Любимчик богов(СИ)

- Да есть конечно. - Горыня кивнул. - Пуля она же дырочку найдёт. Только вот страх свой нужно крепко держать. Не давать ему принимать за тебя решения. Иначе сам погибнешь и товарищей за собой утянешь.

- Странно, вы вроде новик, а рассуждаете как мой дядько Тарас. - Девушка задумалась. А вот к примеру упыря, видеть приходилось?

- Приходилось. - Горыня кивнул. - Только ничего в нём интересного нет. Здоровый как бык, мордочка маленькая, а вместо носа пятачок. И сам он серый а пятачок словно у хряка - розовый. Только твёрдый словно камень. - Горыня машинально потёр костяшки правой руки.

- Вы что его кулаком?!!

- Да не было в руках ничего. - Горыня досадливо вздохнул. - Вот и приголубил на первый раз. А после уже топор кинули, так я его тем топором и... остановил.

- Ну, коли такое мне рассказали бы про Дубыню, я бы поверила. Но вы... - Она насмешливо посмотрела на Горыню. - У вас тоже волшебный топор?

- Нет, дочка, топор был обыкновенный. - Тихо подошедший князь Стародубский улыбнулся, и поправил ленту на плече дочери. - Тот топор сейчас у нашего доброго хозяина в оружной зале висит. А рядом чучело упыря. Можешь сама посмотреть. Да, как посмотришь, проверь воев наших, как устроились, да зайди в лекарский приказ. Там для нас травы приготовили.

Когда Мария недовольно взмахнув полами платья, ушла, князь, не чинясь, присел рядом, и посмотрел тяжёлым давящим взглядом на Горыню.

- Познакомились, значит?

- Нет, - Горыня проводил взглядом уходившую девушку, и улыбнулся. - Она не спрашивала, как меня зовут, и сама не представилась.

- Ну а я представлюсь. Князь Стародубский - тёмник канцелярии Военного Приказа .

- Горыня. Воин Перуновой Сотни Медведевского уезда.

- Знаешь ведь зачем я приехал?

- Не знаю... догадываюсь. - Горыня покачал головой.

- Твой. - Князь достал из кармана и протянул Горыне на раскрытой ладони оберег, чуть подпорченный пулей.

- Был вроде мой. - Он безразлично пожал плечами. - Заказал я себе у Никифора такой же. Обещался сделать, как из Новгорода приедет.

- Забирай. - Стародубский взял руку Горыни и раскрыв ладонь вложил в неё оберег. - Это я твоей матушке подарил, когда... ну мы...

Горыня спокойно молчал, ожидая продолжения, но князь, видя непробиваемую стену безразличия сам начал заводиться.

- Не знал я о том, что ты на свет появился. Любава понесла тебя, когда я на порубежьи был. Да и после всё никак не вырваться было. А потом сообщили мне, что она померла. А вот оно как оказалось...

- Если что было, князь, всё быльём поросло. - Горыня качнул головой. - Тому уж столько лет, ворошить не нужно. У меня своя жизнь, у вас своя.

- Ты мне сын, и твой дом там. - Князь качнул головой куда-то в сторону.

- Мой дом, казарма Перуновой Сотни. - Горыня помолчал. - Ему вдруг стало жалко этого немолодого человека, но и свою жизнь он не хотел ломать.

- Как ты не поймёшь. - Григорий Николаевич тяжело вздохнул. - Княжья кровь не водица. Мы родственники самим Рюрикам. Род наш от Игоря сына Рюрика, Святослава Игоревича, Владимира Святославовича и Ярослава Мудрого, и князя князей Всеволода Ярославича. Ты даже среди воев Перуновой Сотни будешь выделяться как сосна в поле. А если примешь родство, то через пару лет поведёшь в бой свою сотню, это я тебе обещаю.

- Честь великая, но я откажусь. - Горыня покачал головой. - Хочу быть сам себе головой, и отвечать только за себя.

Князь, едва сдерживая себя, резко вскочил, посмотрел в спокойные зелёные глаза Горыни, и... натуральным образом сдулся. Постоял и шлёпнулся обратно на скамейку, потому что ноги отчего-то не держали. Не так он представлял себе этот разговор. Мальчишка, смеет отказываться от такой чести! От несметных богатств рода Стародубских?!! Но одна мысль грызла сердце словно червь. А если Любава сказала ему, кто его отец? Или передала через родственников? И рос он в деревне, наверняка не всегда досыта ел, ходил в обносках, (а то он не знает в чём крестьянские дети бегают!) и думал об отце, живущем в каменных палатах, и евшем на серебре. Смог ли он сам после такого оставаться спокойным как этот мальчишка? Смог ли он сказать 'всё быльём поросло' и даже не высказать и тени обиды?

