Архиведьма

Что-то в последней фразе меня насторожило, но тут я поняла, что действительно очень устала и хочу спать. Сил мне хватило только запереть дверь на ключ и дойти до кровати. Рухнув на пуховую постель, я забылась крепким, очень крепким сном.

Глава 6

Проснулась я абсолютно не там, где засыпала. Светлая комната с огромной мягкой кроватью странным образом превратилась в клетушку подземельного вида с ободранными стенами и соломой, рассыпанной по полу. Моей сумочки, естественно, рядом не было. Я закрыла глаза и снова открыла — не помогло. Тогда я потрясла головой. Ой, зря я это сделала. Наверное, в вино подлили какую-нибудь гадость, упыри проклятые. Снова закрыв глаза, я стала с болью шевелить мозгами. Проспала я от силы часа три, значит до праздника — если он будет — есть время. Можно попробовать вылезти в окошко, но для этого надо встать. Процесс вставания без травм не обошелся: ноги отказывались слушаться, и я несколько раз оказывалась в исходном положении, то есть лицом в соломе.

Теперь-то я поняла, почему дома показались мне необычными. Каждое строение имело не деревянный, а каменный подпол с небольшими окошками, что абсолютно не способствовало хранению продуктов.

Окошко в камере, конечно, было — маленькое, зарешеченное и в соседнюю клетку. Там посреди кучи опилок в позе лотоса сидел какой-то парень. Лицо его было настолько серьезно, что складывалось впечатление, будто думает он первый раз в жизни, и этот процесс доставляет ему огромные мучения.

— Ау, — позвала я, — О чем задумался? О сути бытия?

Парень неохотно открыл глаза и глянул в мою сторону.

— Черт тебя дери! И угораздило же третей попасть. Нам крышка, — уверенно заявил он.

— А кто третий?

— Ты, дура! — рявкнул он.

— Эй, полегче, — обиделась я. — Сейчас как подожгу!

— А ты попробуй, — ехидно проворковал этот хам.

Я посмотрела на опилки в его клетушке — ну не себя же палить — и пожелала, чтобы они слегка вспыхнули. Устраивать столб огня, как в прошлый раз что-то не хотелось. Но ничего не произошло.

— Ну, я же говорил. Я уже пятый день пытаюсь хотя бы взлететь.

— А почему так получается?

— Вероятно, эта деревня находится на месте магической воронки, в самом ее центре, — грустно сказал парень. — В таких местах магия не действует. Молодцы упыри, каннибалы чертовы! Додумались же в таком месте обосноваться. Сама-то ты как сюда попала? — спросил он уже мягче.

Тут он поднялся на ноги и подошел к окошку. Оказался он высок и довольно привлекателен, хотя немного полноват. Темные волосы и густая черная борода контрастировали с голубыми, глубоко посаженными, глазами. Мягкие, крупноватые черты лица делали его похожим на доброго духа из детской сказки, того, что дарит подарки всем хорошим детям на праздник Нового года.

— Да так, мимо пролетала, — попыталась пошутить я. — Вот, решила на огонек заглянуть.

— На метле что ли летела?

— Да ну тебя! — надулась я. — Обижаешь, на коне! А сам чего здесь прохлаждаешься?

— Тебе покороче или попонятнее?

— Остряк-самоучка! Время есть — давай поинтереснее.

— Ладно. В общем, дело было так. Родился я осенью, назван был Воладиром…

— А давай без полной автобиографии, — прервала я его обещающий быть очень долгим рассказ.

— Уговорила. В общем, после магической практики в Ливиндале взял я сестренку двоюродную Мираэль, и понеслись мы к моим родителям в гости в славный город Славноград. Загостились мы немного. И мне отчет в Академии сдавать пора, и Мире готовиться к поступлению самое время. Вот и пошли через лес в надежде сэкономить время, тракты сейчас перегружены, да и чего греха таить, подловила еще меня эта паршивка «на слабо», вот и поперлись в этот проклятущий лес. Два дня шли без приключений, на третий я понял, что заблудились мы плотно. Отправил маяк — это заклинание такое, которое дойдя до адресата, который его примет, приводит помощь к магу, ориентируясь на ауру отправителя. Через несколько дней набрели мы на эту деревеньку. Хлеб-соль и все такое усыпили мою бдительность, о Мире и говорить нечего.

