Октябрь (СИ)

Октябрь испугана. Как она здесь оказалась? Она пытается вспомнить, но не может. Пустота завладела ее памятью, хотя… Кое-что все же всплывает, но очень смутно и лишь отдельные образы, фрагменты. Словно кусочки мозаики. Кажется, она от кого-то бежала. Кажется, за нею кто-то гнался. Но кто? И как она оказалась здесь?

Вокруг снуют человеческие тени. Незнакомые, безобразные, пугающие… Они находятся в постоянном движении, словно боясь остановится.

Октябрь движется мимо темного переулка. Он похож на черную каменную пасть, источающую помойный запах. Большую его часть занимает мусорная куча, в которой, как кажется, движется что-то. Крысы? Она боится крыс. Но тут прямо из переулка на нее вываливается грязный бродяга. Его глаза безумно сверкают в свете уличного газа, щербатый рот искривлен страшной гримасой. Отвратительно ругаясь, он пытается ухватить Октябрь, но ей удается увернуться. И, вскрикнув, она бросается прочь, слыша, как вдогонку ей летят проклятия.

Сердце в груди бьется вдвое чаще, чем ударяются о землю ботинки. Вперед, без оглядки, не разбирая дороги.

Она бежит, сама не понимая куда, лишь бы подальше от этого страшного места. Но вдруг чья-то рука, останавливая, ложится ей на плечо, и сердце в груди вмиг обмирает. Испугано, Октябрь вскидывает глаза и…

Но человек, стоящий перед ней, вовсе не тот испугавший ее бродяга. Высокий, в рыжих усах, его лицо выглядит вполне благообразно, хотя одежда изрядно поносилась и местами на ней заметны следы починки. Он смотрит на Октябрь внимательными, задумчивыми глазами.

— Ты чего-то испугалась? — спрашивает он. Голос у него приятный.

Но Октябрь до сих пор настолько напугана, что не может произнести ни слова в ответ.

— Где твой дом, девочка? Ты заблудилась?

Октябрь кивает, и внезапно слезы, которые она так долго сдерживала, ручьем проливаются наружу. Плача, он содрогается всем телом. Большая, тяжелая, но ласковая ладонь ложится ей на голову.

— Ну же, не плачь, успокойся. Все будет хорошо. Хоть что-нибудь ты помнишь? Свое имя? Родителей?

Размазывая слезы по лицу и судорожно всхлипывая, Октябрь мотает головой.

Ладонь, успокаивая, гладит ее.

— Ничего, главное не плачь. Ты наверное голодна? Идем, я накормлю тебя. Я отведу тебя туда, где о тебе позаботятся, — говорит незнакомец. — Ты мне веришь?

Недолго думая, Октябрь кивает: после всех пережитых за сегодня ужасов ей хочется наконец чувствовать себя защищенной. К тому же мужчина выглядит вполне дружелюбным.

Его губы раздвигаются в мягкой улыбке.

— Хорошо, — он берет Октябрь за руку. — Не бойся, пока ты со мной, тебе никто не причинит вреда. Мое имя Кристо Бел. Идем.

Робкими шагами, держась за большую, надежную руку, Октябрь следует за мужчиной…

Она проснулась оттого, что кто-то трепал ее за плечо.

— Эй, — услышала Октябрь, — с тобой все в порядке?

Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней однорукого вора. В его лице отражалась легкая озабоченность.

— Какого черта?!

— Ты странно вела себя во сне. Что-то бормотала. Мне показалось, что ты бредишь…

Она попыталась вспомнить, что ей снилось, но сон уже ускользнул из паутины сознания, оставив после себя лишь странное тревожное чувство.

— Все хорошо, — ответила она.

Поднявшись, Октябрь села на своем лежаке.

Было уже утро. Сквозь приоткрытую дверь и небольшое квадратное окно, расположенное чуть выше, внутрь проникал солнечный свет. Частицы пыли золотистыми искорками танцевали в его косых лучах.

Чего-то не хватало… Похлопав себя по поясу, Октябрь не нашла дневника. Пропал?! Этого не могло быть. Может быть, пока она спала, он просто выпал? Встревоженная, она принялась искать его глазами.

— Ты что-то потеряла? — поинтересовался Меррик.

— Да, — ответила Октябрь, — дневник. Ты его не видел?..

