Священная охота

ось в Древнем Вилде, принесенной в жертву посланницей, которая откроет долину Священного древа богам. Венсел полагал, что эта угроза устранена благодаря поселившемуся в Йяде духу леопарда… Не так уж это надежно, раз Ингри может разрушить такую защиту. «А я мог бы». Пятеро богов, будьте Вы прокляты все вместе и поодиночке, уж не таков ли нечестивый план Сына и Бастарда? «Уж не поэтому ли Вы согнали нас всех сюда?» Мысли Ингри путались, и он попытался потянуть время.

– Почему вы спрашиваете об этом, просвещенный?

– С теологической точки зрения тут есть тонкость, которую мне очень хотелось бы прояснить. Казнь, строго говоря, – это наказание тела за преступления, совершенные в мире материи. Вопрос о спасении души казненного не должен решаться иначе, чем в случае любой другой смерти; если же душа окажется обречена на отлучение от богов, то это непростительный грех, который ляжет на тех, кого закон обязывает совершить казнь. Казни, следствием которой станет столь ужасное несчастье, надлежит противиться; если же такой опасности не будет – казнь может быть осуществлена. – Ответом на эти слова было общее молчание, и священнослужитель сочувственно спросил: – Вы уследили за моей мыслью, милорд?

Ингри уследил. Скрежеща когтями, его волк сопротивлялся поводку, за который его тянули. «Если я скажу, что могу очистить душу Йяды, то предоставлю им свободу повесить ее с чувством честно исполненного долга». Если же он скажет, что не может… это будет ложью, но что ему остается?

– Это было всего лишь… – прошептал он, прочистил горло и заставил себя громко повторить: – Это было всего лишь видение, просвещенный. Вы ожидаете от него слишком многого.

Теплый голос, похожий на шелест осенних листьев, пробормотал где-то между ухом Ингри и его рассудком: «Если ты отрекаешься от Меня и от себя перед этой маленькой компанией, братец волк, что же ты будешь делать, оказавшись перед компанией гораздо более великой?»

Ингри не знал, покрылось ли его лицо смертельной бледностью, хотя некоторые из судей встревоженно посмотрели на него; он прилагал все усилия, чтобы не пошатнуться или, да не допустит такого Пятерка, не потерять сознание. Прекрасное было бы подтверждение только что произнесенному им отречению!

– Хм-м, – протянул ученый священнослужитель, глядя на Ингри сузившимися глазами, – это тем не менее очень важный вопрос.

– Может быть, я упрощу его для вас? Если такой способностью я не обладаю, ваши сомнения остаются при вас. Если же обладаю… то использовать ее я отказываюсь. – «Вот тебе – съешь!»

– Разве вас нельзя принудить? – В тоне священнослужителя не было угрозы – одно только чистое любопытство.

Губы Ингри раздвинулись в улыбке, которая вовсе не была добродушной; некоторые из судей инстинктивно отшатнулись назад.

– Вы могли бы попробовать, – выдохнул Ингри. Вот тогда-то, когда мертвое тело повешенной Йяды окажется у его ног, его волк покажет, на что в действительности он способен… прежде чем самого Ингри убьют.

– Хм-м… – Ученый священнослужитель