Семь дней из жизни человека (СИ)

   Ребёнок недоумённо глядел на своих сегодняшних наставников, пряча за спину руки. После фраз юноши, он не знал, извиняться перед слугами или нет. Теперь он вообще не знал, что ему нужно делать. Злыдень постучал пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание Адама. Мальчик порывисто повернулся, чтоб попытаться приструнить совсем обнаглевшего после похвалы двойника, как вдруг заметил пустоту за спиной отражения. Слуг просто не было в зеркале!

   - Ты очень сметливый мальчик, Адам, - обратился к ученику молодой человек, - и должен понимать, что наши идеалы никогда не совпадают с реальностью. Они просто не могут с ней совпасть. Самым-самым всегда будет твой Злыдень, потому что его нет. Как только ты достигнешь его уровня совершенства, он тут же изменится. Это не должно тебя смущать. Пожалуйста, попытайся представить...

   Вдруг лицо Светлана резко изменилось.

   - Чуть не забыл! Меня же потенциальный клиент вызывал! - улыбчивый юноша подскочил и стукнул себя по лбу с забавным звоном. - Всё, я вынужден вас покинуть. Простите, дела не ждут так долго как хотелось бы. Ну, я полетел.

   На прощанье юноша со всей серьёзностью пожал Адаму руку и не удержался от того, чтоб снова не потрепать по кучеряшкам. Вестнику он просто помахал рукой и, подхватив документы, побежал вглубь зала. Сумка, а точнее её содержимое, разлетевшееся по полу, заставило юношу резко притормозить в нескольких шагах.

   - Вернёмся к нашему занятию, - снова взял привычный менторский тон хмурый слуга. - Нам нужно выяснить, откуда в Злыдне взялась определённая черта или представление, и обозначить факторы, наиболее повлиявшие на их формирование. Поскольку я не Светлан и играть с тобой в людские игры на обман не собираюсь, а в твоих способностях самостоятельного рассмотрения всего многообразия норм твоего советника очень сильно сомневаюсь, я буду называть тебе конкретную черту, а ты, подумав или постаравшись подумать, расскажешь мне, что её обусловило. Начнём с чего-нибудь более крупного и лёгкого, не требующего изящного самоанализа, чтобы ты легче понял, что я от тебя требую. Ты сам уже называл доброту. Начинай.

   - Не буду, - сцепил руки на груди Адам, в нем всё ещё клокотала неприязнь к неряшливому слуге и обиженность на весь свет и Злыдня в первую очередь. Мальчик уже просто не мог слышать о нём, я тут ещё требовалось воспевать его и думать, почему это заблуждение такое хорошее.

   - Почему это? - сощурился в свою очередь Вестник.

   - А я вообще не обязан перед тобой отчитываться! Вы оба кто господину Витольду? Слуги! Может Светлан ещё и повыше чином, ты же совсем прост. Тебя приставили, следить за тем, чтобы я сам разбирался со своим Злыдней. Вот я и буду разбираться с ним сам, а не отчитываться перед тобой. Я всё-таки ученик, господина Витольда, а не слуга. Во мне есть способности, и я не обязан тебе подчиняться, слуга. Ты даже в зеркале не отражаешься! - не удержался мальчик от ехидного замечания, ему давно хотелось высказать всё это, но он побаивался так, разговаривать со взрослыми. Когда же Светлан пожимал ему руку, Адам вдруг понял, что в этом Доме он занимает особое место и может не вести себя, как просто пришлый мальчик. Он ученик хозяина!

   Вестник сошёл с лица, было тяжело определись, что сейчас происходит в его скрытой под овчиной душе, только метания происходили явно нешуточные, если даже накидка на спине начала бугриться.

   - Если ты чего-то не способен увидеть, это не значит, что такого не существует, - процедил сквозь зубы мужчина, справившись с нахлынувшим гневом. - Людские глаза не могут разглядеть нас среди толпы, а некоторым это не под силу даже с помощью зеркала Бытия. Если бы ты увидел наши отраженья, ты...

   - Да, Вест, - ухмыльнулся Светлан, укладывая в сумку последние листы и потуже затягивая ремни, - определённо, ты не создан для работы с людьми. Очень интересная ситуация получается с этим мальчиком. Ему просто жизненно важно получить необходимые знания. Что ж, Вестник, желаю запастись терпением в твоей нелёгкой миссии и испросить у мастера парочку успокоительных настоек. А с тобой, Адам, я не прощаюсь. Что-то, может профессиональная интуиция, подсказывает мне, что мы с тобой ещё непременно встретимся...

