И придет новый день

В пещерном городе не было достаточно корма, чтобы содержать крупных животных. В лучшем случае козы и мелкая птица. Доставить в Годрун мулов или хотя бы ослов оказалось делом неразрешимым. А люди, имей орки хоть целую армию рабов, слишком малосильны, чтобы поднять и перетащить тяжеленный каменный блок с одного места на другое. Строить акведук несколько столетий, как это делали египетские фараоны при возведении своих пирамид, у меня не было настроения. Впав в отчаяние, я даже готова была отказаться от своей идеи. Решение подсказал Гир.

Орки могут менять вес тела — своего или любого другого (понятно теперь, как удалось Хондару носить меня на руках, словно я ничего не весила). Наблюдать за их совместной работой с людьми было теперь одно удовольствие. Лежит где-нибудь в тенечке расслабленный нелюдь и полуприкрыв глаза наблюдает, как люди слаженными парами, а кто и по одному несут огромные каменные блоки, словно они сделаны из крашеного пенопласта. У них даже букмекер свой завелся, чтобы принимать ставки, кто больше и тяжелее груз переместить сможет. Довольно забавно со стороны смотрелось, тем более что люди тоже делали ставки на орков. Рабы, конечно, оставались рабами, но что-то неуловимо изменилось в отношениях. Презрение и противостояние, если и не исчезло совсем, то во всяком случае орки больше не позволяли себе обращаться с людьми, как с существами безмозглыми и бесполезными. Люди в свою очередь не показывали беспричинного страха и притворной тупости. Теперь стало проблемой найти с утра свободного от работы нелюдя, пусть орки свои занятия называли другими словами. Приходилось с вечера уговаривать кого-нибудь поучаствовать в новом проекте, и то согласные находились не сразу. Большинство орков предпочитало оказаться под началом соплеменника, только бы не стать исполнителем моих распоряжений.

Хондар моих идей не критиковал, но особого восторга тоже не выказывал. Подавил бунт среди орков, не желавших обучаться у Гира грамотности, составил график для занятий наравне с занятиями по боевому искусству, но сам лично категорически отказался учиться, сколько я его не упрашивала. На мой вопрос, как он сможет открыть счет в банке, если не в состоянии поставить подпись под документом, не говоря уже о том, чтобы прочитать сам текст, взял чистый лист бумаги посмотрел на него пристально и вручил мне его через минуту с роскошной и четкой подписью на элани внизу листа "Од-уруг Ораз Хондар из правящего дома Ургандов". Этот ленивец просто осадил надпись на бумагу. Так в свое время делал и Ол на документах, но нужно же еще уметь читать. Нельзя же быть безграмотным правителем. Мне ответили, что можно, если знать мысли того, кто смотрит на документ. Пришлось махнуть на упрямца рукой.

Другой проблемой в общение с моим подопечным стало нежелание прислушаться к моей просьбе выставить посты вдоль границ, особенно со стороны моря. Хондар находил такое требование совершенно бессмысленным. Я попросила его указать мне границы принадлежащих ему земель, но оказалась, что каменная пустыня сама по себе никого не интересовала. Ценность представляли только источники воды, порталы и скалистые породы вокруг них, пригодные для строительства жилья. Пришлось прямо спросить, знает ли он о ведущихся на его территории добыче и вывозе горных пород. Слышал, но ему не интересны какие-то камни и глупые люди, которые эти камни собирают. Пусть делают, что хотят, лишь бы на его пути не попадались. До сих пор не знаю, каким чудом мы с ним не поссорились.

Согласился, правда, отправить Гира на разведку, замаскировав его под человека. Парню выдали защитный амулет, чтобы скрыть единственный обличительный внешний признак орков — желтые глаза, набили ему карманы осколками породы, собранными нами в ущелье и отправили в ближайший крупный эльфийский город к ювелирам. Хорошо, что я уговорила дать парнишке охрану. После визита в торговые ряда и неосторожных расспросов, на него напали в темноте и ограбили, вытряхнув из карманов все, что там находилось. Подоспевшая охрана спасла Гиру жизнь, но отыскать нападавших не удалось, так же, как и вернуть образцы для дальнейших розысков. Единственным положительным моментом было то, что Хондар наконец мне поверил. Дорога от ущелья к морю была с этого момента перекрыта. Полдюжины орков несли постоянное дежурство, от нечего делать изучая заодно окрестности.

