Лиловый (I) (СИ)

А потом она увидела отряд всадников. Человек двадцать, не меньше; все они были закутаны в бурнусы так, что не видно было лиц, и неслись бешеным галопом прямо на нее. Сафир в панике прижалась к верблюду, не понимая, что происходит, людей здесь быть никак не могло, и эти всадники...

Она зажмурилась, когда первый из них был меньше чем в касабе от нее.

И обнаружила, что не чувствует ни намека на то, что так близко к ней скачет лошадь.

Когда Сафир открыла глаза, всадников уже не было. Напуганная, девушка заглянула за своего верблюда и увидела, что копыта их коней вздымают пыль с другой стороны.

-- Во имя Мубаррада, -- прошептала она. Они прошли сквозь нее! Они...

Призраки?

Верблюд нервничал и мотал головой; Сафир мягко принялась гладить его по шее. Силы небесные, что ей делать? Она совершенно одна, и...

Это жуткое место.

Когда раздался дикий рокот в небе, Сафир вскинула голову и с ужасом следила, как что-то огромное летит точно над ней; это что-то ярко блеснуло на солнце и пропало так же внезапно, как появилось. Руки девушки дрожали.

Она отстранилась от бока животного и сердито сжала губы.

Так, подумала она. Сафир, дочь Дафии! Ты солдат, командир целой сотни лучников, или жалкая перепуганная девчонка? Нельзя поддаваться панике! Она все еще жива, и если эти... видения действительно не могут задеть ее, значит, опасаться их не стоит.

Нужно что-то делать. Сафир снова оглянулась. Каменистая хамада тянется во все стороны, куда ни глянь...

-- Мубаррад милостивый, -- ахнула она, подняв взгляд на небо.

Солнце было не одно.

Сафир вздохнула и сжала кулаки так, что стало больно кончики пальцев.

-- Успокойся, -- в голос сказала она, -- выход всегда найдется. Ориентироваться, значит, не получится.

Подумав, она издала гортанный звук; верблюд повиновался и опустился на колени. Сафир деловито принялась копаться в седельных сумках, пока не отыскала то, что хотела найти: темную бутыль с небольшой наклейкой, на которой вязью было написано название.

Когда-то давно она мазала этим снадобьем рану Острона. Тот потом еще с месяц не мог отмыть въевшуюся в кожу зелень; прекрасно, самое то. С силой выдернув пробку, Сафир попробовала капнуть лекарством на камень.

Есть! Темно-зеленое пятно было ни с чем не спутать. Надолго этой бутыли, правда, не хватит, но у нее было еще одно снадобье, пусть другого цвета.

Ухватив верблюда за повод, Сафир решительно пошла в ту сторону, с какой, как ей казалось, она прискакала сюда.

Поначалу все шло хорошо. Она оставляла частые небольшие пятна зеленого на камнях, и все еще могла видеть их, оглядываясь назад; даже если Бакхтанасару удастся запутать ее, и она сделает круг, пятна все еще будут на месте, и она сразу поймет, что уже была там. Время от времени она видела... странные вещи, но старалась не обращать на них внимание. Это все ненастоящее. Быть может, когда она выберется отсюда, господин Анвар даже придумает объяснение тому, что здесь происходит...

Сафир поежилась, когда вспомнила, что она попала сюда не одна. Она слышала, как Ханса ехал следом за ней, и краем глаза видела, как с места сорвался Острон; возможно, остальные тоже здесь. Ей оставалось лишь верить в них и горячо молиться шести богам, чтобы они тоже нашли дорогу назад.

Потом легкое движение позади заставило Сафир обернуться.

В первое мгновение ее сердце ушло в пятки: они шли прямо за ней, человек тридцать, не меньше, в серых лохмотьях и с перекошенными сумасшедшими лицами. Потом Сафир взяла себя в руки и подумала: "еще одна иллюзия".

Но ее верблюд занервничал сильней, завертел головой. Сафир невольно ускорила шаг, едва не забывая капать лекарством на камни. Девушка постоянно оглядывалась. Безумцы не бежали, но все равно перемещались так быстро, что она поняла: они настигают ее.

Она видела, как они остановились, заорали, -- она отчетливо слышала их хриплые крики, -- будто заспорили друг с другом. Потом сразу двое подняли свои луки.

