Лиловый (I) (СИ)

Бел-Хаддат ничего не сказал. На вершине скалы была тишина; снизу слышно было голоса людей, и неожиданно громко прорезался разозленный голос Алии, а потом смех Абу. Никто из них не обратил внимания, все смотрели по сторонам в надежде заметить своих.

Надежда оправдалась, когда третья звезда взлетела в воздух; не прошло и минуты, как Леарза заметил еще двоих человек, пешком идущих между скалами, и показал на них.

-- Помогите им! -- крикнул вниз Острон, увидев, что они еле ковыляют; кто-то из стражей немедленно сорвался с места, и вскоре уже Острон, спустившийся вниз, обеспокоенно заглядывал в глаза Элизбару. Ассахан был весь покрыт кровью с головы до ног, и Лейла, видимо, буквально тащила его всю дорогу; Острон боялся обнаружить смертельную рану, но видимых ранений не нашел.

-- Я затянул все раны, -- прохрипел Элизбар, когда его усадили на расстеленный бурнус спиной к скале, -- но ты б знал, как это утомительно...

Он обессиленно прикрыл глаза. Лейла, явно встревоженная, села рядом с ним. Острон немного успокоился, поднялся обратно, но все же не мог найти себе места, все вглядывался в хамаду до рези в глазах.

-- Может, надо уже идти на поиски? -- предложил Леарза. Ворон открыл было рот, потом осекся и поднял голову. Острон вскинулся следом.

Она буквально спикировала на него, крича, и вцепилась когтями в его хадир, и тут не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чего она хочет.

-- Скорее! -- заорал Острон, бросаясь бегом вниз.

-- Проклятье, у нас не хватает лошадей! -- вторил ему Ханса.

-- Оставайтесь здесь, -- крикнул Одаренный нари, взлетев в седло, -- Ханса, ты пойдешь со мной! Леарза, если нас долго не будет, запусти еще одну звезду!

-- Хорошо! -- отозвался с вершины скалы китаб. Вдвоем они пришпорили коней и поскакали следом за Хамсин, не прекращавшей кричать.

Она привела их к ничем не выдающейся скале и кружила над ней; Ханса первым спрыгнул с лошади и забрался на вершину.

-- Что там? -- нервно теребя уздечку лошади, спросил Острон.

-- Джазари милостивая, -- был ответ. Марбуд склонился, а когда выпрямился, сердце у Острона упало.

Безвольное тело было в руках у Хансы, тот будто пушинку нес его, осторожно спустился со скалы. Хамсин уселась на затылок Острона, хотя крики ее так и не стихли.

-- Он жив?

-- Еще дышит, -- не сразу отозвался Ханса. -- Скорей! Нужно срочно вернуться к Элизбару!..

***

Он изнемогал от усталости, но велел положить Сунгая рядом с собой; Лейла держала его за плечи, а он поднял правую руку и положил ладонь на лоб джейфара. Зажмурился, стиснул зубы. Пальцы Лейлы вцепились в его окровавленную рубаху.

Наконец цвет лица Сунгая немного выровнялся, и стало заметно, как мерно вздымается его грудь. Элизбар буквально завалился на спину, хрипло дыша; кто-то протянул ему флягу с водой, и он жадно пил, пока Лейла держала ее: у него самого сил уже не было.

-- Мубаррад милостивый, -- пробормотал Острон, стоявший неподалеку. -- ...Остается двенадцать человек Северных стражей. Алия... -- женщина, нервно расхаживавшая туда и обратно, резко остановилась, оглянулась на него. -- Как ты думаешь, каков шанс... что они выжили?

-- Невеликий, -- честно призналась она. -- Подождем, что скажет Одаренный Сирхана. Быть может, кто-то из них был с ним? ...Да, двое точно погибли: я своими глазами видела.

-- Встанем здесь лагерем, -- негромко предложил Бел-Хаддат. -- Удобное место. Этих двоих можно разместить на вершине скалы. Все равно дальше сегодня мы идти не сможем.

-- Хорошо, -- согласился Острон. Без Сунгая, чье мнение он часто спрашивал, он чувствовал себя каким-то потерянным. -- Ханса...

Они отнесли наверх бурнусы и снятые с лошадей седла, затем Ханса осторожно перенес Элизбара и Сунгая; джейфар по-прежнему был без сознания, Элизбару явно было неловко, что его несут, и он пытался идти сам, только не был в состоянии. Лейла поднялась за ним следом, устроилась возле него.