   День пятый

   Солнце всходило в Доме очень натурально, словно не было чудесной крыши и в помине, а над потолком во все стороны простиралось чистейшее нутро бесконечного неба. Обволакивая мир своей удушающей благодатью, оно обращало зал причудливой каменной пустошью с выростами-колоннами. Рассвет подкрадывался лесным котом. Сначала горизонт по кругу налился пунцовыми соками, словно пирог поджариваясь в печи. После по проторенной дорожке разбежались дружным хороводом золотисто-розовые всполохи и игриво набросились со щекотной на истончившиеся бока ночного покрывала. Казалось, ещё чуть-чуть, ещё один вздох и купол треснет по золотому ободу, открывая дорогу сияющему и неизвестному своим могуществом чему-то завораживающему и божественному. Напряжение нарастало щемящим предчувствием неминуемого, до почти отчётливого потрескивания в воздухе. Только катастрофа не настала, и потолок продолжал светлеть в своём ленивом темпе, подменяя чёрную макушку ночи подобием солнца.

   Адам опустил подбородок на сложенные руки и облегченно выдохнул. Просыпаться с рассветом в этом Доме было тяжеловато, зато значительно приятнее, чем открывать глаза на окутанном тьмой небольшой площадке. Мальчик перевернулся на своём лежаке и тут же столкнулся взглядом с хозяином Дома, спокойно сидящем в своём кресле и поглаживающим огромную бурую ящерицу с шипастым хребтом и яркими пятнами по кожистому воротнику. Монстрик сидел на плече мужчины, вцепившись когтистыми лапами в широкие рукава просторной рубашки, и с благоговением жмурил красные глазищи, почти урча от удовольствия.

   - Доброе утро, Адам, - приветливо улыбнулся Витольд.

   - Приветствую Вас, господин, - ребёнок смущенно подскочил с места и попытался привести себя в порядок.

   - Можешь не вставать пока, - мужчина кивком позволил ученику вернуться в постель, маленький дракон неприветливо перевёл на мальчика взгляд и слегка раздул воротник. - У тебя будет ещё какое-то время до начала урока, чтоб просто полюбоваться восходом солнца, ведь подчас простое созерцание чужого творенья может быть намного полезнее для духа, чем его детальное изучение.

   - Спасибо, господин, - ученик старался не смотреть на противную ящерицу лишний раз.

   - Сегодня ты, как и пожелал ранее, будешь заниматься самостоятельно, - без тени упрёка в голосе или скрытой издёвки продолжил Витольд. - Я не могу обучать тебя чему-нибудь достаточно вескому, пока не буду уверен в твоей готовности воспринимать значение моих слов. Вестник не имел достаточно серьёзных жалоб на тебя, однако я не стал просить его и далее помогать тебе в работе с советником. Надеюсь лишь на то, что ты правильно усвоил вчерашний урок и впредь будешь относиться к нему береженее и почтительнее. Я не стану стоять у тебя над душой и дам свободу действий, тем более, что сегодня у меня есть дела значительно более важные, чем беседы с тобой, Адам. Конечно, отсутствие собеседников и общества, может плохо на тебе сказаться. Я полагаю, ты одним Злыдней не удовлетворишься, поэтому предлагаю Щура, если он захочет остаться с тобой.

   - Это ваш соглядатай? - удивился Адам, уже значительно более почтительно присматриваясь к некрасивой ящерице.

   - Нет, - рассмеялся мужчина, - мне не нужны шпионы, чтоб следить за людьми в Доме и за его пределами. Это просто зверёк. Тебе ведь здесь всё кажется безжизненным. Он же был так смел, что согласился показаться тебе. Только, сдаётся мне, что вы не особенно поладите, если он тебе так неприятен. Не забывай Адам, что красота зависит от твоих требований. Ты видишь лишь ту, что увидеть способен, остальная сокрыта для тебя. Это же не означает, что в ком-то её меньше. Вот и для Щура ты не столь привлекателен, но он хотел с тобой подружиться. Что ж не буду навязывать тебе что-либо. Люди не смогут породить что-нибудь действительно искреннее под чужим гнётом.