Камин-аут (СИ)

– Ну, здравствуй, – произнес Сатин.

Шенг обхватил его руками, разрываясь между желанием оторвать больного от подушки и осознанием того, что своими действиями может причинить ему вред. Сатина окутало влажным теплом и едва различимым запахом табака. Чувство голода остро скрутило живот, когда Холовора уловил аромат рыбных котлет, исходящий от рук и одежды парня.

– Здравствуй! – горячо выдохнул китаец, утыкаясь в его волосы, в шею, только чтобы не показывать своего заплаканного лица. – Сатин, это было ужасно… ужасно! – дрожащим голосом бормотал Шенг. Чересчур бурно, чтобы успевать проговаривать внятно слова. – Они нам таких ужасов по телефону наговорили!.. Это было чудовищно! Нам передали… ты… О, боже мой! Я всё никак не могу прийти в себя!

– Со мной порядок, – выдавил Сатин, ухватив передышку в бурном приветствии, и вдохнул мокрый душистый запах Тео, чтобы хоть как-то перебить лекарственную вонь.

– Ты упал с такой высоты в какой-то овраг! – продолжал тараторить китаец с привычным мягким акцентом. Как приятно было вновь слышать этот голос!

– Тео, сейчас не самое лучшее время… – вмешался ударник, который только внешне казался спокойным. Нахмурил лоб, Велескан присел на край кровати.

– Нет, Вел, подожди… – покачать головой Сатин не мог, поэтому только окинул друга требовательным взглядом, – всё хорошо. – С этим языком сплошное наказание! Наверное, вкололи слишком большое количество обезболивающего.

– Мне так неспокойно за тебя! – шептал Тео. – Нам сказали, у тебя вся голова была в крови, вокруг – сплошная кровь… Она была и на дороге, и на земле…

– Я и не заметил, наверное, – пробормотал Холовора отрешенно.

– Неудивительно, что ты не заметил. Такое потрясение… Зачем ты только поехал? Я не должен был тебя отпускать!.. Ты выжил – это настоящее чудо!

– Ты опять начинаешь? – всё время их сотрудничества Велескана раздражало нытье Тео, и теперь…

– А если бы твой любимый человек перевернулся со своим мотоциклом, ты бы только смотрел? – не оборачиваясь, запальчиво бросил парень, мгновенно бледнея, точно ужаснулся своим же словам.

– Я бы не досаждал ему причитаниями, – отозвался Велескан. – Что, все голубые плачут? – музыкант покачал головой, просто излучая снисходительность. – Сатин, ты даже не представляешь, что он тут выделывал. В то время, как нам с Ли Ян приходилось отслеживать утечку информации и заниматься своими прямыми обязанностями, Тео устраивал истерики.

Названный присел на корточки.

– Давай-давай, заложи меня, – огрызнулся парень, опуская локти на постель и переплетая свои теплые пальцы с пальцами Сатина.

Холовора невольно улыбнулся, но от возникшей в голове боли улыбка вышла натянутой. Коснувшись подбородка, Сатин осознал, что за время своего пребывания здесь успел обзавестись щетиной.

– Не могу вспомнить, что произошло. Ничего не помню… Не помню, как попал сюда… смутно – вертолет, но что было потом… Всё как в тумане, небо, потолок… – бормотал он, глядя на матовый плафон над головой Велескана.

В комнату зашел Ли Ян, а с ним – Лим-Сива, еврей, старый друг семьи.

– Не выношу вида крови и цвета, меня от неё мутит, – не к месту вставил парень, прижимая ладонь Сатина к своей щеке.

– Тео видел, как тебя везли в реанимацию, – объяснил Ли Ян, такой же как и брат крашенный блондин со стрижкой каре. – Его чуть не стошнило.

– Долго я был без сознания? – спросил Холовора, поглаживая щеку Тео.

– Прилично. – Лим-Сива обогнул кровать и подошел с другой стороны, где располагалась капельница. – Ну ты и поднял переполох. Хорошо себя чувствуешь? Ты чуть не умер, доктора были вынуждены тебе все кости пересчитать, чтобы убедиться в их целостности.

Музыкант имел удивительный, ни с чем несравнимый голос. С хрипотцой, скрипучий бас, казавшийся на удивление приятным и благозвучным. Сатин окинул лицо Лим-Сивы беглым взглядом, задержался на коротких серебристо-белых волосах, кольцах перламутровых серег. Иногда Лим-Сива напоминал ему румынского цыгана, реже – артиста цирка.

