Лиловый (I) (СИ)

Только посмотрите, маленькая мышь-песчанка хочет укусить льва, прозвучал в ее голове чужой холодный голос.

Она замерла, и сердце у нее гулко стукнуло: проклятье, они заметили ее! Это...

Второй долгар, быстро поняла она.

Как насчет заставить тебя перерезать глотку самой себе? Вкрадчиво предложил он. Алия вскинулась, и тут ее свободная рука сама потянулась к поясу и легла на рукоять джамбии. Она отчаянно пыталась сопротивляться, закусила нижнюю губу, хоть уже и знала, что проиграет: она одна против этого монстра, который может держать под своим контролем весь их отряд из тридцати с лишним человек, и...

Сама виновата, с яростью подумала она. Хотела совершить подвиг, убить майяда! Да если бы она перед смертью могла хоть что-нибудь сделать...

Она сосредоточилась на своей правой руке, в которой держала копье. Если ей удастся метнуть его... вот они, совсем близко, двое братьев со страшными глазами, наблюдают за ней и усмехаются, рядом с бородатым -- еще два человека, один угрюмый, смотрит в сторону: наверняка это он управляет бурей. Другой...

Другой -- долгар.

Если бы она могла достать хоть одного из них!..

Левая рука ее, на которую она перестала обращать внимание, вытащила джамбию и медленно, -- долгар очевидно наслаждался беспомощностью женщины, -- поднесла кинжал к горлу. Алия почувствовала холод металла на глотке. Давит... понемножку все сильней и сильней...

Что-то вдруг налетело на нее сзади, опрокинуло ничком в песок; джамбия выпала из ее ладони, Алия от неожиданности вскрикнула, а он уже был впереди, закрыв ее собой, с невероятной скоростью замахнулся своим огромным клинком. Дико заржала лошадь, падая: кривое лезвие перерубило ей обе передние ноги, и долгар потерял концентрацию, хоть и успел легко соскочить на землю, отпрянуть в сторону от передвигающегося быстрее ветра человека. Остальные трое немедленно пришпорили коней и бросились прочь; Абу Кабил настиг бы долгара, но тот в момент сшиб c лошади одного из сопровождающих их безумцев, который мгновенно оказался разрублен напополам, и черная кольчуга не спасла его, только долгар уже был снова верхом и скакал следом за остальными.

Алия вскочила на ноги и замахнулась, швырнула копье.

Уже на излете оно настигло ехавшего последним майяда и все же вошло ему в спину, наверняка раздробив позвоночник; молодой майяд беззвучно рухнул в песок, остальные даже не обернулись на него и ускакали. Буря начала стихать.

Алия тяжело дышала, глядя им вслед. Только теперь она обнаружила, что руки и ноги у нее дрожат, и все тело больше похоже на желе, отказываясь повиноваться ей; липкий ледяной страх держал ее в своих лапах. Она только что была на волосок от смерти.

Абу беспечно свистнул, неспешным шагом подошел к лежавшему на боку молодому майяду, перевернул того носком сапога на спину. Майяд скалился; его лицо было мучнисто-белым от боли.

-- Младший братец Исана, значит, -- произнес Абу своим привычным добродушным тоном. -- Возможно, мне следует перед ним извиниться.

И с этими словами он резко опустил свой клинок, отрубив майяду голову.

Поднял взгляд на Алию.

-- Э, да ты на ногах не держишься, -- заметил он. -- Так не подобает героической деве меча, разве нет? Ну-ка выпрямилась, сделала гордое лицо!

-- Дурак! -- в сердцах выкрикнула Алия и отвернулась. С тем, чтобы увидеть, как скачут им навстречу их спутники, все со встревоженными лицами; обнаружив, что и Алия, и Абу Кабил живы, Острон радостно улыбнулся.

-- Эй, Острон, -- окликнул Абу. -- Удача и сегодня на нашей стороне! Белоглазый еще не очухался?..

***

Ханса опустил Исана на расстеленный бурнус, и какое-то время они все бестолково суетились вокруг да около, не очень понимая, что делать; наконец тот открыл глаза. Его лицо было по-прежнему очень бледным, волосы совершенно растрепались, придавая ему больной вид.

-- Я жив? -- поинтересовался он.

-- Насколько я могу судить, пока да, -- весело отозвался ему Абу Кабил, сидевший рядом, скрестив ноги.

-- Где Муртаза и Субад?

