Девять принцев Амбера .Тетралогия

Он покачал головой.

— У меня такое чувство… не знаю, откуда оно… что то же самое сгодится и для меня, и что кровь — для Лабиринта, а пламя — для Логруса.

— Я не знаю, как определить, где моя кровь летуча, — сказал я.

— Здесь она запылает, — ответил Юрт. — Зависит от того, кто тут заправляет делами. Я просто знаю это. Не знаю, откуда.

— Тогда почему Бранда занесло на территорию Логруса?

Он усмехнулся.

— Может быть, Лабиринт решил использовать предателя, чтобы свергнуть кого-нибудь. Или, может, у Бранда были свои соображения — например, повести с Лабиринтом двойную игру.

— Это было в его духе, — согласился я. Мое дыхание, наконец, выровнялось.

Я вытащил из сапога хаосское лезвие, рассек левую руку пониже локтя, увидел, как оттуда заструилось пламя и протянул руку к Юрту.

— Скорей! Пей, если сумеешь! — крикнул я. — Прежде чем Логрус призовет тебя обратно.

Он ухватил мою руку и чуть не вдохнул пламя, которое било из меня фонтаном. Глянув вниз, я увидел, как становится прозрачными его ступни, за ними ноги. Кажется, Логрус обеспокоился и призывает его назад так же, как Лабиринт призвал Дейрдре. Я увидел, как в тумане, там, где прежде были ноги Юрта, завертелись огненные вихри. Потом они вдруг замерцали и исчезли, и вновь стали видны очертания конечностей. Он продолжал пить мою летучую кровь, но я больше не видел языков пламени, хотя теперь он пил как Дейрдре, прямо из раны. Его ноги стали твердеть.

— Похоже, ты обретаешь стабильность, — сказал я. — Пей еще.

Что-то ударило меня в правую почку, я дернулся, отлетел прочь и, падая, обернулся. Рядом со мной стоял высокий темный человек, он опускал ногу, которой пнул меня. На нем были зеленые штаны и черная рубашка, голова была повязана зеленым платком.

— Это что за извращения? — спросил он, — Да еще в священном месте?

Я перекатился на колени, а потом поднялся, держа правую руку с вывернутым запястьем за спиной, чтобы скрыть за бедром кинжал. Левую руку я поднял и вытянул перед собой. Из свежей раны лился уже не огонь, текла кровь.

— Не твое собачье дело, — сказал я и, на ходу обретая уверенность, назвал его имя: Каин.

В поклоне он улыбнулся, потом скрестил и развел руки. Когда руки складывались, они были пусты, но когда правая рука снова показалась, в ней был кинжал. Должно быть, он появился из ножен, прикрепленных внутри пышного рукава. Ему пришлось немало потренироваться, чтобы проделывать это так быстро. Я постарался вспомнить, что слышал о Каине и ножах, а когда вспомнил, то пожалел об этом. В драке на ножах он считался мастером. Вот черт.

— У тебя есть преимущество передо мной, — заявил он, — Ты очень похож на кого-то, но, по-моему, я тебя не знаю.

— Мерлин, — сказал я. — Сын Корвина.

Он начал было медленно обходить меня кругом, но остановился.

— Извини, мне трудно в это поверить.

— Дело твое. Это правда.

— А этот, второй, его зовут Юрт, верно?

Он указал на моего брата, который только что поднялся на ноги.

— Как ты узнал? — спросил я.

Он помедлил, морща лоб и щурясь.

— Я… Я точно не знаю, — сказал он.

— Я знаю, — сообщил я ему. — Постарайся вспомнить, где ты и как сюда попал.

Он отступил на пару шагов, потом вскрикнул:

— Вот он!

— Юрт! Осторожно! — закричал я.

Юрт развернулся и помчался как стрела. Я швырнул в Каина кинжал — это до добра не доводит, но сейчас со мной был меч, которым я мог достать Каина раньше, чем Каин меня. Юрт так и не потерял скорости и в мгновение ока очутился вне пределов досягаемости. Удивительно, но лезвие вонзилось Каину в правое плечо почти на дюйм, и не успел он повернуться ко мне, как его тело разлетелось на куски в разных направлениях, превратившись в несколько вихрей, которые мигом всосали все, что делало его похожим на человека. Летая друг возле друга, части призрака издавали пронзительные свистящие звуки, два слились в один более крупный, который после этого быстро поглотил остальные, при этом звук каждый раз понижался. Наконец, остался только один смерч. Он качнулся было ко мне, потом взвился в небо и развеялся. Кинжал швырнуло обратно в меня, он упал в шаге от моей правой ноги. Подняв его, я обнаружил, что он теплый, и пока я не убрал его в сапог, он несколько мгновений гудел.

