Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

- То есть хочешь сказать, что ты… – Ланс не закончил, послышались шаги сзади него. Алма резко наклонилась к прутьям, стараясь разглядеть, что твориться за стеной камеры, эльф тоже развернулся.

- Кто там? Кто там, Ланс?!

Он молча опустил голову, а потом искоса посмотрел на неё.

- Аудиенция… Ты же этого хотела.

- Нет, не этого… я знаю что там будет. Он просто так не выпустит меня, а в такое время будет спрашивать о том, откуда я, зачем пришла.

- И что?

- Я не могу ответить, думаешь не слышала о ваших….!?

- О чём? – Ланс холодно потребовал продолжения фразы.

- Галереях! – Алма понимала всё, что в её глазах застрял страх и ужас.

- Почему ты об этом подумала? Он пользуется ими в крайних случаях.

- Я так чувствую, – девушка подняла трясущуюся руку и посмотрела на неё, как на что-то противное, её губы шевелились во фразе «мне страшно», но она старалась не думать ни о чём.

Пришли трое тёмноволосых эльфов. В последний раз девушка взглянула в соседнюю камеру на Фавна. Он было смирён со всем, и, когда Алма продумывала план побега (она не могла остаться здесь никак), то, пытаясь помочь и Каусу, понимала, что лучше спокойная гибель в смирении и старости, чем в голоде на улице с осознанием того, что тебе некуда идти. Каус Аустралис был единственным из её знакомых, кто был настолько мудр, что понял самое главное: фраза «Нет предела совершенству» – враньё, рано или поздно, так и не достигнув совершенства, это перейдёт в уродство. Он всё время искал лучшей жизни, чего-то нового. Алме очень нравилось слушать его рассказы о том, как он постоянно находился в поисках знаний и лучшего места, где мог бы остаться жить навсегда. Он был великим, но не останавливался на достигнутом в поисках совершенной жизни. А теперь сидит здесь, в уродстве. Впрочем, ему уже не зачем гнаться, только годами сидеть и обдумывать всё. Что услышал годами ранее. Покой. И всё. Алма должна убежать без него. Не должна лишать его самого драгоценного времени – потраченного на себя и своё сознание.

Дверь её камеры открыли. Эльфы говорили между собой на эльфийском, думая, что Алма не понимает. Но то, что они вещали – мало волновало девушку. Она даже не думала их слушать, пока ей не заломили руки назад, не вывели из её клетки, и только когда донёсся голос Ланса, она прислушалась к языку, и разобрала его слова «Если её поведут в галереи – сообщите!»

Алма послушно шла за эльфом, другие два шагали сзади. Она уже хотела сбежать и понимала, что в целом – возможно, но не сейчас. Глупейшее чувство долга росло в ней, то есть узнать не находится ли алмазный-жемчуг, шары Рим-уджем, здесь, у Неметона? Еще несколько шагов, и она уже поднималась выше, по свободному замку, который выглядел как один не имеющий конца зал, с извилистыми природными лестницами, различными столбами, так напоминающие деревья. Но не это сейчас волновала девушку. Её голова болела и пульсировала, живот сильно сузился и болел. Она чувствовала, как ноги, наполняясь свинцом, превращались в вату, тошнота подступала к горлу, сознание не позволяло правильно всё видеть, и изображение моталось и кружилось в её голове, ещё ни разу с Алмой не творилось такого из-за страха! И вот она почувствовала, как её с силой толкнули вперёд, сами того не осознавая дали знак, что она уже стоит перед Неметоном.

- Подними глаза, – холодно и приторно произнёс голос уже знакомого ей владыки. Алма тряслась, но сдавив в напряжении всю себя, она смело и резко вскинула голову, бросая непонятный взгляд на короля лесных эльфов.

Он молчал.

- И что!? – спросила Алма нетерпеливо. Нервы уже были натянуты до предела, она боялась самой неизвестности.

- Замолчи, и говорить будешь только ответы на мои вопросы.

- Ну всё, посыпались… – выдохнула она совсем тихо, Неметон не услышал.

- Кто ты такая?

- Меня зовут Лэд, – «откуда вдруг у неё в голове возникло это имя?». Сперва мысли, направленные на этот вопрос твердили «Ангелина», но что-то поменялось, теперь она «Лэд».

