не было.

- Почему просто не сказать, что ты любил его? - я открыла глаза, чтобы видеть его лицо. Отец отдал ему всю свою силу, а этот человек даже не может сказать, что любил его?

Его улыбка была напряженной, словно он пытался превратить в нее совсем другое выражение лица.

- Ему всегда становилось не по себе, если я использовал это слово.

- Он нечасто использовал его. Его любовь выражалась делами, которые он совершал.

- Он никогда не придавал значения тому, что сделал для меня, но всегда помнил, что я сделал для него.

- Значит, он любил тебя. Любил так сильно, что бросил меня, чтобы отнести тебя в Баккип.

С его лица исчезло всякое выражение, странные глаза словно бы опустели.

- Он писал тебе длинные письма, но их некуда было посылать. Он отчаянно скучал по тебе. Он любил мою мать, но для нее всегда должен был быть сильным. У него были Риддл и мой брат Нед. Но то, о чем он писал в тех письмах, он не мог рассказать ни моей матери, ни Риддлу, ни Неду. Ты ушел, и все, что ему оставалось, это писать.

Я осторожно наблюдала за ним и видела, что мои колкости достигли своей цели. Мне хотелось прогнать его, мне было все равно, что мои слова ранят его. Он был жив, а отец был мертв. Я добавила:

- Ты не должен был оставлять его.

Его лицо ничего не выражало, когда он спросил:

- Откуда ты знаешь, что он писал?

- Просто он не всегда сжигал письма сразу. Иногда дожидался утра.

- Значит, ты читала его личные бумаги.

- Полагаю, ты читал мои дневники?

Он вздрогнул и признался:

- Читал.

- И все еще читаешь. Когда думаешь, что я крепко сплю, ты просматриваешь мои записи.

Он не отступил:

- Ты ведь знаешь, что просматриваю. Пчелка, ты многое пережила, но ты все еще ребенок. Твой отец поручил тебя мне, я обещал, что присмотрю за тобой. Пойми, взрослые делают то, что лучше для ребенка. Особенно это касается родителей. Это гораздо важнее, чем делать то, что ты хочешь, или то, что ты считаешь лучшим. В тебе есть наследие Белых, твои сны не только важны, но и опасны. Тебя нужно направлять. Да, я читал твои дневники, чтобы лучше тебя понять, и я буду читать сны, которые ты запишешь.

Мой разум уцепился за его слова:

- Наследие Белых, оно у меня от матери?

Ведь я знала, мой отец происходил от горцев и жителей Бакка, и ни от кого больше.

- Оно передалось тебе от меня.

Я уставилась на него.

- Как?

- Ты слишком молода, чтобы понять это.

- Нет, не слишком. Я знала своего отца, и я знала свою мать.

Я затаила дыхание, ожидая услышать, как он произнесет чудовищную ложь о моей матери.

- Ты знаешь, как драконы меняют Элдерлингов? Как дают им чешую и цвета? Что их дети иногда рождаются с чешуйками?

- Нет. Я не знала, что они это делают.

- Ты видела Рапскаля, алого человека?

- Да.

- Его изменила драконица, она очень его любит. Красная Хеби передала Рапскалю частичку себя, и он изменился. В свою очередь она переняла от него привычки и образ мыслей.

Я внимательно слушала.

- Много лет я жил бок о бок с твоим отцом. Думаю, мы оба… меняли один другого, - я видела, как ход его мыслей менялся. - Однажды он сказал, что он стал Пророком, а я стал Изменяющим. Я долго думал над его словами. И решил, что хочу, чтобы так и было. Всего раз я захотел принести перемены. И я отправился в Клеррес и попытался стать Изменяющим.

- Не очень-то хорошо у тебя получилось.

- Да. Но когда я впервые встретил твоего отца, мне бы такое даже в голову не пришло, - он глубоко вздохнул. - Я знаю, что ты будешь сердиться на меня, но я скажу. Я сделал то, чего хотел от меня твой отец. Я вывез тебя в безопасное место. Если я вторгаюсь в твою жизнь и в твои личные дела, то лишь потому, что он вверил тебя моим заботам. Обещание, данное ему, важнее всего. Я надеялся завоевать твое уважение, если не добиться еще более глубокого расположения. Я понимаю, ты сожалеешь, что я жив, а он нет. Но зачем ворошить прошлое?