— Что случилось? — спросил Юрт, поворачивая назад и приближаясь.

— Очевидно, призраки Лабиринта бурно реагируют на оружие Двора, — сказал я.

— Неплохо, если оно под рукой. Но почему он так набросился на меня?

— Думаю, его послал Лабиринт, чтобы не дать тебе независимость или уничтожить тебя, если ты получил ее. Кажется, ему ни к чему, чтобы агенты противоположной стороны обретали здесь силы и стабильность.

— Но я не представляю никакой угрозы. Я — сам за себя, и больше ни за кого. Просто до чертиков хочется вобраться отсюда и заняться собственными делами.

— Может, в этом и есть угроза.

— Как это? — спросил он.

— Кто знает, как может пригодиться тебе твое необычное происхождение, если ты станешь независимым, учитывая, что творится? Может нарушиться баланс Сил. Может, ты получишь какие-то сведения, пересуды о которых ни к чему тутошним заправилам, или найдешь способ подобраться к ним? Вдруг ты окажешься чем-то наподобие непарного шелкопряда? Ведь никто не замечает, как он воздействует на окружающую среду до тех пор, пока он не исчезнет из лаборатории. Ты можешь…

— Хватит! — он поднял руку, чтобы я замолчал. — Все это меня не волнует. Если они выпустят меня и оставят в покое, я стану держаться от них подальше.

— Убеждать тебе следует не меня, — сказал я.

Юрт пристально посмотрел мне в лицо, потом свернул в сторону. За пределами светящейся тропинки видна была лишь темнота, но он громко обратился, по-моему, не разбирая, к кому:

— Слышишь? Я не хочу в это впутываться! Я просто хочу, убраться отсюда! Живи и дай жить другим, понял? О’кей?

Протянув руку, я ухватил Юрта за запястье и дернул к себе. Почему? Потому что заметил, как в воздухе у него над головой начала образовываться маленькая призрачная копия знака Логруса. Миг — и она уже упала, полыхая, со звуком, похожим на щелканье хлыста. Пройдя через пространство, где перед тем находился Юрт, она исчезла, оставив на тропинке воронку.

Юрт взглянул наверх.

— Может, там готовят еще одну такую штуку. Она может ударить в любой момент, когда я меньше всего буду этого ожидать.

— Как и в реальной жизни, — согласился я. — Но мне кажется, можно расценить это, как предупредительный выстрел, и с тем их и оставить. Добраться сюда им было нелегко. Важнее вот что. Раз меня заставили поверить в то, что это — рыцарское странствие, не мог бы ты ответить мне прямо сейчас — что ты должен был делать? Помогать мне или мешать?

— Сейчас, когда ты упомянул об этом, — сказал Юрт, я вдруг вспомнил, что там, где я был, имелись две вещи: возможность состязаться с тобой в беге и ощущение, что после мы подеремся… или случится еще что-нибудь.

— А сейчас ты это чувствуешь?

— Ну, мы с тобой никогда особенно не ладили. Но все равно мне не нравится идея, что меня используют таким образом.

— Хочешь, объявим перемирие до тех пор, пока я не соображу, как выбраться и из игры, и отсюда?

— Что это мне даст? — спросил Юрт.

— Юрт, я найду, как выбраться из этого проклятого места. Идем, дай руку… или, по крайней мере, не становись на дороге… и, когда я уйду, то прихвачу и тебя.

— Не уверен, что отсюда можно выбраться, — рассмеялся он, — вот только, если сами Силы освободят нас…

— Тогда тебе нечего терять, — сказал я, — и может, тебе даже удастся увидеть, как я погибну, пытаясь найти выход.

— Ты действительно знаком с обоими — и с Лабиринтом и с Логрусом?

— Да. Но с Логрусом у меня получается куда лучше.

— Можно ли использовать кого-то из них против источника Сил?

— Весьма интригующий метафизический момент. Не знаю, как ответить, — сказал я, — и не уверен, что выясню это. Тут призывать Силы опасно. Все, что у меня осталось, это несколько заклинаний. Не думаю, что отсюда нас выведет магия.