Зачем нам враги

ан, слушая треск веток и тяжелое дыхание за спиной.

— Проклятие, да что это? Что все это значит? — бессильно повторял Глориндель, ни к кому не обращаясь.

Ответа не последовало. Все они задавались тем же вопросом.

За прошедшие дни тальвардское войско дважды сменило направление движения на противоположное. В первый раз — развернувшись и снова начав двигаться на юг, обратно к морю. Глориндель тогда сыпал проклятиями, а Натан предположил, что они получили срочный приказ от высшего руководства. Но теперь, пройдя едва ли не треть обратного пути, войско снова начало двигаться в другом направлении, на сей раз на северо-восток. Еще одно распоряжение? Возможно, но... выглядело это так, будто они идут наобум — не в конкретное место, а словно по нюху...

Едва эта мысль проскользнула у Эллен, Рослин сказала:

— Они идут за звездой.

Все разом посмотрели на нее. Калардинская княжна стояла, сложив руки на груди, и не сводила напряженного взгляда с горизонта, к которому далеко внизу, меж холмами, продвигалась бурая толпа. Будто там, на этом горизонте, она видела что-то, чего не видели остальные.

— Что? За какой еще звездой? — раздраженно переспросил эльф. Эллен не переставала дивиться его терпению. И того, что он до сих пор здесь, с ними... с ней... хотя нет, он не был с ней. Почти никогда не был, разве что там, в лесу, близ затерянной деревушки, когда обнимал ее и гладил по голове, и говорил: «Бедная, как же тебе досталось...»

Что мне досталось, думала она теперь, глядя на него. Что же мне досталось, господин Глориндель? Вы... таки недостались. Но как хорошо, что вы все еще здесь — пусть и не ради меня.

Вы тут ради Рослин. Вы тоже идете за звездой, что бы это ни значило.

— Там звезда, — повторила Рослин и указала на горизонт. — Она их зовет. И они идут. Только она не всегда на одном и том же месте. Она то здесь, там. Она сама решает, где ей быть, у нее дурной и непостоянный нрав. Но они не могут ей противиться. Ни тальварды, ни... нет, эльфы могут. Могли бы. Только они...

— Что за чушь ты несешь, милая? — сказал эльф, когда она умолкла на полуслове, но насмешки в его голосе не было.

— Я тоже ее видела. Она и меня... зовет.

— Что? Видела? Когда?

— Когда сделала так, чтобы видеть, — тихо ответила Рослин и опустила глаза.

Лицо Натана окаменело, и Эллен почувствовала, как каменеет сама. Вчера ночью Рослин наелась каких-то своих порошков и несколько часов лежала в стороне от костра, глядя в небо остекленевшими глазами и время от времени вздрагивая всем телом. Это было очень страшно, но Рослин предупредила, чтобы ее не смели трогать до рассвета, и только если после восхода солнца она не выйдет из транса, сказала дать ей еще какое-то снадобье. Какое именно, она показала эльфу — будто только ему и доверяла. Он не скрывал брезгливости и скепсиса, но выслушал и — Эллен не сомневалась — сделал бы все так, как она сказала, но, к счастью, это не понадобилось. Рослин очнулась за час до рассвета, попросила пить и тут же забылась крепким