Цвет мести (ЛП)

Чёрный Шип тогда сидел один в таверне – в одном из обычных охотничьих угодий Генри. С мрачным выражением на обожжённом, покрытом шрамами лице, которое отпугивало самых мерзких людей из тех, кого знала Генри. Но она не испугалась. Генри никого не боялась, даже ту суку, Мастера Клинка, которая оставила её болтаться над Йорлом.

Купила Чёрному Шипу пару пива, а потом привела к себе в номер. Хотела посмотреть, что может сделать человек с таким громким именем, и, по её воспоминаниям, она осталась довольна. Проблема была в том, что её слегка занесло, и ей захотелось узнать, кровоточит ли Чёрный Шип, как все остальные. Так что посреди процесса она пырнула его в бок. Порез был неглубокий и не смертельный, и даже не помешал Чёрному Шипу кончить – всего лишь пустила ему кровь, да оставила шрам на память о себе. Оказалось, что кровоточит он в точности как любой, кого пырнула Генри. Но с тех пор он всегда смотрел на неё так, словно она снова собирается его пырнуть. Но она уже увидела всё, что хотела, и не было смысла повторять. Впрочем, потрахаться она бы не отказалась – нечасто доводилось встречать человека с третьей ногой.

Генри поняла, что смотрит на него уголком глаза. Такой же высокий, как и прежде, но похоже, потерял в весе. Раньше волосы у него были длиннее, чем у неё, и выкрашенные в чёрный цвет, но теперь они были короткие и рыжие. Генри нравился рыжий – цвет крови^[5]. Левая сторона лица по-прежнему была обожжённой, сморщенной, расплавленной, но теперь левый глаз закрывала повязка.

– Его нет? – спросила она.

Шип повернул голову, чтобы взглянуть на неё – и ему пришлось сильно поворачивать, поскольку Генри шла слева.

– Глаз? Ага, нету.

– Чё случилось? – спросила она, сильно заинтригованная тем, что под повязкой.

– Арбитр его вырвал.

Генри гортанно прорычала – ей эти охотники на ведьм нравились примерно как Шипу, то есть она испытывала к ним нечто среднее между ненавистью и жуткой ненавистью.

– Тот самый? Что с ним?

– Танкуил помер. Но это был не он. Другой, – сказал Шип, и, похоже, тема ему не очень-то нравилась.

– А чё с его шлюхой? Тоже сдохла?

Шип выглядел нерадостно, но по его лицу сложно было сказать наверняка.

– Джеззет… Ага. Тоже мертва.

Генри сплюнула и ухмылка расплылась на её лице. Похоже, денёк нынче хороший.

– Охуенное избавление.

Шип не ответил; так и шёл в тишине с этим своим несчастным лицом. Спустя какое-то время снова заговорил.

– Гляжу, ты в Солантисе ориентируешься. Давно ты тут?

– Полгода или типа того. После Хостграда… После того, что сталось с Боссом, я сбежала в Чад. Думала, найду новую команду, или… хер знает. Думала, все уж точно окажутся там. Вышло так, что не оказались. – Генри помедлила, чувствуя как стискиваются зубы. Почувствовала, как гнев разгорается настолько сильно, что ей захотелось закричать. Захотелось пырнуть кого-нибудь. Боль в правой ноге снова заполыхала – нынче она становилась постоянной. Постоянная ноющая боль, которая иногда становилась сильнее и заставляла хромать.

– Почему Солантис? – спросил Шип. Он смотрел на неё одним глазом, с этим своим бесстрастным выражением на лице.

Генри приглушила гнев, прежде чем ответить.

– Место вроде не хуже других. Работы полно, если кому надо. Народу полно. Законов не очень много. – А ещё она здесь родилась, но ей не хотелось этого признавать. Такое никому признавать неохота.

Она остановилась перед таверной под названием Собачий Смех. На вывеске была нарисованы смеющиеся собаки^[6], воющие на луну над равнинами. Не самое весёлое название, но в Солантисе вообще весёлого было мало. По правде говоря, здание было дерьмовым. Частично деревянное, частично из бурого камня. Два этажа и винный погреб, кухня и зал на первом этаже. На втором четыре спальни. Когда-то эти комнаты снимали, но сейчас уже нет.

Перед дверью валялся пьянчуга, прислонив голову к стене таверны. Он баюкал пустую бутылку, словно это был новорождённый младенец. Генри хотела было пнуть его по башке, но решила, что он от этого даже не проснётся. Прогорклый затхлый перегар от него она чуяла даже отсюда.