Ощущая, как уходит напряжение из тела князь тяжело вздохнул и посмотрел в глаза сыну.

- Хорошо. Делай, как знаешь. Но помни - дом твой будет ждать. - Встал, и не оглядываясь ушёл, быстрыми шагами словно боясь что его остановят.

Горыня вернулся в казарму, и до вечера лежал в постели, прикидывая варианты развития событий, но в итоге его сморило в тяжёлый и тягучий сон, из которого вынырнул уже утром с гудящей головой и усталостью во всём теле.

Но тренировку никто не отменял. Пришлось собирать организм в кучу, и выходить на пробежку, которой начинался день Перуновой Сотни.

Потом из него вынимал душу в течении трёх часов Кунь Лао, шлифуя навыки снижения численности человечества, и едва волоча ноги Горыня побрёл в мыльню.

Но молодой организм восстанавливается быстро, и уже через час, вымытый и переодетый во всё чистое, Горыня сидел в кабинете младшего письмоводителя княжеской канцелярии, и учился грамоте.

Буквы этого мира лишь напоминали известную ему кириллицу, и даже порядок букв был другим. Зато цифры были арабские, что было весьма удачно. Во всяком случае, письмоводитель проверив навыки счёта у Горыни, больше к этому вопросу не возвращался.

Вечером, когда свирели у Перунова Дома оповестили о зажжении жертвенного огня, он уже стоял у дверей мастерской, с большим свёртком и котомкой в которую сложил всякие деликатесы купленные у лучшего трактирщика в Медведевске. Горыня всегда старался прихватить гостинец для мастера, выказывая тому уважение, и мастер ценил его знаки внимания.

На этот раз Горыня собрался пополнить свой арсенал гранатами, и попробовать сделать нормальную пушку для Дубыни. С заряжанием с казённой части и осколочным снарядом.

Нужная болванка нашлась сразу, а вот сверление такого ствола, да ещё термообработка и всё остальное заняло почти три дня. Затвор он сделал самым простым - продольно-скользящим как у Мосинки, а заряжание вручную.

Для демонстрации он увёз Дубыню далеко за город, где был овраг. Под слегка насмешливым взглядом богатыря распаковал пушку, зарядил, и мысленно помолившись Перуну, нажал спусковой крючок.

Ахнуло так, что в голове потемнело, и опомнился Горыня сидя на заднице, сжимая в руках оружие и очумело мотая головой. Зато в том месте, куда попал снаряд, всё было переломано, и чуть дымилась небольшая воронка.

- А ну-ка. - Гигант легко взял пушку, и сдвинув затвор назад, посмотрел как вылетает стреляная гильза и вложил новый заряд.

На этот раз Горыня заткнул уши ладонями, и смог увидеть, как снаряд врезается в ствол дерева, и как само дерево превращается в груду щепок.

- Изрядно. - Дубыня, довольно качнул головой. - Сам придумал? Не отвечай, знаю что сам. Нет такого оружия ни в Нижнем, ни в Москве. А летит далеко?

- Не пробовал ещё. - Горыня покачал головой. - Ты же видишь, как меня унесло. До этого только раз и стрельнул, и то, в тисках зажал механизм. Так чуть не вывернул стол вместе с тисками.

- Царская пищаль. - Дубыня кивнул. - Чем поклониться тебе, молодец?

Горыня улыбнулся.

- Придумаю что-нибудь ещё - сделаю. Только вот снарядов к ней маловато. - Он протянул Дубыне патронташ, где в кармашках торчали ещё семь зарядов. - Но если девицы из лекарской избы принесут ещё кислоты, то можно будет сделать.

- Принесут. - Дубыня кивнул, и прихватив оружие за цевьё, пошёл к лошадям.

- А вместо поклонов лучше расскажи, как тут с девицами дело обстоит. А то глаза разбегаются да не понять никак, к кому подойти-то можно. Уж больно под венец идти неохота.

- Кстати, девки тобой уж сильно интересовались. Всё выспрашивали к кому в городе ходишь.

- Интересовались это хорошо, - Горыня усмехнулся. Организм требовал своё, но патриархальность местных нравов несколько пугала. - И вот куда её вести если что? А коли понесёт?