Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

Неметон изредка посматривал на неё, и Алма видела в его глазах жалость, но если так, то почему он не отпустит её?! Почему заставляет терпеть, и время от времени снова задаёт один и тот же вопрос.

- Что тебе здесь надо?

- Я просто путешествую, мне ничего не надо в ваших краях!

Кричала она, хотя знала, что врёт, и что всё будет как по заевшей пластинке – она говорит, что ей ничего не надо, за словами следует боль. Раскалённое железо резануло ногу, но Алма держалась. Эльф то и дело менял инструмент, и один был большее другого, но самой сильной реакцией Алмы был глухой стон изданный сейчас. «Нет, нет!» твердила она себе, слезы текли и были ни чуть не прохладнее инструментов то и дело льнувших к коже!

- Пожалуйста, пожалуйста хватит! – прошептала она, когда Канор подошёл к ней с новым предметом.

- Выбери инструмент, и он будет последним на сегодня! Но пусть станет долгим, – вдруг сказал Неметон, и посмотрел на девочку синими глазами.

- Хорошо, любой?

- Да!!!

Эльф откинул в сторону разогретый гвоздь, и Алма со странным ощущением поняла, для чего он может быть нужен. Канор железной хваткой взялся за её ногу. «Нет, только… нет, пожалуйста!» мысленные мольбы девушки сорвались в первый за долгое время, проведённое в галереях, крик! Кость противно хрустнула, и вся нога налилась болью. Девушка не смотрела, и даже не думала о том, как он с неимоверной лёгкостью ломал её, по ощущениям не без помощи ноги. Она открыла мутные от слёз глаза, Неметон стоял запрокинув голову, но не в наслаждении, а в поиски успокоения и в страхе.

- Оставим её здесь, владыка? – услышала она голос эльфа, от которого Неметон еле заметно вздрогнул, и искоса посмотрев на красное и заплаканное лицо девушки, ответил.

- Да, завтра продолжим с ней, мне важно знать, что она тут ищет.

Канор грубо поднял её со стула за искалеченное огнём и железом плечо, чуть не сломав своей хваткой её ещё одну кость, он откинул Алму в сторону, глухо вскрикнув, она всем телом прижалась к холодному полу, ища в нём утешения. Она понимала, что выглядит так, будто теряет сознание, хотя сама толком не разбирала, так это или нет, и уже почти провалившись куда-то далеко во тьму, она ощутила очередное тепло, какое-то прикосновение, возможно приснившееся ей, оно не такое обжигающее, и не особо тёплое – приятная прохлада. Заснуть так и не удалось, она отсутствовала, не признавала звуков, которые слышала в этом мире, где-то наверху, не контактировала ни с чем кроме пола, даже глазами не хотела касаться чего-то ещё, кроме темноты подаренной болевшими веками. Снова втягивая в себя воздух, она перекатилась на другой бок, и отлипла от стены, к которой припечатал её Канор. Она всё же открыла глаза, и они резко заболели, как это часто бывает после долгого и сильного плача, лицо было ещё сырым от слёз, и шероховатым от соли в них. Корчась при движении ногой, она приподнялась на руках, и села, едва касаясь ноги начала бесцельно выводить на ней круги пальцами. Аднов при ней не было, всё отобрали. Она снова плавно откинулась назад и повернула голову в сторону двери, откуда донесись шорохи шагов. Девушка уже ничего не могла поделать, и пустила слёзы от одной мысли «неужели уже наступил новый день и всё начнётся заново, пока не скажу правду, или умру!?». Дверь с тихим скрежетом открылась. Алма, переступая через себя, посмотрела на вошедшего. Не Канор, и даже не Неметон, там был один Ланс. Узкие щёлочки в глазах, через которые она смотрела на него, лёгко можно было не заметить под глинными и густыми ресницами, похоже так и случилось, но девушка практически сразу же их закрыла, не желая разговаривать с ним сейчас, но просто не могла молчать.

- Зачем ты пришёл? – вопрос, и снова вышла на волю непроизвольная слеза.

- Не знаю.

- Пожалуйста, подумай, – Боже, как звучал её голос. Алма была готова провалиться вниз или умереть на месте! Откуда взялась нежность и слабость в голосе? Это говорила не та девушка, которая с гордо поднятой головой клалась перед другими и собой терпеть, не ломаться. Что же сейчас? Все верили в неё, но она сломлена.

