Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)

   На огромной низкой ветви векового дуба, небрежно покачивая совершенными ногами, сидела сказочной красоты фея. Она была практически обнажена, лишь легкая, будто сделанная из листвы накидка, отнюдь не скрывала того, что порой не увидишь и в грезах. Фею портила лишь одна деталь. Её бесконечно длинные, идеально прямые волосы были абсолютно седыми. И именно это позволяло узнать нашу возможно роковую гостью. Нам была оказана редкая честь лицезреть одну из Искайн Сиано, Ласкающих ночь, прекрасных и жестоких ведьм, навсегда покинувших пределы Усталой рощи, ради возможности вершить, карать и никогда не жалеть. Они были одиноки, могущественны и в достаточной мере безумны. И встречи с ними боялись словно эшафота.

   - Ни слова, - алый цверг был предельно серьезен, - ни жеста, ни мысли. Посмотрит и уйдёт, - похоже, он успокаивал сам себя.

   Я с некоторым недоверием воззрился на своего компаньона. По всему выходило, что бесстрашный Арн гор Даминион боялся. Более того, боялся женщины. Такого чуда, я, пожалуй, не увижу до окончания своих долгих ли дней.

   - Знал я одну из них, - Дамми решил объясниться. - Хорошо знал, грешная кровь.

   Я вскинул вверх брови. Вот это новость.

   - Очень весело и очень опасно, Черный, - голос цверга был полон ностальгической злости. - Знаешь, как подобных ей называют ка-рити?

   Я молча помотал головой не в силах отвести взгляда от безупречности форм.

   - Старшая сестра, - цверг недобро усмехнулся. - Старшая сестра смерти.

   Неожиданно фея изящно спрыгнула на вроде бы даже не дрогнувшую под ней траву. Огромные платиновые глаза метнули на нас бешеный, дикий взгляд. Она сделала несколько шагов, покачиваясь, словно пьяная. Полные, темно-пурпурные губы чуть приоткрылись, выпуская на волю полустон-полурычание. Я не заметил, как она оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня.

   - Красивые... - я несколько замялся в попытке недвусмысленного комплимента.

   Искайн Сиано склонила на бок чудную голову и криво усмехнулась. Сбоку раздался почти беззвучный шелест крадущегося из ножен клинка. Дамми был готов.

   - Я скучала прошлой ночью, - глубокий голос обволакивал, заставлял слышать даже не сказанное, дразнил и прижимал. - И позапрошлой, - фея провела рукой по густым волосам. - Я скучала много ночей.

   - Возможно, ты слишком избирательна, - явно не уместная шутка.

   Несколько секунд ведьма с прелестным недоумением рассматривала мое, готов спорить побледневшее лицо, а потом вдруг громко засмеялась. У неё был очень красивый смех. Красивый, но какой-то чужой, как будто смеялся зверь. Голодный зверь.

   - Ночь шептала слова, - фея придвинулась ближе. - Тревожные слова. Мне пришлось долго успокаивать испуганную листву, - ведьма приблизилась почти вплотную. - Листва знает, куда ты идешь.

   - Знает!? - вот это было действительно неприятно.

   - Конечно, знает, - тонкая ладонь мягко накрыла нижнюю половину моего лица. - Листва хочет, чтобы я перестала скучать.

   - А может, все-таки поскучаешь?

   Фея вновь засмеялась. Долгими, томными переливами её хохот поднимался над вершинами Казар Донара, заставляя зверей забираться в свои норы, а птиц взлетать все выше и выше. Она смеялась, и она желала смеяться одна. Краем глаза я увидел, что Дамми пригнулся, готовясь к стремительному и наверняка единственному прыжку. Наконец смех замер. Ведьма медленно убрала ладонь с моего лица.

   - Кто я, чтобы спорить с листвой? - в сумасшедших глазах Искайн Сиано неожиданно появились жемчужины слез. - Кто ты?

   Фея резко приблизила ко мне свое лицо и быстро укусила давно небритую щеку. Боли не было, но когда я прикоснулся к месту укуса, на пальцах осталась кровь. Наверное, это было вместо прощального поцелуя.

   Ласкающая ночь уходила, растворяясь в послушно расступающихся перед ней юно-зеленых зарослях. Уходила, оставляя вопросы, на которые я совсем не жаждал ответа, хотя ответ был необходим. Оставляя кровавую метку на моем лице, и запах безлунной ночи, случайно сорвавшийся с седых волос.

