Бастард (СИ)

— Кажется, я тут заметил одну неувязочку между самим планом и кандидатурой того, кто, собственно, будет приводить его в действие, — несколько озадаченно заметил маг в красном, благовоспитанно и поистине благородно избавив меня своими словами от необходимости самому указывать принцу–бастарду на его непреднамеренную ошибку, ибо делать этого мне совсем не хотелось.

— Я знаю, о чём вы, дорогой друг, — странно, но Адриан всегда называл этого необычного колдуна только так и никак иначе, видимо, они были близко знакомы раньше, и их совместное появление на болотах не было простой случайностью, как мне подумалось сначала, — и я как раз хотел говорить об этом. Разумеется, в свете нынешней ситуации только лишь посол из народа эльфов не произведёт на верхушку Мортремора нужного впечатления, при всём моём уважении к господину Нартаниэлю. А потому нужно отправить с ним ещё и представителя от непосредственно королевства Ланд. Думаю, что на эту роль как нельзя лучше подойдёт сэр Рилиан, ибо он, как паладин, представитель лучшего класса не только среди аристократии, но и среди людей военных, которые почитаются в восточном королевстве чуть ли неб, больше чем первые, сможет убедить их. Я знаю, что он будет придерживать наших интересов, но в силу своей честности и прямолинейности, сможет также справедливо решить ситуацию и с пользой для Мортремора. Именно поэтому я доверяю ему эту задачу на пару с господином эльфом, который сможет, если это потребуется, направить сэра Рилиана в нужное русло и подсказать ему, как вести себя в той или иной ситуации.

Это предложение вызвало уже куда более живое обсуждение в наших рядах. Ибо всем нам было известно, что вышеупомянутый молодой паладин был совершенно не подкован в делах политики. Хотя, вполне может быть, что именно по этой причине принц–бастард и предложил именно его в качестве партнёра для Нартаниэля. Эта открытая совершенная кристальная честность Рилиана располагала к нему абсолютно всех, инстинктивно заставляла доверять ему, будто бы они уже откуда–то знали, что этот человек никогда не сможет их обмануть. И паладин действительно оправдывал их ожидания, приятно удивляя их тому же и ещё больше заострившимся умом и неплохо подвешенным языком, благодаря чему он мог дать фору почти любому из того общества, в котором ему приходилось крутиться в основном из–за положения отца, которое кроме всего прочего должно было перейти и к нему по наследству. Хотя что–то мне подсказывало, что Рилиан откажется от него в пользу своей сестры, полностью отдав себя пути рыцаря, но, как говорится, поживём увидим. Даже мортреморцам не позволила бы совесть одарить недоброжелательностью и недоверчивостью такого человека, как наш Рилиан, а потому выбор Адриана был вполне разумным и оправданным, лишь ещё раз подтверждая уже успевшую сформироваться теорию о том, что на самом деле у принца–бастарда уже приготовлена роль для каждого из нас. Хотя меня совершенно не радовала мысль о том, что нам придётся расстаться, но это было действительно необходимо сейчас. Иначе нам просто нельзя будет добиться нужной эффективности действий за столь короткий срок, что нам был отведён. Неудивительно, что и с этим предложением принца–бастарда все согласились после недолгого обсуждения. На этот раз обошлись без комментариев. Постепенно время уже подходило к ночи, которая наступала на болотах совершенно внезапно, без каких–либо предупреждающих её появление сумерек и всех тех прочих атрибутов, что обычно говорят крестьянам о приближении тёмного времени суток. Нужно было всё ещё решить, что делать со стороной, которая поддерживала королей, с их противниками, национальными государствами и Княжеством Шан. Хотя на решения последних нам вряд ли удастся повлиять даже при неимоверном желании и титанических усилиях, а потому главным образом нужно было сконцентрироваться на первых трёх.