— Видел, — отозвался тот.

— Что? Где? — не поняла Октябрь, но, подняв глаза, уже в следующее мгновение увидела, что Меррик протягивает ей драгоценную пропажу. — Но как?..

— Хоть у меня и нет одной руки, это не мешает мне оставаться одним из самых ловких воров порта, — не без доли гордости заявил он. — Впрочем, ты спала так крепко, что разбудить тебя составило бы еще ту задачу.

— Смотри как бы из-за твоей ловкости тебе не лишиться и оставшегося, — недобро буркнула девушка.

— Было бы из-за чего поднимать бучу… Мне просто стало интересно, почему эти записи так важны для нашего нового подземного знакомого, и, пока ты спала, я решил попробовать удовлетворить свое любопытство.

— И как? Тебе это удалось?

— Черта с два… В этой книжке на каждой странице одни лишь формулы, причем написанные таким скверным почерком, что их невозможно разобрать.

Октябрь хмыкнула. Наугад раскрыв дневник, она пролистала несколько страниц. Все оказалось в точности, как говорил однорукий вор: пожелтевшие от времени листы заполняли убористые, круглые закорючки, сплетающиеся в причудливые цепочки расчетов. Отдельные знаки выглядели знакомо, порой напоминая ту или иную букву или цифру, однако общий их смысл в соединении друг с другом оставался более чем таинственным. Кое-где встречались схемы, иллюстрирующие этапы какого-то загадочного процесса; реже попадались изображения чего-то наподобие алхимических реторт, котлов и прочего научного оборудования.

Выборочно просмотрев, Октябрь закрыла дневник и на этот раз спрятала за пазуху, под сорочку, посчитав, что так будет безопасней.

Меррик сделал вид, что не заметил ее манипуляций.

Умывшись водой из большой бадьи, что стояла рядом с сараем, Октябрь отправилась к хозяину договориться насчет завтрака. Но еще не успела выйти в общий зал, когда заметила, что тот беседует с двумя полицейскими. Одетые в одинаковые синие форменные куртки, с пустыми, ничего не выражающими лицами, они были похожи как оловянные солдатики из одного набора. Один из стражей порядка что-то спросил у распорядителя, на что тот кивнул и махнул рукой в сторону заднего двора.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о содержании их разговора, поэтому к тому времени, когда все трое добрались до сарая, Меррик с Октябрь, перебравшись через поленицу, уже торопливо шагали по соседней улице.

— Они ищут не нас — им нужен дневник, — сказала Октябрь, когда они вышли к какой-то площади. Несмотря на ранний час, тут было уже достаточно людно, и спутники поспешили затереться в толпе. — Чем быстрее мы от него избавимся, тем меньше риск быть пойманными. И даже если мы попадемся, то без дневника они не смогут ничего доказать.

Однорукий вор молча согласился.

— Только для того, чтобы от него избавиться, нужно как можно скорее добраться до этого повелителя сточных вод, — сказал он затем. — Проблема лишь в том, что я не знаю, как это сделать.

— Зато я знаю, — ответила Октябрь. — Идем.

Она действительно знала: похоже, Модо предусмотрел и это.

Добравшись до первого попавшегося канализационного люка, они сдвинули крышку и по шаткой приставной деревянной лестнице спустились вниз. Путь среди зловония и вялотекущей жижи занял у них чуть меньше часа. Кое-где туннели позволяли идти почти в полный рост, в других же местах пробираться приходилось чуть ли не на коленях. Лабиринты канализационных ходов были похожи на хитро спланированную ловушку с множеством тупиков и замкнутых путей. Однако всякий раз, когда дело доходило до распутья, Октябрь, практически не задумываясь и с полной уверенностью, указывала правильное направление.

Наконец, порядком уставшие и перепачканные, они вышли к уже знакомой металлической двери.

Войдя, они застали Модо в странном состоянии. Он был словно бы чересчур возбужден, глаза его ненормально блестели.

— Ага, — воскликнул он, заметив Октябрь и однорукого вора. — Вот наконец-то и вы! Вы достали дневник?!

Октябрь ответила утвердительно.

— Так чего ты тянешь — давай его сюда!

— Кажется, наш приятель немного не в себе, — шепнул девушке Меррик. — Что-то мне это не нравится…