Зачем нам враги

, — вот что следовало добавить, но она просто не могла выдавить эти слова.

— Все равно! Ты не имела права меня бросать! Ты моя служанка!

— Я ваш враг, миледи, и это ваши слова! — сказала Эллен и встала.

Она чувствовала Натана, как чувствовала бы змею, затаившуюся в траве перед прыжком. И сейчас ей было все равно, в кого эта змея вонзит зубы.

Впрочем, может, дело в том, что она знала: опасаться здесь надо не змеи.

— Так, ладно, — сказал Глориндель. — Как ты заманила сюда Натана?

— Его я не заманивала! — пылко ответила Рослин, и Эллен ей отчего-то поверила. — Мы случайно встретились и...

— И что? — встряхнув ее, повторил Глориндель.

— И я поняла, что он — твой, как и Эллен — моя! Я для тебя его вела! — уже почти срываясь на рыдания, прокричала она.

Глориндель поднял голову, перевел на Натана немигающий взгляд.

— Слыхал, друг мой? Оказывается, мне тебя подарили.

— Отпустите ее, — глухо потребовал Натан. Глориндель, не отреагировав, снова посмотрел Рослин в лицо. Взгляд у него был почти влюбленный.

— Ну какова же мерзавка, а? — с восхищением сказал он и рывком притянул ее ближе, так что она уперлась руками в его грудь. — А теперь говори, кто все это устроил. Кто выманил эльфов, кто выманил меня и куда ты всех нас ведешь... дрянь?

Последнее слово прозвучало с нежностью; хотя нет, не нежность, это была даже не нежность — любовь, неистовая, яростная, и Эллен подумала: «Все верно, вы только такой ее и смогли бы полюбить, милорд... Да спасут вас всеблагие небеса».

— Я... не знаю, — прошептала Рослин и ткнулась лицом ему в грудь. Глориндель положил ладонь ей на затылок. Поднял голову.

— Ну, что повскакивали, — проворчал он. — Садитесь. Натан, да спрячь ты уже свой меч. Кого, интересно, ты тут шинковать собрался?

— Так нельзя, — сказала Эллен. — Милорд, вы же...

— Ну что еще?

Она сглотнула; никогда еще слова не давались ей с таким трудом.

— Вы же сами все поняли... да? Она привела сюда всех нас, и мы даже не задумывались, зачем идем... на самом деле...

— Так задумайся теперь, Эллен. Раз уж тебе так невмоготу. Ну, вообрази, что ты в самом деле видела там Рассела, а не то, что хотела видеть. И что? Что бы ты сделала? Что бы ему сказала?

— Я... — Она хотела ответить и с ужасом поняла, что не может, но не потому, что отнялся язык — если бы! — просто ей нечего было сказать.

Чудовищная тщетность происходящего внезапно навалилась на нее невыносимой тяжестью. Эллен пошатнулась, упала на колени, медленно осела на землю, цепляясь за траву слабеющими руками. Ей казалось, будто кто-то стягивает завесу с ее разума — медленно, грубыми рывками, и это было так же больно, как если бы с нее сдирали кожу.

— Убейте... меня... — выдавила она. Эльф фыркнул, снова провел рукой по волосам прижимающейся к нему Рослин.

— А ну прекрати истерику, — велел он.

— Убейте, — одними губами проговорила Эллен. — Вы должны. Он... так сказал... Глэйв... он же сказал... Что если мы обе дойдем до Тарнаса, мне не жить. Так что