– У тебя начался опасный жар, но ты оклемался.

Ли Ян пролистывал какую-то худую книжку, привалившись бедром к аппарату с измерителем пульса. В халате и ослепительно-белой водолазке, с этой книжкой в руках он походил на врача, даже в своей манере держаться.

Парни о чем-то тихо переговаривались, Велескан усмехнулся.

– Что это? – спросил Холовора у Ли Ян, стараясь, как можно меньше шевелить губами.

– Твоя медицинская книжка.

– Я думал, она в Хямеенлинне.

Краем уха он уловил отрывок беседы Велескана и Лим-Сивы, обсуждавших недавнее злоключение.

– Нам пришлось её забрать, – заявил китаец, листая чистые страницы. – Я вижу, ты не любитель болеть – сплошные белые пятна. Я тебе даже немного завидую.

– Так и есть. Это первый раз, когда мне приходиться лежать в больнице.

– Ну и кто в итоге оказался прав? Вы или я? – встрял брат Ли Ян, расплываясь в довольной улыбке.

Вероятно, Сатин пропустил какой-то спор.

– Да такому здоровью можно позавидовать. – Тео разразился приглушенным смехом, привлекая внимание ребят, казалось, он просто подавляет тревогу.

– И это говорит молодой парень… – пробормотал Сатин, притягивая к груди ладонь Шенг.

– С вами я ощущаю себя сорокалетним старцем, – пробурчал Тео.

Ли Ян сгримасничал, косясь на старшего брата, и хлопнул того по плечу мед. книжкой.

– Вот черт! – простонал китаец, отходя от края стола и озираясь по сторонам.

– О нет! Он порезал себе палец! – воскликнул Тео и подскочил на ноги, разгибая спину. – Это он мне на зло!

Ли Ян захлопнул книжку и положил на кровать.

– Что за больница! Нигде нет бинта! – рассерженно проорал он, нарочно чтобы подразнить кузена.

– Ничего, не умрешь, – сказал парню Лим-Сива, пожимая мощными плечами. В его ироничном тоне чувствовалось снисхождение.

– Я-то нет, а вот на счет Тео я бы не был настолько уверен, – Ли Ян, якобы не замечая гневного лица двоюродного брата, протянул к нему свою ладонь с алым пятном на пальце.

Под дружный смех Тео отшатнулся, неуклюже хватаясь за кровать. И только когда Ли Ян вышел за пластырем, парень шумно выпустил воздух, всем видом выражая глубокое презрение к глупой шутке родственника.

Всё же братья сумели отвлечь.

– Тебе прописали самое меньшее неделю постельного режима, – сказал Лим-Сива. – Теперь тебе полагается спать в два раза больше.

– Нет, это невозможно. Я не могу провести целую неделю, валяясь в кровати! У меня полно дел!

Прибор для измерения пульса мерзко запищал.

– Сатин, тебе нужно подумать о себе, но не так, как ты обычно это делаешь. Я имею в виду – о своем состоянии. Сегодня воскресенье, ты четыре дня провел в отключке.

Холовора вновь попытался приподняться на подушке. Провод капельницы на правой руке дернулся. Голову сдавили уже знакомые тиски, в ушах зазвенело.

– В среду концерт…

Ладонь Тео в его руке напряглась. Шенг перевел взгляд на ударника.

– Не беспокойся, концерт в Тампере будет отменен. – Велескан поднялся с кровати.

– Вы же не собираетесь удерживать меня здесь силой?

В образовавшейся тишине неожиданный голос прозвучал резко:

– У тебя обнаружили очень неслабое сотрясение мозга и трещины в черепной коробке, – Тео старался придать голосу успокаивающий тон, но вышло не очень убедительно, и Сатин нахмурился. – Ты повредил теменную и затылочную доли. Врач сказал, что есть вероятность риска, разумеется, самая меньшая, однако тебе нужно беречь сердце.

– Но ты ведь жив, а это самое главное, – примирительно заключил Д’Арнакк, как будто стремился убедить не его, а Тео.

Следует радоваться хотя бы тому, что остался жив. Некоторое время Сатин молча переводил взгляд с одного лица на другое. Необходимо обуздать эмоции – это самый лучший вариант на данном этапе.

– Я не помню, – спустя минуту гробовой тишины сказал он, – что со мной было, помню только, как всё завертелось и почернело…