Мелани (СИ)

- Пали жертвой строгих нравов, - мрачно подтвердила Рамона.

Озираясь по сторонам и испытывая тревожные предчувствия, ребята отправились на поиски постоялого двора или гостиницы.

Суровые северные ветры меж тем несли колкую ледяную крупу по бескрайним просторам Пупземелья. То был край вечной мерзлоты, где редкому человеку случается выжить. Белый снег, доколе хватает глаз, свинцовые тучи, неприветливое тёмное небо - и Кори Челести, самый высокий пик Диска. Он уходил вверх на десять миль, вершина его постоянно была скрыта за облаками, а сам он представлял собой спираль из камня и льда, который никогда не таял.

На самой высокой точке этого неприступного пика располагался Дунманифестин - дворец богов Плоского Мира. Там каждое мгновение разворачивались судьбоносные события: вот Слепой Ио играет в кости с крокодилоголовым Оффлером над картой Клатча, вот богиня любви Астория выбирает себе новую жертву, а вот и богиня мелкой ревности Крутилия откровенно скучает, когда всем хорошо. Последняя была дочерью вышеупомянутой Астории и Нуггана, Бога Бумагодержателей, Правильного Расположения Вещей на Столе, когда не Хватает Места и Необязательной Бумажной Работы. Тот, в свою очередь, был единственным почитаемым богом в Борогравии, где на фоне его культа появилось множество разнообразных запретов. Юная Крутилия, родившаяся в столь противоречивой обстановке, выбрала для себя нечто среднее между занятиями родителей и стала богиней мелкой ревности. Прошли годы, бледную кожу избороздили морщины, под жёлтыми глазами появились мешки, чёрные волосы навек застыли во всклокоченном состоянии, и без того стройная фигура окончательно ссохлась, а род занятий остался прежним: Крутилия летала над городами и нашёптывала молодым влюблённым девушкам крамольные мысли, переворачивала факты, вызывая небольшие ссоры на пустом месте. Словом, делала то, обо что богиня жгучей ревности, причина некоторых убийств, не стала бы и руки марать. И сейчас у неё появилась новая перспективная жертва: Рамона Подпруга, только что ступившая на борогравскую землю и представшая вместе с двумя друзьями перед суровым лицом столичной гостиничной служащей, отвечающей за приём и регистрацию постояльцев.

- Так-так, - строго произнесла регистраторша, - две девушки и юноша. Вы женаты?

- Нет, - хором произнесли все трое. Рамона залилась краской.

- Вы родственники? - продолжила уточнять строгая дама.

- Нет, - снова ответили ей.

- Но мы земляки, - нашлась Катрин. - Туристы из Ланкра.

Женщина покачала головой.

- Тогда ничем не могу помочь. Один номер вам не полагается, а трёх у нас нет.

- Но два-то есть? - не сдавалась склонная к переговорам молодая Ветровоск.

- Два есть, но в два вас селить нельзя: вас трое, вы не женаты и не родственники, - упиралась регистраторша.

- Как же так? - недоумевала Катрин. - Девушек в один номер, юношу в другой - только и всего.

Дама нахмурилась и поджала губы.

- Девушек в один номер тоже нельзя. У нас страна строгих нравов, мало ли чего.

- "Мало ли чего" у вас тоже бывает? - воскликнула Рамона.

- У нас всё бывает! - отрезала женщина, на щеках которой проступил предательский румянец. - Точнее говоря, в нашей стране даже думать о таком запрещено. Посторонние люди живут только по одному, а за разговоры, подобные вашим, можно и на костёр угодить.

Катрин обернулась и шёпотом спросила:

- Может, посох ей показать? Говорят, он у меня страх какой убедительный.

- Бросай это гиблое дело, - махнула рукой Рамона, - уж где-нибудь переночуем, а то мало ли чего, в самом деле.

Путники вышли из гостиницы и направились к центральной площади столицы Борогравии. О неровную брусчатку то и дело можно было споткнуться, но это не мешало им неспешно идти и рассматривать дома и местных жителей.

- Улицы прямые, а брусчатка кривая, - заметил Церн.

- Да и людей почти нет, - поделилась наблюдениями Рамона.

- Так они же не ночуют вне дома, - напомнила Катрин, - небось, уже по домам все сидят.

