Пути неисповедимых

— Ты что… ты постирала мою одежду? — недоуменно воскликнул Арланд, осматривая рубашку на себе.

— Ну да, как видишь. И можно сказать мне за это спасибо, а не смотреть, как на врага народа!

— Бэйр… — сказал инквизитор, но запнулся, не зная, как продолжить. Судя по нахмуренным бровям и стиснутым губам, он явно не собирается говорить мне спасибо. — Может, это звучит неблагодарно… Но не смей трогать мои вещи! У меня есть личное пространство и ты не имеешь право его нарушать! Если так вышло, что мы живем сейчас в одной комнате, это не значит, что ты можешь совать свой ведьмовской нос в мои сумки и рыться в них! Может, ты привыкла, что тебе все дозволено, но меня избавь от своей «заботы»! Я не Дейкстр и не Леопольд, мне нянька не нужна! Я сам справлюсь со своей одеждой!

— Знаешь, я вижу, как ты сам справляешься! — складываю руки на груди и недовольно хмурюсь. — Терпеть воняющую свинью рядом с собой я не собираюсь, потому или сам стирай, или мне в таком убогом виде не показывайся!

Такого наезда инквизитор явно не ожидал, потому долго не мог подобрать слов, которые бы ясно показали мне, что я беспардонная нахалка. Наконец, Арланд вздохнул и, поняв, что он не прав, насупился.

— Да-да, все несчастья от женщин, — усмехаюсь.

— Я пробыл с тобой не больше двух дней, а уже начинаю понимать Дейкстера, — заметил инквизитор. — Ты в самом деле невыносима!

— В таком случае в следующий раз сам себе за супом бегать будешь.

— Ведьма…

Полежав еще немного в кровати и придя в себя, Арланд встал и заперся в умывальной, где попытался привести себя в порядок. Впрочем, из умывальной он вылез такой же раздражительный, зеленый и с больной головой, только вот сбрил некрасивую щетину.

— Итак, теперь можно вернуться к делам, — сказал он, ложась на уже заправленную мной кровать и закрывая глаза. — Зачем ты вчера подралась с оборотнихой? Что на тебя нашло?

— Ну… это одна из моих особенностей — меня нельзя сильно ранить и проливать много моей крови… мало крови, наверное, тоже проливать нельзя. Я от этого зверею и начинаю проклинать всех и вся, что движется и не движется. Та девица нагрубила мне, получила по башке посохом, а потом начала драку, надеясь покрасоваться перед толпой и отлупить иностранку-ведьму. Я не стала отступать, надеясь на то, что она оборотень и телом владеет гораздо лучше меня… то есть я думала, бой на равных. Может, мне удалось бы ее пару раз огреть посохом, но она ранила меня и я уже перестала владеть собой.

— И часто это с тобой случается?

— Это третий раз за этот год. В первый раз это было, когда меня пытались сжечь на костре в одной деревне. Парень полоснул меня по лицу ножом, а я его за это сделала оборотнем, но не таким, который оборачивается по желанию, а таким, который грызет людей по полнолуниям… Не смотри на меня так, ты понятия не имеешь, какие чувства вызывает толпа, когда пытается ни за что ни про что казнить тебя самым жестоким способом!…

— Бэйр… кажется, я совсем не знаю тебя, — изумленно проговорил Арланд. — Почему-то я был уверен, что ты хорошая добрая девушка, не способная причинить кому-либо боль и страдания, а вчера ты при мне, уляпанная кровью и израненная, до полусмерти избила обортниху, да так, что под конец она выла от боли на всю улицу!

— Пф. Как по мне, так я скорее добрая и хорошая, да только в тихом омуте черти водятся, как говорится. Я все-таки ведьма, а не монашка, и сама толком не знаю, сколько всего во мне сидит… Так вот, а второй раз был при тебе — когда я воскресила Дейка… или просто залечила ему раны, от которых он умирал, или вернула ему душу, как вылетевшую из ослабевшего Хранителя. Не знаю. А третий был вчера, с той оборотнихой. Теперь ты расскажи, что у тебя было в логове оборотней.

— Никто ничего не знает, никто ничего не слышал… — вздохнул он, закрывая глаза рукой. — Эти ублюдки отказались со мной работать и начали утверждать, что и вовсе ни о каком убийстве не слышали. Тимьяну здорово влетело за то, что он привел меня туда, так что больше этот колдунишка нам помогать не будет.

