Белый, как снег (СИ)

Не слишком вежливый вопрос, но я постарался унять раздражение и ответить пьяному вампиру с достоинством. Просто объяснил, что я – самый обычный фамильяр.

- Фамильяр? У Альбина? Нет, это невозможно! Я знаю этого невера с детства, после смерти отца он возненавидел всех людей… Не пойму, зачем он вообще поехал в этот ваш город?

- Может, для того, чтобы понять? Понять нас, людей? – предположил я. – А отчего умер его отец?

- Ха! Он не сказал? Его убил фамильяр.

- О! Ну, это многое объясняет! – пробормотал я и поспешил скрыться в своей комнате.

Не желал более тешить нездоровое любопытство сплетника. Хотя товарищ Альбина, по всей видимости, был готов поделиться со мной любыми сведениями об альбиносе, мне было неприятно, что посторонний столь беззастенчиво вглядывается в мое лицо, жадно ловя каждую эмоцию, дабы потом сделать какие-то свои выводы обо мне и Альбине.

То, что Альбин испытывает неприязнь к людям, я понял с первых минут. То, что эта ожесточенная злость появилась неспроста, я также догадался почти сразу. Жаль, что он пока не доверяет мне настолько, чтобы самому рассказать о постигшей его трагедии…

В ту ночь Альбин появился рано и был неожиданно почти трезв.

- Трибальд любит болтать, о чем не просят! – заявил он с порога.

- А? – я уже придремал, оттого никак не мог сообразить, о чем идет речь.

- Он сказал тебе, почему я отправился в твою страну?

- Ох, Альбин, лягушечка моя холодная… - я тягуче зевнул. - Ну, откуда ему знать мотивы твоих действий? Слушай, я спать хочу. Уже которую ночь плохо сплю… так чего ты хотел сказать?

- А… Разве Трибальд не рассказал, что моего отца убил фамильяр и я, многие годы лелея свою ярость, отправился к людям, чтобы постичь их суть?

- Он просто сказал, что твоего отца убил фамильяр. Остальное и так понятно. Чего я хотел спросить-то: и как? Постиг? Суть-то нашу?

- Нет, - Альбин грустно покачал головой, - я с прискорбием могу сообщить, что человеки настолько причудливы и эклектичны, что я запутался еще более, чем в начале.

- Ну, значит, все правильно сообразил, - снова зевнул я, - люди – разные. И понять можно их только по отдельности. Во всяком случае, я так и не понял людей, хотя и сам принадлежу к их числу.

- Мне так грустно, Кевин, - тихо проговорил вампир, - все вновь навалилось… Как будто вчера это произошло. Знаешь, я все еще скучаю по нему. Можно я полежу рядом? Так хочется послушать, как бьется твое сердце…

Конечно, я позволил ему лечь ко мне, даже сам его обнял. Чтобы там не натворил его отец, для Альбина он был любимым папулей и, естественно, преждевременная кончина потрясла молодого вампира.

***

- Вот, тут начинаются мои земли! – возвестил Альбин, мы с интересом завертели головами, но так как человеческие глаза слабы, почти ничего не разглядели, кроме смутно вырисовывающихся силуэтов деревьев.

- Весть о моем возвращении уже должна была бы дойти, наверное, кто-то приедет встречать, - проговорил Альбин, в его голосе мне послышалась некоторая неуверенность.

- Должны? – переспросил я.

- Да. Видишь ли, меня не было больше года, большинство сочло меня мертвым. Ты заметил, как все радовались?

- Да, - сварливо проговорил я, - ты все время пьешь, словно горький пропойца, я даже начал беспокоиться о твоем здоровье. Вампиры болеют? Потому что если болеют, то ты вскоре занедужишь: никто не выдержит такого количества отравы!

- Ох, Кевин, иногда ты несколько утомителен с этими своими нравоучениями, - укорил меня вампир, я уставился на него с негодованием, Альбин несколько секунд мерился со мной взглядами, а потом уступил, - прости, наверное, тебе было неприятно лицезреть меня в подобном виде. Так, о чем я хотел поведать? Ах, да: нас, детей ночи, не слишком много. Каждый на счету. Оттого, мое возвращение – это большая радость для моих товарищей. О, гляди, дошла-таки весть! – воскликнул Альбин, указывая куда-то в темноту.