   - И что, разбуди меня Диос, это было? - я ошеломленно повернулся к меланхолично крутящему нож цвергу.

   - Это был твой самый ласковый кошмар, - глаза Дамми подернулись туманом давних воспоминаний.

   - И что теперь? - я обличительно указал в сторону поглотивших ведьму деревьев. - Теперь, когда листва знает.

   - Теперь, наконец, пожрем, - алый цверг печально смотрел в себя. - Больше мы с тобой все равно ничего не сможем сделать. А она? - снова этот горький взгляд. - Захочет - поможет, захочет - убьет, а может и вообще забудет, если конечно на то будет веселая ночь.

   - Или расскажет тайорам, - признаться это беспокоило меня больше всего.

   - Они не любят тайоров, Черный, - Дамми начал доставать наш нехитрый обед. - Они не любят тех, с кем бывает скучно.

   19

   - Ну вот, почти пришли, - Арн гор Даминион с отвращением втянул воздух гневно трепещущим носом. - Эту вонь ни с чем не спутаешь. Грандрим близко.

   Я удовлетворенно кивнул. В отличие от остро чувствующего ароматы цверга я к запаху Грандрима относился достаточно лояльно. Хотя конечно признавал его некоторую специфичность. А специфичность эта в свою очередь объяснялась элементарным нежеланием господ магов уважать хоть кого-то кроме себя лично. По крайней мере, это была моя трактовка бесконечным экспериментам, опытам и исследованиям, большая часть из которых оставляла за собой искрящийся шлейф из грязи, дыма и чьих-то неразумных останков. И поскольку убирать за собой маги времени не находили, все эти кучи гниющих отходов чародейских изысканий скапливались на улицах города. Лишь, изредка отчаянно матерящиеся лепреконы из местных гильдий пытались навести в Грандриме некое подобие порядка. Впрочем, усилий их хватало, как правило, ненадолго.

   - Ничего, Серебро, - я хохотнул. - Скоро к твоему носу прибавятся глаза и уши.

   Дамми тихо застонал.

   Грандрим приветствовал нас яркими вспышками в окнах почти разрушенных и только что отстроенных домов. Дикими криками, громогласными монологами и даже довольно утонченными виршами из-за подрагивающих стен. Кружил головы лабиринтом улиц, по сравнению с которым лабиринт искариара казался освященной солнцем аллеей. Встречал задумчивыми оборванцами, каждый из которых при должном везении мог оставить тебя без сердца, разума или души. Манил бесчисленными лавками, в которых можно было купить всё, начиная с книг по основам аграрной магии и амулетами против беременности (работающими с вероятностью восемьдесят процентов) и заканчивая жезлами замедленной телепортации и гизармами, обладающими душой сумеречного варгарда.

   Грандрим был давним и единственным прибежищем, а лучше сказать домом для всех магов Тайор Донара. Волшебники всех рас, рангов и школ находили здесь место, где могли полностью погрузиться в тайны своего высокого (а порой не очень) искусства. С этим пришлось мириться даже основателям города - Гильдиям библиотекарей и ювелиров, которые впрочем, никогда не упускали случая получить по полной в любой сделке с не сильно искушенными в финансовых вопросах чародеями.

   Я остановился и ещё раз внимательно прочитал написанный размашистым почерком адрес. Улица Шестнадцатой страницы, дом двадцать три. По этому адресу должен был находиться один из подручных Эрди Прошлого года. Тот самый, который будет так любезен, раскрыть нам место обитания, нетерпящего лишнего внимания нага, а также поспособствовать нашему взаимопониманию.

   Дамми заглянул в мятую бумажку и крепко выругался. Я его понимал, для того чтобы достичь, этой более чем промежуточной цели, нам придется шагать через весь город. А это далеко не самая приятная прогулка.

   Тем не менее, начать её было необходимо. В связи с чем, уже через минуту мы с относительной бодростью шли по одной из окраинных улочек Грандрима. Надо сказать, что весь магический блеск и какое-то подобие пафоса появлялись только в центральных районах города. В более же отдаленных частях Грандрим более походил на чуть-чуть отремонтированные трущобы.