Еще одной трудностью в проводимых работах была хроническая нехватка денег. Любое начинание требовало затрат, причем довольно крупных и неотложных. К счастью, подошло время сбора урожая маслин, и проданная первая партия плодов позволила закупить пресс для отжима масла. Отдавать за бесценок драгоценные плоды не имело смысла, более выгодным было изготавливать масло самим. В пещерном городе теперь не было не только свободных орков для работы, но что еще невероятнее — не хватало людей.

Не стану утверждать, что всем нравились изменения в установленном порядке вещей. Некоторые орки ушли из города. Хондар отказался сообщить их количество, хорошо хоть меня прямо не обвинил в происходящем. Вел себя выдержано и вызывал у меня самое искреннее уважение. Думаю, из него получится достойный правитель. Парень был бесспорным лидером, умел не только подчинять других, но и не дрогнув держал удар, если события складывались не в его пользу.

Думаю, нет на свете поступков, которые бесследно исчезают, не оставив после себя и следа, даже если на первый взгляд кажется, что происходящее так мало и незначительно, что никому не заметно. Все-таки люди более значимы своими делами, чем могут себе представить. Я верю в людей и верю в то, что не только наши поступки имеют смысл, но и наши мысли не исчезают бесследно. Хоть мы и выглядим, как песчинки на берегу моря, когда набежавшая волна рисует каждый раз новый узор, и кажется деяния наши незначительны и так же преходящи. Это верно. Но только до тех пор, пока количество совершенного не достигнет определенной массы. И тогда то, что было разрозненным сыпучим песком может сплавиться в стеклянную глыбу, которую прибою не сдвинуть, не разбить и не изменить.

То, что вначале выглядело как вздорная утопия, постепенно стало частью жизни. Орки работали, пусть и не называли свои занятия таким словом. Скука более неприятное времяпровождение, чем дело, в котором ты можешь выделиться и показать свое превосходство над другими. Люди стали частью жизни города. Необходимой и ценной ее частью. Не все, правда, женщинам труднее давался урок самоуважения. Особенно тем, кто провел в рабстве слишком долго. Странно было видеть, что мышление людей оказывалось более инертным, чем у их поработителей. Орки ценили силу мускул, а еще больше силу духа. Они признавали в человеке воина, если он показывал стойкий характер. Неважно, что физически люди не могли соперничать с ними в бою, но к внутреннему достоинству и гордости орки относились уважительно. Тебя могли убить за бунт и открытое сопротивление, но любая демонстрация силы духа делала человека если и не равным им, то к таким людям относились, как к достойным противникам.

Но рано или поздно ситуация должна была осложниться. Я ждала благоприятного момента, чтобы подготовить Хондара к следующему шагу наших преобразований. Обстоятельства сделали выбор за меня. Из оливковой рощи пришел посланник, призывая к защите и справедливости. Один из орков нарушил приказ не трогать женщин. Отец девушки, которую увел к себе нелюдь, потребовал от Хондара сдержать слово и наказать обидчика. Я не знала, как поступит мой подопечный, но оставить все, как есть, означало бы, что со мной можно не считаться. Как и вообще с людьми. Я отправилась искать Хондара, надеясь поговорить с ним до того, как он объявит свое решение. К сожалению, дело уже вышло из-под контроля.

Хондара я нашла в одной из нижних пещер. Кроме Шоргата и еще нескольких воинов, здесь же находился крестьянин из оливковой рощи, его бледная испуганная дочь и молодой орк, вызванный для ответа. Больше всего меня поразило лицо обвиняемого. Он был немного растерян и, что самое странное, смотрел на меня почти с мольбой.