Зачем нам враги

— Видения? — прошептала она.

Эльф покачал головой, печально улыбнулся.

— Не важно. Ты разве не поняла еще? Есть эти люди на самом деле или их нет — не имеет никакого значения, не в этом сила дурмана. А в том, что никто из нас не может остановиться и задуматься, зачем нам преследовать их. Это же главное, Эллен, это самый главный вопрос. Зачем нам идти за людьми, которых мы давно потеряли, зачем...

— Зачем нам враги, — вырвалось у Эллен. Эльф умолк и какое-то время пристально смотрел на нее. Потом раздельно произнес:

— Ну-ка, Эллен, припомни, не случалось ли твоей любезной госпоже леди Рослин заваривать тебе чай? Не крутилась ли она возле чайника, когда его приносили служанки? И не казалось ли тебе иной раз, что у этого чая какой-то странный привкус?

Он отпустил ее так внезапно, что она ощутила себя неловко. А мгновением позже приглушенно взвизгнула Рослин — когда рука эльфа вцепилась в ее волосы и дернула вверх, ставя на колени. Слева от Эллен коротко зашуршала палая листва, блеснуло вырванное из ножен лезвие: Натан уже стоял на ногах.

Глориндель, не глядя на него, выбросил в его сторону руку с предостерегающе отставленной ладонью. Другая его рука сжимала волосы Рослин на затылке, запрокинув ее голову назад, а глаза все так же смотрели в глаза Эллен... которые...

Чьими же они были сейчас глазами?

— Сиди, Натан, — не повышая голоса, сказал Глориндель. — Сиди, не двигайся. Все в порядке. Просто пришло время нам всем наконец поговорить начистоту.

— Отпустите ее, милорд, — прозвучал из тьмы хриплый голос Натана.

— Сядь, тебе сказано!

Натан не сел и не спрятал оружия, но с места не двинулся. Эллен сидела прямая, как струна, не поворачивая головы, и слушала, как он дышит — мучительно, надрывно, будто у него разрывалось сердце. Его господин, кажется, хочет причинить зло его госпоже — и если в самом деле попытается, Натан, вероятно, попросту убьет их обоих, если уж не сможет обоих защитить.

Но я, подумала Эллен, я-то смогу. Я здесь именно для этого.

Глориндель встряхнул Рослин, рывком развернул к себе. В бликах огня ее перекошенное лицо совершенно не напоминало детское.

— Ты моя маленькая хорошенькая ведьмочка, — нежно сказал Глориндель, и от его тона у Эллен задрожали руки. — Ты ведь все спланировала, верно? Ты сбежала из Калардина, зная, что меня отрядят тебя искать, и ты одурманила свою служанку, чтобы она тебя сопровождала — именно она, потому что ее легче всего было одурманить? Ты ведь знала, что в ней есть кровь эльфов, так?

— Не поэтому, — срывающимся голосом ответила Рослин; по ее лицу струился пот, а глаза смотрели умоляюще. — Я просто... хотела... ее...

— Почему ее?

— Она убила моего ребенка, — спокойно сказала Эллен. — Вместе со своим братом. И она ненавидела меня за это. И до сих пор ненавидит.

— Ты хотела вернуть меня в Калардин! — вдруг в ярости выкрикнула Рослин.

— Вы не оставили мне выбора, миледи. Мы не могли идти дальше вместе, вы убили бы меня, или... — Она осеклась. «Или я — вас», —