-- Что с вами произошло? -- вполголоса спросил ее Ханса. -- Эй, проныра, выглядишь так, будто тебя кровью поливали.

-- Увы, -- сипло ответил ему Элизбар, -- большей частью это моя собственная.

-- Он сражался один против своры одержимых, -- перебила его Лейла.

-- И был истыкан их проклятыми железками не хуже ежа, -- добавил ассахан, она немедленно фыркнула:

-- И ни одна из них не остановила тебя!

-- ...Ну ты даешь, -- помедлив, покачал головой Ханса. -- А Лейла что, сидела как принцесса, сложив ручки?

-- Она прикончила двух последних...

-- Да! -- резко сказала она. Ханса смотрел на них, смотрел и вдруг негромко рассмеялся.

Понемногу темнело; уцелевшие стражи разбили лагерь, и Острон был с ними, внизу, переговаривался с Абу Кабилом и Алией.

-- ...все же должны попробовать, -- различил Ханса, спустившись к ним. -- Если они еще живы!

-- Они не могут быть обузой для вас, -- с гордостью возразила Алия. -- Они пошли в этот поход для того, чтобы защищать вас и помогать вам, а не сидеть у вас на шее.

-- Гордая воительница и ее честь, -- ехидно протянул Абу. -- Уясни уже себе это, Острон, она руководствуется кодексом благородных дев меча. ...А, простите, копья. Готова бросить собственных людей, потому что так ей честь велит.

Алия в ярости взметнулась и попыталась ударить его по щеке наотмашь, но Абу неожиданно ловко уклонился и добавил:

-- А бьешь, как настоящая баба!

-- Абу! -- с укоризной одернул его растерянный Острон. -- Мы все же отправимся на поиски. В конце концов, если кого-то удастся спасти, каждый клинок на счету! Не забывай об этом, Алия.

Потом наверху пришел в сознание Сунгай, и Лейла позвала их; Острон и Ханса бросились к джейфару.

-- ...Я все еще жив, -- пробормотал он. Хамсин сидела на камушке возле его головы и нежно терлась о его щеку. -- Подумать только. Видать, и вправду пророчество не лжет...

-- Поблагодаришь потом Элизбара, -- мягко сказал Острон. -- Он, кажется, уже уснул.

-- Конечно, у него сегодня день не из легких, -- заметил Ханса, покосился на сидевшую поодаль, -- по-прежнему рядом с ассаханом, -- Лейлу.

-- Со мной было девять стражей, -- сказал Сунгай. -- Все погибли... сообщи Алии.

-- ...Девять, -- повторил Острон, посчитал в уме. -- Значит, неизвестной остается судьба одного.

Сунгай молчал, потом Хамсин снялась с места и улетела.

-- Она поищет, -- произнес джейфар. -- Вообще мы отделались малой кровью, ты понимаешь?

-- Да, -- Острон нахмурился. -- Выходит, у темного бога есть еще один майяд. И, скорее всего, кто-то новый... кто-то, кому подвластны ветры.

-- И Сирхан его знает кто еще, -- согласился Сунгай. -- Спроси еще Исана об этом. Ведь сказано, "у темного бога на все Дары шести есть свои ответы"? Мы знаем, что за ответ он дал Сирхану, Ансари и Хубалу... но остается еще три Дара.

-- Мубаррад, Гайят и Джазари, -- произнес за спиной Острона Исан; нари, растерявший бдительность, дернулся. Сунгай поднял на белоглазого взгляд. Тот стоял позади Острона, скрестив руки на груди, и ветер трепал полы его плаща. -- Боюсь, что я мало чем могу помочь вам. Я предполагаю, что ответ Асвада на твой Дар, сын Мавала -- это как раз наш сегодняшний недруг, управляющий ветрами. Я знаю, что Асвад пытался вывести и ответы на Дары других двоих, но не знаю, были ли результаты.

-- Но ты можешь хотя бы предположить, какие именно ответы?

Исан пожал плечами.

-- Возможно, скоро увидим, -- сказал он.

Фарсанг двадцать пятый

Ночной холод заставлял людей кутаться в бурнусы. Воздух был таким сухим, что резал собой легкие; Искандеру с вечера не без труда удалось вызвать из-под земли струю воды, и он хмурился у костра рядом с Остроном, явно беспокоясь, каково ему придется во время сражения.

Между тем еще несколько ночей прошло в тишине, нарушаемой лишь треском разрушающихся скал, и снова ни следа одержимых, ни намека на майяда.