– Добро пожаловать в моё заведенье, – сказала Генри, ухмыляясь.

– Чего? Ты владеешь таверной? – удивление в его голосе переполнило Генри гордостью.

– Ага, – сказала Генри, всё ещё ухмыляясь. Шип таращился на неё, раскрыв рот, но она не собиралась его останавливать. Вместо этого она осмотрела свою маленькую таверну и почувствовала себя такой довольной, что гнев улетучился.

– Так ты расскажешь, как дошла до такого? – спросил Шип.

Генри глубоко вздохнула, просто чтобы растянуть удовольствие, просто чтобы попудрить ему мозги.

– Ага, наверно. Думаю, за пивом оно получше прозвучит.

– Пииииииииииво… – пробулькал пьянчуга с земли, возвращаясь к жизни от звуков об алкоголе.

Шип засмеялся, хотя звучало это больше похоже на скрежет кинжала по камню.

– Я-то думал, ты сдох.

Пьянчуга открыл глаза и покосился на Шипа и Генри. Подо всей этой грязью от сна на улице он вроде был симпатичным.

– Послушайте, – пробулькал он, указывая куда-то в сторону Шипа, – Милостивый государь, я готов на всё за выпивку, и я имею в виду всё что угодно. Я с радостью подую в вашу трубу.

Генри пришлось сдерживаться от смеха, но Шип выглядел озадаченно.

– Чё за хуйню он несёт?

– Подую в вашу трубу, – снова сказал пьянчуга. – Сыграю на вашей дудочке. Пососу вашу сосисочку… э-э-э… – Пьянчуга запнулся и умолк.

Теперь Шип выглядел не столько озадаченно, сколько рассерженно.

– Ты какой-то не такой что ли?

Пьянчуга посмотрел вверх с невинной улыбочкой на лице.

– Что? Я? Нет. Разумеется, нет… если только вы не из этих. В таком случае конечно. Почему бы нет.

– Чего? – Генри посмотрела на Шипа. На его лице было выражение, будто он хочет что-нибудь ударить. Генри отлично знала это выражение, оно было одним из её любимых. Но было что-то в этом пьянчуге… что-то с его лицом.

– Шип. Кажись, он чистокровный, – сказала Генри, по-прежнему ухмыляясь от уха до уха, по-прежнему сдерживая хохот.

Шип уставился на пьянчугу, его лицо снова стало бесстрастной маской. Его всегда легко было отвлечь.

– Похоже, ты права.

– Никогда не была с чистокровным, – протянула Генри. – Ты только хуи сосёшь, или с пиздой тоже управишься?

Пьяница перевёл мутный взгляд на Генри, и его лицо осветилось симпатичной улыбкой.

– Ради вас, миледи, я сделаю всё, что угодно… Ну, ради вас и ради выпивки. Я подниму вас к высотам наслаждения. Заставлю задрожать землю. Заставлю вас узреть Богов.

– Да ты чё. – Генри понравилось, как он болтает – причудливо и красноречиво. Впрочем, признаваться в этом кому-либо она не собиралась. – Внутрь, оба.

В таверне было малолюдно, но тут редко бывало людно до темноты. Респектабельные люди сюда не ходили – не то чтобы в Солантисе было много респектабельных людей. Ну а здесь обычно ошивались воры, преступники и наёмники. Комбинация опасная, как пить дать, но все держали себя в руках из-за страха. У Генри была репутация, было имя, и нынче оно было почти такое же громкое и тёмное, как у Чёрного Шипа.

– Джозеф, – крикнула она мужчине, который присматривал за заведением. – Это Шип. Он мой старый друг. Дай ему всё, что захочет. Я буду в подсобке.

Она схватила пьянчугу за рубаху и потащила, прежде чем тот начал спрашивать Джозефа о выпивке. Уголком глаза она заметила, как Шип рассмеялся и уселся, как можно дальше от двери и спиной к стене.

Генри открыла дверь подсобки, втолкнула внутрь чистокровного пьянчугу и закрыла дверь за собой. Поставила пьяницу на колени, прислонилась спиной к двери и расстегнула ремень, дав штанам упасть и оставшись обнажённой от пояса, за исключением сапог – понадобилось бы столько времени, чтобы их снять, что она и думать бы о них не стала.

– Ну, валяй, приступай.

Пьянчуга немного покачался на коленях, а потом сфокусировал взгляд на её промежности.