И верно: через несколько минут прибывший отряд запалил факелы, и я тоже смог их заметить. Альбин пояснил, что источники света вампиры захватили как дань уважения людям, не способным видеть в темноте. Встречающие были сплошь вампирами, ни одного человека, конечно же. Насколько я понял они были кем-то навроде слуг. Я заметил, что они обращаются к Альбину «Сир» и проявляют почти раболепное уважение. Тот принимал подобное обращение, как должное. Альбин попал в водоворот тел: каждый старался перекинуться с ним хотя бы парой слов, некоторые прижимались лбами к его рукам – жест напомнил прихожан в церкви.

Когда все, наконец, угомонились, встречающие окружили наш экипаж, и мы отправились дальше, я тихо обратился к вампиру:

- Альбин, друг мой любезный, сдается мне, что немного принизил свой статус. Ты говорил, что Сиры – это правители. Отец твой умер, про мать я не слышал ни слова. Ты – король вампиров?

- Эм… Нет, Кевин. Пожалуй, настала пора поведать, как у нас все устроено. У вампиров нет короля или императора. Никого, кто правил бы абсолютно всеми детьми ночи. Мы разделены на небольшие княжества, во главе стоит Сир. Дети ночи подчиняются ему, ибо его кровь сильнее их.

- И ты – такой Сир?

- Да.

- То есть ты – мой Сир, я правильно понял?

- Нет, нет. Что ты! Людей все эти статусы не касаются. Ты – мой фамильяр, то есть, как я и говорил – любезный друг и опора.

- И еще ходячее лекарство, - пробурчал я.

- Как и я – твое! – Альбин улыбнулся и полез обниматься.

Я хотел вырваться – мы сидели в карете, рядом расположились парни, которые на наши объятия косились как-то странно, но Альбин уткнул мне в шею холодный нос и начал тихо жаловаться на плохое самочувствие – дескать, без гроба с землицей спится совсем не так, как надо бы. Наверное, я успел привязаться к вампиру, не знаю иначе чем объяснить то, что мне сразу стало совестно: какая разница, как там на нас смотрят, если бедняге снятся кошмары едва ли не ежедневно? Грета заворочалась в моих руках, быстро перебирая лапками, забралась на уровень наших лиц и долго вылизывала то мою шею, то щеку Альбина.

***

Дом Альбина оказался скорее дворцом.

- Помнится, ты что-то говорил про маленький домик? – припомнил я, ошеломленно оглядывая высокие стены, украшенные колоннами.

- Я сказал, что построю тебе и сыновьям маленький домик. На это потребуется некоторое время. Я уповаю на то, что ты не откажешься пожить некоторое время в моем доме. Это приемлемо?

- Альбин, у тебя внутри, наверное, так же благолепно, как снаружи? Представь себе, что сотворят с обстановкой несколько маленьких детей, совершенно не привыкших к подобающему поведению? Они разобьют и испортят все, что можно! И не заговаривай мне про розги – я искренне считаю, что в данном случае их вины нет. Дети по природе своей должны везде бегать и всюду залезать.

- Кевин, прошу не горячись. Я и в мыслях не имел наказывать малышей столь варварским способом… Кажется, для человеков розги – обыкновенное дело? Я видел отметины на плечах твоих сыновей…

- Ну, да. И в школе секут, и родители обычно от учителей не отстают, - подтвердил я, Альбин поглядел на меня с некоторым испугом:

- Кевин, знаешь, мне кажется, что это слишком… болезненно. Да. Ты же не… поступаешь так с сыновьями?

- Поступаю. Иначе они вообще бы от рук отбились! – я в недоумении пожал плечами.

- О! Ну… а давай ты как-нибудь по-другому попытаешься на них воздействовать? Например, вразумишь их словом!

- Так, - я махнул рукой, чувствуя, что разговор уходит в сторону, - ты вообще к чему все это говоришь?