Настоящие они или нет, было неважно: Сафир не собиралась стоять и смотреть, как они целятся в нее. Времени забираться на верблюда не было, она резко потянула его за повод и побежала, кидаясь из стороны в сторону. Она краем глаза видела, как черные стрелы устремились в ее сторону, и рухнула на камни; верблюд споткнулся и плюхнулся на колени рядом с ней, а потом жалобно взревел.

-- Проклятье, -- прошептала Сафир: одна из стрел вонзилась в бок животного.

Теперь уже вопрос о том, настоящие это одержимые или призраки, не стоял. Дромедар завалился набок, дергаясь; темная кровь окрасила его шерсть. Сафир вскочила на ноги, постоянно оглядываясь: не собираются ли они стрелять снова? -- и бросилась вперед.

Сразу четыре лука на этот раз поднялись, намеренные выпустить свои стрелы. Пока еще достаточно далеко. Сафир была отличной лучницей и прекрасно знала, что на таком расстоянии одержимые, и без того не лучшие стрелки, скорее всего промажут. Они выстрелили. Девушка высоко подпрыгнула, минуя одну из стрел, резко плюхнулась на землю и прокатилась в сторону. Четвертая, последняя стрела стукнула ее в спину, но кольчуга Абу Кабила спасла ее.

Кажется, одержимые тоже сообразили, что из лука они свою жертву не достанут, и с улюлюканьем понеслись за ней. Сафир выругалась про себя. Сдерживаемая паника медленно находила себе лазейку где-то в животе, где уже давно билось сердце. Как бы быстро она ни бегала, ей не убежать. Их слишком много: даже если бы у нее был ятаган, девушка все равно не умела с ним обращаться, а из лука от добрых тридцати врагов не отобьешься.

Я умру.

Мысль неожиданно оказалась какой-то далекой и пустой. Сафир некогда было думать об этом, но на самом деле ей просто еще не верилось в собственную гибель; ноги сами несли ее, легко перепрыгивая через камни, и даже когда из ниоткуда вновь вылетел всадник на огромном черном коне, Сафир не замедлилась и пробежала прямо сквозь него. Ни всадник, ни девушка ничего не почувствовали.

Улюлюканье становилось громче. Она начала терять дыхание: сколько она еще пробежит, прежде чем первые безумцы догонят ее? Минуту, другую?.. Хадир на ее голове размотался и слетел; растрепались длинные черные волосы.

Она смотрела в основном себе под ноги, понимая, что если упадет -- это конец. Но в то мгновение, перелетая через очередной камень, Сафир подняла взгляд.

Он стоял впереди, в добром десятке касаб от нее, и ослепительное полуденное солнце заливало его своим светом. Что-то внутри нее дрогнуло; она раскрыла рот...

Она не видела, как за ее спиной резко вспыхнуло белое пламя, только почувствовала стремительное движение воздуха. Безумцы закричали громче, но вдруг замолчали, серая тень прянула мимо девушки, сверкнув лезвием палаша, и разрубила сначала одного человека, объятого пламенем, потом другого, не давая добраться до нее.

Он шел ей навстречу, медленно, согнувшись под тяжестью чужого тела. Сафир понемногу остановилась, не чувствуя под собой ног. Зеленые глаза смотрели на нее. Она не замечала, что по щеке катится горячая слезинка. Чужая кровь капала с его бурнуса.

Он всегда был высоким, выше нее на добрую голову, но теперь Сафир отчего-то казалось, будто его голова достает до небес.

Фарсанг девятнадцатый

Когда они выбрались из песков мертвых, понемногу начинало вечереть. Впереди всех шел Исан; ветер трепал его старый плащ, под капюшоном которого было лицо -- фарфоровая маска. Увидев Острона, господин Анвар негромко ахнул.

-- Бог ты мой, -- произнес он, направляясь к нари. -- Бедный мальчик.

Остальные молчали. Оставаться здесь, на самой границе с Бакхтанасаром, было чистой воды безумием; несмотря на чудовищную усталость и натянутые до предела нервы, Сунгай и Ханса повели отряд к югу. Отойдя на достаточное расстояние, люди остановились; Ханса при помощи Абу Кабила стаскал камни покрупнее в подобие ложа, на которое они уложили молодого китаба.