- Хм… вижу, насколько жестоко приказал обращаться с тобой отец, – в голосе была капля иронии, из которой Алма поняла, что ей ещё повезло, хотя Неметон и так принимает пытку с отвращением.

- Я не привыкла просить, но сейчас хочу сделать это, и я попрошу тебя… – она замолчала, и после паузы первым заговорил Ланс.

- О чём?

- Убей меня, я больше не хочу видеть ничего, а тем более чувствовать.

- Почему? – как-то растерянно и грубо спросил эльф.

- Потому, что насколько прекрасны не были бы чувства, потом они отзовутся болью.

- И что же на этот раз отозвалось ей? – так же холодно спросил он. Алма не смотрела, но понимала, что он стоит над ней и смотрит вниз на неё.

- Я нарушила клятву.

- Какую? Ты же не рассказала моему отцу ничего.

- Откуда ты знаешь?

- Он бы тогда тебя здесь не оставил. Так в чём заключалась клятва.

- Я обещала не ломаться, стоять, пока могу. И что теперь? Я просто сломана, и лежу здесь, перед тобой – принцем, с отцом, родословной, домом, богатствами …

- А разве это важно? – он сделал акцент на слове «это», и как поняла Алма, присел.

- Из всего перечисленного я могу желать только одного – быть рядом с отцом, и может немного чести.

- Тебя оставили здесь, и с тех самых пор ты не поднялась? Даже не удосужилась сесть на стул. – Тут Алма открыла влажные глаза и немного улыбнулась, а осознав свой глупый поступок, сделала это ещё шире, красивее и искреннее.

- Ты не знаешь, что это, но я уже просто не хочу отрываться от ледяного пола. Он успокаивает, и вот мне уже почти всё равно на ожоги.

- Я бы на твоём месте молился, что бы всё оставалось таким, не хуже.

- Хм… – она снова улыбнулась, но на этот раз кротко, – Нищие молятся на гарантию своей нищеты…

- Что это значит?

- Ты не поймёшь, – она закрыла глаза и сразу покрылась мурашками от холода, теперь она замёрзла, – ладно, пойду, сяду на стул.

Изо всех сил девушка старалась не показывать боли. Её плавные движения сопровождались таким же ноем в голове, местами порезанной коже, и сильнее всего в сломанной ноге. Встав, она замерла, боясь сделать шаг, но не боль пугала её, а то, что Ланс поймёт, насколько она слаба.

- Ты не пойдёшь?

- Пойду.

Она сделала шаг и встала на больную ногу, она сама не поняла, каким чудом смогла устоять, и как не умерла от того чувства. Ещё два мучительных шага, и она приподняв больную ногу встала на другую, опершись руками в подлокотники стула. Легко развернувшись на здоровой ноге, присела на край и свободно откинулась назад. Тут же она почувствовала воду, не видела, не слышала, но сознанием русалки ощущала её.

- Тут где-то есть вода?

- Да, подгорный поток, – пристально посмотрев на неё ответил Ланс, – как ты узнала?

- Не важно.

- Может важно, ответь!

- Слушай, а чтобы я не соврала, принеси инструменты с мангалом, особенно у вас там очень интересная «кошка», такая раскалённая до придела и с крючками!!! – появились силы и уверенность, а голос звучал громким криком с сарказмом.

- Я не пытаю.

- Я тоже, тогда остаётся просто верить.

- Как можно верить тому, кого не знаешь?

- Не будешь верить человеку – не узнаешь его, а когда узнаешь уже – не сможешь не верить.

- Но теперь я уже не уверен в том, что ты просто странница, как сказала! Слишком уж много умных фраз, – отозвался он и холодным взглядом снова вывел её из стоя и контроля чувств. Она услышала то, как внутри снова пошёл остановившийся механизм сердца.

- Знаешь, сколько бы ты не говорила о том, что у тебя есть отец, был дом, и всё остальное, я не пойму до конца твоё прошлое.

- Могу сказать и короче, сколько бы людей не было рядом я всё равно одна, завишу от себя, только себе и жалуюсь. И вот теперь молчите, владыка, – играя холодом, доступным её тону закончила она, – хотя нет, последнее…