Зачем нам враги

ой и... горячей... как кровь.

Потом шли дни, и они тоже шли — за звездой Рослин. Эллен больше не говорила ни с кем, слабея и одновременно будто набираясь сил — для чего, она не знала и сама.

Рослин тоже молчала, но это было другое молчание, густое, напряженное, будто она была слишком занята, чтобы говорить, и все это понимали. Даже Глориндель ее не тревожил — похоже, их доверие было взаимным. А вот с Натаном эльф говорил, а Эллен слушала.

— Как же все это странно, — в десятый раз мрачно повторил эльф.

— В жизни множество и не таких странностей, милорд, — усмехнулся Натан в ответ. — Вспоминая наше с вами недавнее путешествие в Калардин...

— Я не о том, — перебил Глориндель, и Эллен не поняла, то ли он в самом деле имел в виду другое, то ли не хотел вспоминать то, о чем упомянул Натан. — Я про эльфов. Все равно не понимаю, как могло случиться, что их здесь столько.

— Вы же сами говорили, что эти сотни шли на мясо, тальвардов, видимо, просто было больше и...

— Да нет же! Никогда я не видел и даже не слышал, чтобы эльфы массово сдавались в плен, понимаешь? Так просто не бывает. Наш кодекс воина отличается от вашего. Они теперь никто, они хуже, чем грязь, хуже даже, чем люди...

— О, вот это поистине ужасно, — криво усмехнулся Натан, но эльф только отмахнулся.

— Я уже говорил тебе, между нами нет разницы... по мелочам. Малодушничают и трусят и ваши, и наши, но чтобы вот так, все войско... Я отказываюсь в это верить.

— А придется, — с сарказмом бросил Натан. Эльф посмотрел на него с укоризной, потом, помолчав, вполголоса сказал:

— Если бы я знал, что так выйдет, не бросил бы их. Не ушел бы... в этот трижды проклятый Тальвард.

Усмешка сбежала с губ Натана, лицо застыло — будто его ударили под дых. Эллен ждала, что он скажет резкость или, напротив, станет утешать, но он произнес только:

— Я не понимаю, вы... всегда таким были?

Во взгляде эльфа скользнуло недоумение, он собирался что-то сказать, но Эллен успела прежде, ответив вместо него:

— Всегда.

Они уставились на нее — оба, одновременно, но взгляды были совсем разными. Эллен перевела глаза с одного на другого.

— А вас не беспокоит, милорды, что сейчас творится в Калардине? Если калардинское войско разгромлено, эльфийское тоже, а ваши сородичи, господин Глориндель, как я понимаю, вряд ли поспешат нам на выручку... ведь вы все еще не калардинский князь.

— Верно, — кивнул эльф. — Ты сама на свой вопрос ответила. Калардин захвачен тальвардами, всех твоих — и твоих, — бросил он, развернувшись к Натану, — знакомых и сородичей вырезали. О чем там теперь беспокоиться? Вот закончим здесь, вернемся, я женюсь на Рослин, призову новые войска и...

— Закончим? — выдавила Эллен, чувствуя, что вот-вот рассмеется. — Милорд, вы что, не понимаете?! Когда мы здесь закончим, все закончится и для нас! Для вас-то уж точно! И вы никогда не попадете в Калардин!

Рослин встрепенулась от ее слов — впервые за все время. Медленно развернулась, вонзила в нее тяжелый, жесткий,