-- ...А, твои братцы? Ну, старший смотался, -- пояснил ассахан; понемногу и остальные расселись вокруг, только Северные стражи были заняты тем, что разбивали лагерь: все равно уже стемнело, и Острон решительно сказал, что необходимо похоронить убитого, нельзя просто так бросать его в пустыне. Ворон было возразил ему, но нари было не переубедить.

-- Муртаза ушел?.. -- пробормотал Исан и попытался сесть; кузнецу пришлось придержать его за плечо. Обнаружив вокруг себя чуть встревоженные лица, белоглазый неожиданно скривился. Потом спросил: -- А что остальные?

-- Все удрали, -- ответил Абу. -- Но Алия на прощанье засадила копьем младшему в спину, а я добил его. Так что, если что, его смерть на моих руках, вот.

-- Его тело неподалеку, -- добавил Острон. -- Я подумал... было бы нехорошо просто так оставить его посреди пустыни.

Исан проигнорировал, вместо того посмотрел на Абу Кабила, затем отыскал взглядом Алию, которая предпочла заниматься костром вместе со стражами.

-- Они все-таки были неправы, -- еле слышно заметил он. -- Вы сильнее.

-- Это как посмотреть, -- отозвался ему Абу. Чуть смешавшись, Острон спросил Исана:

-- Твой брат... мне поджечь его тело?

-- Делай с ним все, что хочешь, -- сказал Исан. -- Я бы сжег его только для того, чтоб убедиться, что он и вправду умер.

-- Э, с такими ранами не живут, -- фыркнул Абу Кабил. -- Я отсек ему голову.

Лицо Острона потемнело, но нари ничего больше не сказал, молча поднялся и ушел. В душе Острон понимал, что это всего лишь привычный Исан, такой, каким они его давно уж успели узнать: даже если он и чувствовал бы что-то по отношению к своему младшему брату, он вряд ли дал волю эмоциям. Все-таки в нем поднялось сдавливаемое возмущение.

...Быть может, когда темный бог будет побежден, Исан станет... более человечным.

Тем временем белоглазый говорил Сунгаю и Абу:

-- Конечно, один на один шансы более равные. Ему меня теперь не вывести из строя так легко. Возможно, мы будем брать контроль по очереди, но, во всяком случае, он не сможет контролировать время постоянно.

-- Теперь следовало бы покончить с парнем, который вызывает ветер, -- заметил Абу. -- А если в следующий раз они догадаются напустить на нас сразу и его, и долгара?

-- Все-таки мне интересно, каким образом нахуда сумел противостоять долгару, -- пробормотал Исан, но Абу только пожал плечами и ничего не ответил. -- И ведь сила Асвада растет, вы заметили? А вместе с ней и сила всех его Одаренных. Чем дальше мы будем продвигаться на юг, тем все будет хуже.

-- Ты еще не передумал идти с нами, Исан? -- хмуро спросил его Сунгай.

Белоглазый помолчал.

-- Нет, -- потом сказал он.

Остаток вечера прошел тихо. Как будто смерть одного из них напугала врагов; Исан все еще чувствовал себя дурно, у него кружилась голова, но присутствия других слуг Асвада он не ощущал, о чем и сообщал Острону, то и дело спрашивавшему его. Острон спать не мог: он задремал однажды, но темный бог так невыносимо мерзко смеялся и говорил ему такие вещи, что Острон вскочил, как ошпаренный, и остаток ночи предпочел сидеть у костра, ежась и кутаясь в бурнус. Он снова обратил внимание на то, что Сафир о чем-то с вечера шушукалась с Лейлой; видеть это было почти странно, ведь они никогда не любили друг друга. Острон не понимал, что причина лежит на поверхности: Лейла отказалась от своих притязаний на него, и у нее не осталось поводов ненавидеть бывшую соперницу.

Плохо спала в ту ночь и Алия, все думала о случившемся; она караулила в самые глухие часы, но и потом не могла уснуть, а когда под утро на караул встал Абу Кабил, Алия заколебалась, то и дело бросая на него взгляды украдкой, потом все же решилась и осторожно подобралась к нему. Кузнец сидел на краю лагеря, спиной к костру, и смотрел в темноту; легкий ветер трепал его волосы. Алия села рядом.

-- О, благородная дева меча вспомнила про благодарность? -- поинтересовался Абу; кровь гулко стукнула у нее в ушах: на самом деле она подошла к нему совсем не за этим.