- Нас бы тут не засекли, а то вовек не отмоемся, - заволновалась Рамона.

Никто не успел ей ответить - внезапно сзади раздался страшный грохот. Он был похож на сход снежной лавины, землетрясение и массовую драку в баре одновременно. Обернувшись, молодые люди увидели позади себя странное существо, хлопающее ужасными руками, одна из которых была длинной и изогнутой, а вторая - идеально круглой и выпуклой.

- Что это? - выпалила Рамона.

- Понятия не имею, - прорычал Церн, - не иначе, местный дикий зверь. Катрин, готовь посох, обороняться будем.

Катрин и сама уже вытащила из-за спины своё титановое орудие и приготовилась держать оборону. Пока выстраивался боевой порядок, странное существо подошло ближе, и путники увидели всего лишь женщину, бьющую огромным половником в чугунную кастрюлю и истошно вопящую:

- Семь часов! Все домой!

- Уф-ф-ф, - выдохнула Катрин, убирая обратно посох. - Испугала, зараза.

- Зато глянь, - Рамона обвела рукой окрестности, - мы стоим одни во всём районе.

- Правильно! - с жаром откликнулся Церн. - Никто носа из дому не кажет - боится с энтим чудищем встретиться.

То, что Катрин, Рамона и Церн остались на улице одни, не прошло для них даром - странная женщина их заметила и двинулась прямо на них.

- Почему вы не дома?! - взвизгнула она, размахивая половником.

- Мы сейчас, - улыбнулась Рамона.

- Если вы сейчас же не окажетесь дома, я заявлю в жандармерию! - женщина перешла на ультразвук.

- Простите, а Вы-то почему не дома? - строго спросила Катрин.

Женщина возмутилась:

- Я собираю по домам таких, как Вы!

- Но это не отменяет того, что Вы сами не дома, - возразила Катрин, - и не на работе.

- Это моя основная работа! - голосом можно было бить бокалы.

- Так Вы, значит, ещё и работаете меньше двенадцати часов! А как же личный пример?

- Кончайте демагогию!

- Это не демагогия, это головология, - поправила Катрин.

- Ну и стойте тут, - женщина надула губы, - но под вашу ответственность.

- Ну и постоим, - заявила Рамона, показав уходящей женщине язык.

- Жандарм! - прогудел вдруг Церн.

Путники пригляделись и увидели справа от себя чеканящего шаг рослого верзилу в чёрной форме и фуражке. Они принялись рассматривать окрестные дома в поисках укрытия - знакомиться с остатками местных лесов не хотелось никому. Скамейки, фонари, безупречно прямые улицы, трёх- и пятиэтажные постройки...

- Подворотня! Драпаем туда! - скомандовал военнослужащий Церн.

Со всех ног овцепикцы бросились к высокой двустворчатой двери, спрятались за ней и с размаху закрыли за собой. Старая деревянная створка жалобно скрипнула и с оглушительным грохотом вернулась на своё место. Жандарм на мгновение остановился и обвёл улицу настороженным взглядом. Шум больше не повторялся. Страж порядка ещё раз огляделся, пожал плечами и медленно удалился.

- Вроде уходит, - прошептал Церн, наблюдавший за жандармом через щели в двери.

- Посидим пока здесь - мало ли что, - предложила Катрин.

- Вот уж дудки! - раздался за спинами молодых людей скрипучий голос. - Шатаются тут всякие, не дают честным людям нормально поспать - а ну вон отсюда!

Рамона, Катрин и Церн мгновенно обернулись - перед ними стояла сухопарая старушка, одетая в пёстрое, наглухо закрытое платье из плотной ткани. Правой рукой она гневно указывала на дверь, а левой держала огромный чугунный чайник.

- Вон, кому сказала! - снова взвизгнула она и замахнулась чайником. Из него вылетела струя кипятка.

"Хорошо ещё, не кислота", - подумала Катрин.

"Хорошо ещё, не запустила этой махиной", - подумал Церн.

- Простите, уважаемая леди, - пропела Рамона, уворачиваясь от чайника, - мы вовсе не хотели Вас потревожить.

- Чего сказала? - прорычала старушка. - Как назвала?

Струя кипятка снова вылетела из бездонного чугунного чудовища и едва разминулась с Церном.