И Адриан решил снова дать мне повод для того, чтобы гордиться собой и своими выводами в частности, ибо он действительно решил перейти к этим самым проблемам сразу же по завершении этого так и не состоявшегося голосования, что ещё раз доказывало его способность к принятию довольно быстрых решений, при этом не упуская из своего внимания ни одного существенно важного момента. Это качество было, безусловно, полезно для него в будущем, как для лидера, ибо именно им чаще всего приходится что–то придумывать и решать не только в экстренных ситуациях, но и в обусловленных ими же весьма тесных временных рамках. Ещё одно подтверждение тому, что никто из нас не мог лучше исполнить роль короля нового, уже не раздробленного Ланда. Да и на самом деле среди нас изначально не было претендентов на это место, ибо никто не пылал особым желанием взойти на престол, да и нужными качествами мы не обладали. К примеру, Нартаниэль, несмотря на богатый набор достоинств, которые я для себя перечислял уже не раз, при этом иногда даже не меняя ни одного пункта в этом списке, не обладал нужной для лидера государства харизмой. Он был хорошим оратором, но вряд ли мог бы служить примером для большей части народа, ибо слишком ярко он среди них выделялся, хотя единицы, как я уже говорил, могли бы считать его свои идеалом. Да никогда к тому же мой старый друг не стремился к власти и его буквально воротило от одной мысли о том, что придётся заботиться о нуждах тысячи людей не делами, а лишь пустыми словами, ибо казна Ланда, к сожалению, никогда не славилась своей полнотой и роскошностью того, что в ней находилось. Конечно, он был хорошим отцом, но не более того. Он всегда старался выполнять данные обещания, а на посту правителя сделать это было бы уже куда проблематичнее, поскольку помимо чести туда всегда бы примешивались ещё и интересы государства, которые имеют весьма вредную привычку быть полностью противоположными в отношении личных желаний самого короля. Примерно по той же причине не годился в кандидаты на престол и молодой Рилиан, коему, помимо всего прочего, и кодекс паладина запрещал восходить на какие–либо высокие политические и управляющие должности, связанные с той же самой мировой ареной. Максимум, на что мог претендовать сын барона, выбравший для себя подобный путь, так это наследство его отца (и то при условии, что он достиг хотя бы звания «брата по оружию», до этого же ранга воспитанники паладинов могли предъявлять свои притязания разве что на скромно обставленную келью в Серой Цитадели), да звание Великого Магистра, что под собой подразумевает не только управление всеми делами ордена паладинов, обязанных защищать простых людей от всевозможных напастей, но и небольшой земельный надел, все доходы от которого, разумеется, идут на пользу всех остальных братьев, ибо паладины, как известно, всегда нуждаются в новом обмундировании и оружии не только по той причине, что количество новичков никак не хочет уменьшаться, но и из–за слишком частого использования всех вышеупомянутых вещей более опытными братьями. Я же по вполне, думаю, понятным абсолютно всем причинам не годился на роль короля. Да и в любом случае отказался бы от неё, потому как просто не представляю себя одетым в сверкающие монаршие одежды, бесконечный приём просителей, дворцовую жизнь, груз ответственности и все те прочие радости, которые сваливались на голову новоиспечённого главы государства. Нет уж, спасибо, благодарю за предложение, но я не принимаю столь щедрого подарка. Фельт же и маг в красном также никем не рассматривались на этот высокий пост, а потому и оставался лишь, собственно, сам Адриан, сочетавший в себе всё необходимое будущему королю. Наверняка сказывались наследственность, да и воспитание давало о себе знать.

— Что же, раз с этим решено, то пора идти дальше. Время уже близится к ночи, а бороться с сонливостью и при этом пытаться решать что–то действительно важное не гарантирует эффективность тех планов действий, что мы составим. Нам пока что нужно подумать над тем, что предпринять в деле, касающемся Главы Гильдии Сейрам, который, как известно, предал предыдущего короля, моего отца, а потому заслуживает смертельной казни за измену и подготовку спланированного убийства с целью разжигания мятежа и свержения власти. Его, как мы все знаем, найти крайне сложно, а заставить говорить или следовать чьим–то правилам ещё сложнее. Члены Гильдии совершенно преданны ему, ни один из них не выдаст местонахождение своего Главы, а потому здесь мы полностью предоставлены сами себе. Но смею предположить, что сейчас он находится недалеко от линии фронта, оттуда ему легче всего руководить действиями. А потому поиски лучше всего начать именно там. Думаю, что они быстро закончатся и увенчаются успехом, потому как он сам уже давно ищет меня и будет рад выйти на контакт хоть с кем–то, кто знает о моём последнем месте пребывания хоть что–нибудь. Однако должен вас предупредить о том, что с ним нужно быть крайне осторожным, и не только по тому, что он гений закулисных игр, диверсий, шпионажа и споров. В любой из этих сфер его можно превзойти, но у него есть ещё одно средство, с помощью которого он всегда может привлечь на свою сторону кого угодно. Это не пустые слова, я знаю, о чём говорю, поверьте мне. Он один из тех, кого называют «ведьмины дети». Для них характерен ярко–жёлтый цвет глаз, в которых и заключается та самая способность, о которой я говорил. Глава может вводить своего собеседника в подобие транса, в котором загипнотизированный человек не сможет никак воспротивиться воле Главы. Он может заставить его сделать всё, что угодно, от выдачи тайной информации до самоубийства. И противостоять этому практически невозможно. Это могут сделать лишь невосприимчивые к магии, такие, как я. Однако, поскольку и предводитель второй стороны также является одним из «ведьминых детей», то я считаю, что лучше я отправлюсь именно к Дорнису, ибо я думаю, что в силу нашего старого знакомства, мне удастся переубедить его. Остановить все те бесчинства, что он творит на землях родного мне королевства вместе со своими храмовниками. Это уже решено и обсуждению не подлежит, — после непродолжительной паузы сухо добавил принц–бастард, однако, как мне кажется, возражений и так бы не последовало, ибо со вспыльчивым и быстрым на расправу свихнувшимся предводителем армии фанатично верных храмовников Дорнисом встречаться с глазу на глаз никто не желал, зато вот на счёт того, кто можем отправиться к Главе у меня были свои соображения, и я, разумеется, не мог просто так отмалчиваться и не высказать их нашему второму главному выступающему сегодня на этом чудном заседании.