Я заставила себя успокоиться и посмотрела в его бледные глаза.

- Сегодня ты вел себя как мой отец. Ты говорил слова, которые мог бы сказать он. Но ты не мой отец и я не хочу, чтобы ты вел себя так, словно ты - это он. Да, ты можешь учить меня, мне многому надо научиться. Но ты не мой отец. И не претворяйся, что это не так.

- Вообще-то… - начал он, но остановился.

Он что-то скрывал. Он читал мои сны, мои самые сокровенные мысли и все равно пытался утаивать что-то от меня? Это оскорбляло больше всего. Я дала сдачи - недосказанность сработала так же хорошо, как и ложь:

- Он написал тебе последнее письмо, одно из тех, которые не сжигал. Думаю, он писал его больше для себя. Он писал, что понимает, почему ты оставил его. Что вся твоя «дружба» была ничем иным, как способом использовать его. Он писал, что ему лучше без тебя, что моя мать любила его таким, какой он есть, а не потому, что он мог быть ей полезен. В том письме он говорил, что надеется больше никогда тебя не увидеть, потому что ты исковеркал его жизнь и лишил его счастья. И он рад, наконец, получить контроль над своей жизнью и самостоятельно выбирать жизненный путь. Но он снова встретил тебя, и это опять произошло. Ты снова пришел лишь для того, чтобы использовать его. Ты разрушил наш дом, и теперь, из-за тебя, он мертв. Все из-за тебя.

Я отвернулась от него, что было не так уж и просто сделать, лежа в гамаке. Я смотрела на балки и мечущиеся по ним тени от раскачивающихся светильников. Отец не был бы мной доволен. Я знала, что надо извиниться и признаться во лжи. Даже если я не чувствовала себя неправой? Возможно.

Я посмотрела в его сторону, но он уже исчез.

Глава сорок вторая. Фарнич.

И среди того, что не сгорело (а осталось немного, твоя подопечная хорошо постаралась!), я нашел обгоревший клочок. Я переписал его сюда.

«Как только они не смогут сопротивляться, смело пускайте им кровь. Важно действовать быстро, пока яд остается в желудке и не попал в мясо, кости, мозг и язык. Слейте кровь, извлеките внутренности, а мясо срезайте в последнюю очередь. Наклейте на сосуды этикетки. Потом каждый нужно проверить отдельно, чтобы выяснить, не был ли яд слишком силен и не смертелен ли он. Испытайте немного, по крайней мере, на двух рабах. Если хотя бы один умрет – выбросьте весь образец. К сожалению, мы не можем контролировать, сколько наживки сожрет дракон, и, следовательно, сколько яда проглотит каждая тварь.

Глаза нужно держать в уксусе, они портятся быстрее всего. Мясо нарежьте тонкими ломтиками, засолите и высушите.

Из всего дракона смело можно выбрасывать только желудок. Все остальное нужно собрать и сохранить, потому что когда мы покончим с драконами, это последнее, что у нас...»

Окончание сгорело. Старый друг, ты был прав. После бедствия на севере наши Служители умышленно перебили оставшихся драконов и змей. На обрывках других документов только даты и количество бочек, из чего я решил, что бойня происходила в разных местах.

Как результат – возмездие драконов. И как результат – долголетие Четырех.

После убийства Капры я принял на себя заботу об уцелевших Белых. Нам пришлось перебраться из Клерреса на маленькую ферму в глубине страны. Пытаюсь учить молодежь выращивать и собирать урожай. Многим перестали сниться сны.

Боюсь, это письмо будет идти к тебе долгие месяцы. Когда в последний раз я расстался с Фитцем Чивэлом Видящим, мы наговорили друг другу много нехороших слов. Пожалуйста, передай ему мое уважение. Не сомневаюсь, что он к тебе вернется точно так же, как ты возвращался к нему.

Письмо Прилкопа Любимому.