- Хорошо, Лэд, – он так растянул это имя, что девушке стало противно, – откуда ты?

Неметон прошёлся по платформе, словно зависшей в воздухе, и, когда пересёк расстояние от великолепного трона до неё, посмотрел в самые глаза девушки. Она задрожала.

- Отвечай! – без насилия или приказа, громко и чётко.

- У меня нет дома, я – странница.

- Как же ты живёшь, странница Лэд?

- Перебираюсь из города в город.

- Я не об этом. Воруешь еду? Попрошайничаешь?

- Нет. У меня много друзей в разных города, они кормят, – Алма сто раз подряд задала себе вопрос, как на ум пришла вся эта история с унижением собственного достоинства.

- Зачем ты здесь?

- Просто очередное путешествие.

- Лжёшь, с самого начала лжёшь! Ты не похожа на странницу, может ссадин у тебя и много, но ты не такая. Может ты и держишь пути, не зная направления и исхода, но не думай, что я тебя не узнал.

- О чём вы?

- Ты знаешь сама, Алма. Алампия Уэнса.

- Вы скажете всем?

- Конечно нет, тогда мне же самому будет проще.

- А Лансу?

- Ему в первую очередь «нет».

Повисла пауза.

- Как Вы узнали?

- В твоих глазах должно быть меньше мыслей. Ты думаешь я не помню тот самый взгляд, с которым встретился при твоём обращении?

Девушка опустила голову, она не знала, что делать теперь. Когда узнал кто она, врать не получится, этот вопрос «кто ты?» был проверкой на честность! И теперь он не поверит не единому слову пока сказочка не будет достаточно достоверна и подкреплена уверенностью боли.

- Ведём её в галереи, – так же холодно сказал он, но девушка почувствовала, как дрогнул его голос.

Она не помнила точно, как попала сюда, в подвалы наполненные отголосками давнишних визгов, оров, криков. Она сидела на деревянном стуле посреди комнаты, не большой, но страшной, с деревянным полом расписанным в горошек кровью, пока не её, но скоро на полу добавятся пятна и узоры, если, конечно, они не выберут других инструментов.

- Я смогу всё выдержать… – выдохнула она.

И тут дверь открылась и внесли небольшой мангал, над раскалёнными углями в тон им тлели как шампуры ножи, все разной формы, потом, что-то вроде печатей, и крючки «кошки». Алма сразу обратила на неё внимание, не просто обычная плётка «кошка», на концах была не кожаная бахрома, а раскалённые крючки, как для рыбалки, не больше, но только она подумала, как эти, казалось бы, безвредные снасти режут кожу, жгут её, заставляют выступить кровавые ожоги. Она резко сглотнула в попытках сдержать тошноту.

- Противно? – спросил Неметон, на удивление, с не меньшим отвращением.

- А сами как думаете? И, вам же самому не хочется на них смотреть, зачем?!

- Так надо, ты просто не скажешь, что забыла здесь? – казалось в его голосе была надежна на её признание, и девушка почти заплакала от того, что не может об этом сказать.

- Нет, не скажу.

- Тогда придётся, – он отвернулся, – учти, когда расхочешь мучиться – просто закричи, что всё расскажешь.

- Я-я не расскажу! – начав с запинки, почти твёрдо в конце произнесла она. – Вам же выгоднее меня убить, сделайте это.

- Нет, ты нужна, и не только мне, я не в праве отдавать приказы убивать кого-то из знатных родов другого королевства.

- А если вас попросят?!

- Нет, и закончим на этом! Я жду признания! Канор! – в комнату вошёл, как поняла Алма, эльф. В чёрной робе, лица видно не было.

- Чем начинать, владыка? – холодно спросил тот. Подойдя к Канору, Неметон сказал что-то, чего девушка не разобрала, и отошёл в сторону. Он не смотрел и не уходил.

Началось всё с огня! С его жара, вселившегося в металл и так в одну секунду обрызгав кожу на плече пыткой. Алма сдержалась, глубоко вдохнув сквозь зубы, она приняла это как долг! И мысленно вспоминала все свои глупости, ошибки, и, сдерживала крик, но плоскость «печати» задержалась на коже, она то и дело наказывала мысленно сама себя словами «Какая же ты идиотка! Это тебе! И терпи