— Паршивые новости… — соглашаюсь. — А я, кстати, тоже кое-что узнала, пока не началась драка. Эта самая девица и один ее приятель говорили о неком «призрачном псаре» и о проклятии. Старик утверждал, что на горожан и путников нападает свора неких гончих, и началось это потому, что… я так и не поняла, почему. Но «никто не войдет и не выйдет из города, пока псарь не завершит начатое».

— Вот как? — Арланд немного оживился. — А это интересно! Я тоже слышал разговоры о неком псаре. Думаю, стоит разузнать о нем побольше.

— Тогда вставай и пойдем… вылечи ты свою голову, ты же целитель!

— Я проходил ускоренный курс обучения, а там, знаешь ли, не было темы «излечение от похмелья», — недовольно глянул на меня Арланд и медленно поднялся с кровати.

Набросив на плечи накидку, но не застегивая, он вышел из комнаты, я, схватив посох, сумку и шляпу, отправилась за ним.

Не успели мы с Арландом пройти и двух кварталов, как нас нагнал один старый знакомый — Закая.

Этот бык решительностью несся куда-то и чуть не сбил нас, когда мы случайно прошли мимо переулка, по которому он бежал. Заметив нас, Закая резко затормозил и замер.

— О, Цыпленок! — воскликнул он, выйдя из оцепенения, и двинулся на Арланда. — А я тебя ищу! Куда ты запропастился, куриный ты сын!?

— Я был в своей гостинице, отсыпался, — ответил Арланд, попытавшись сделать вид нормального здорового человека, а не страдающего похмельем упыря.

— Вижу я, как ты отсыпался! Опять пил, а меня не позвал, жмотская ты харя! — Закая недовольно нахмурился и сложил свои огромные толстые руки на груди. — А я, как дурак, нашел след убийцы и подумал, что раз уж мы решили по-братски все поделить, то надо бы позвать тебя… А ты что!? Ты без меня напиваешься!

— Мы вчера тоже пытались найти след, да только вот… — попытался оправдаться Арланд.

— Пошли, пока кто-нибудь другой нашу работу не закончил, — проворчал Закая, подтолкнув его вперед. — Эта чувырла что, с нами пойдет? — с сомнением глянул на меня.

— С вами, — кивнула я. — И меня можно называть по имени, а еще можно не говорить обо мне так, как будто меня здесь нет!

— Арланд, если эта чувырла будет так пищать все время, я выбью ей зубы.

— Бэйр, не пищи… — попросил меня инквизитор, хватаясь за больную голову.

— Ну так это… — Закая почесал заросший жесткими короткими кудрями затылок, пытаясь вспомнить, о чем хотел сказать до того, как отвлекся на меня. — Ну… там у восточных ворот нашли еще парочку растерзанных трупов, еще свеженьких. Расправились с ними явно после рассвета, один сопливый хмырь на стене даже утверждал, что успел продрать зенки и видел убийц… правда спустя час, пока он еще не добрался с рапортом до начальства, его нашли с выпущенными кишками на лестнице восточной башни. Работал явно не зверь, потому даже не знаю… теперь ясно, что наш клиент оборотень: зверь бы в башню не пробрался, а человек после себя такие трупы не оставляет. Сейчас ведется охота на оборотней, со вчерашнего еще двоих засадили в темницу… в Ордене думают, это какая-то эпидемия.

— Теперь убийца работал на востоке? — переспросила я, задумавшись. — Видимо, следующей будет северная стена…

— Арланд, она опять пищит! — пожаловался Закая. — Эта баба совсем тупая, она не понимает, что ее голос меня раздражает! Может, ее за волосы оттаскать?

— Но она дело говорит, — возразил инквизитор. — Завтра убийцы возьмутся за оставшуюся северную стену, и нам нужно находиться там этой ночью, если мы хотим поймать оборотня. Сейчас мы осмотрим восточную башню, а потом отправимся на северную, если других дел не возникнет после осмотра.

— Как-то все просто… твари никогда просто не работают, — крякнул Закая. — Напасть на северную стену сегодня — верное самоубийство для оборотня. Мы не одни такие, которые хотят куш за него получить: у нас в противниках вся стража и пара рыцарей Ордена. Так вот, все этой ночью будут следить за оборотнем с северной стены, и если он туда сунется, то живым не выберется, а он, хотя и бешеный, не такой тупой, чтобы идти нам в лапы. Уж сколько я этих гнид переловил, точно могу сказать: сейчас он или затаится, или нападет за стенами, прямо в городе.