— Вот расшумелись, — послышался недовольный женский голос. — Ничего меня не усыпляли, я сама уснула.

— О, Мира проснулась. Сейчас будет весело, — прошептал мне Воладир.

— Не дадут поспать по-человечески, — продолжала бурчать девушка. Она поднялась и подошла к такому же окошку, что отделяло мою камеру от Воладира, только с другой стороны.

На удивление, она оказалась полуэльфийкой, Воладир же был человек. Интересно, по чьей линии они родственники. Обычно браки между различными расами — большая редкость. Она была совсем молоденькая и хорошенькая, с кокетливой короткой стрижкой, темными шелковыми волосами и светло-голубыми, цвета полуденного неба, глазами.

— И так вместо гостиницы со всеми удобствами засунули в эту дыру, кормят через пень-колоду, да еще и гулять не выпускают! И где их хваленое гостеприимство?! — последняя фраза прозвучала настоящим криком души.

— Меня тоже Мира зовут, — с опозданием представилась я. — Только полное имя Мирая, но сокращение один в один.

— Значит тезки, — все еще ворчливо сказала девушка.

— Давно сидите? — сочувственно поинтересовалась я.

— Уже второй день, — ответили оба в один голос. Поразительное единодушие!

— Выбираться отсюда надо, пока не поздно, — сказал Воладир. — Была у нас лекция по разумной нечисти, так вот есть крайне редкий вид, похожий на этих, они ловят трех человек и приносят их в жертву своему демону. Надеются, наивные, что он придет в этот мир и подарит им благодать. Ага, как же! Одни уже довызывались, угробили кучу народа, залили кровью целое поле, теперь кроме вереска да осоки там ничего не растет, но демона таки призвали. А поклонялись упыришки ни кому-нибудь, а самому Третту, заместителю верховного демона. Явился он на свет дневной, в чем мать родила, весь в мыле, с перекошенной мордой, разбомбил целую популяцию коленопреклонной нежити — их даже после этого погрома занесли в красную книгу — и ушел назад с воплями, чтобы в следующий раз не смели без повода из ванны вытаскивать. Ведь если приложить достаточное количество силы — не важно, добровольно отданной или высвобожденной в момент смерти — демона можно не спрашивать, хочет он придти или нет, его просто затянет в воронку между мирами. Кстати, Мира, запоминай, пригодиться при поступлении.

После последней фразы мы с девушкой переглянулись и одновременно задали вопрос:

— Какая Мира?

— Что значит, какая? — не понял парень. — Которая тут со мной сидит.

— Так мы обе тут сидим, — с легкой издевочкой пропели мы.

— Ну, которая ближе ко мне, — начал раздражаться парень.

Мира мигом отбежала к другой стене клетушки, а я, наоборот, подошла вплотную к решетке.

— Да хватит уже измываться надо мной, черти полосатые! — не выдержал Воладир. — Прекрасно же понимаете, о ком я говорю!

Мы с тезкой переглянулись и подленько захихикали. Сначала тихо, потом погромче, а когда мы уже хохотали в голос, Мирин брат насупился и снова уселся на солому в позе мыслителя.

Так пролетело дня три. С тезкой мы подружились и не раз подкалывали и разыгрывали Воладира, впрочем, он в долгу не оставался, поэтому время проходило довольно весело. Решетки между клетками Воладир вышиб одним ловким ударом ноги, после чего мы с Мирой на дневное время переселились к нему. В его камере оказалось окно на улицу, наверное, чтобы пленники раньше времени добровольно не приносились в жертву от удушья. Все наши попытки отодрать решетку на улицу не увенчались успехом — по пальцам выдавали исправно. После девяти таких экзекуций — по три на каждого — мы обиженно уселись играть в карты, заботливо заныканные Мирой, потому что больше ни на что распухшие пальцы не были годны. Играли на щелбаны — у нас с подругой прибавилось еще и шишек. Только к ночи карты легли так, что Воладир рисковал получить две хорошие затрещины по лбу. И как только мы с Мирой взяли снайперский замах, еле заметная в стене дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый Леменс.