Бастард (СИ)

— Хорошо, тогда я, как хозяин этого дома, объявляю голосование открытым, — проговорил Син, всё так же внимательно рассматривая принца–бастарда умными карими глазами, будто бы стараясь увидеть ту внешность, которую Адриан навсегда потерял, когда смертельный приговор привели в исполнение на главной площади столицы Ланда.

Но, видимо, напрасно, потому что вскоре взгляд даргостца снова стал немного рассеянным, каким был и до начала выступления Адриана. Порой даже складывалось впечатление, что он вовсе не слушает, но, судя по всему, такой вывод был в корне неверен. Всё–таки странным типом был этот Син. Я почему–то не доверял ему, хоть и понимал, что подозрения на его счёт совершенно беспочвенны и, более того, глупы. Наверное, хоть сколько–то, но я всё же подвержен влиянию общественного мнения, ибо полного абстрагирования от него добиться практически невозможно. А если уж очень захотеть этого, то стопроцентного эффекта можно добиться лишь при помощи очень и очень радикальных методов. К примеру, запереть себя в башне и питаться лишь водой да магической энергией (что, как оказалось, при современных условиях уже как–то не совсем актуально). Хотя, кто сказал, что знание, собственно, позиции общества всегда бывает лишь бесполезным и вредным? Если и сказал некий неизвестный мне человек такое, то я открыто называю его дураком и бестолочью. И причины этого не в том, что мне просто вдруг неожиданно захотелось кого–то оскорбить без повода. Такими непристойными для интеллигентного человека вещами я не занимаюсь. Всё гораздо более логично и правильно с моей точки зрения. Согласитесь, было бы весьма обидно стать отшельником, вырабатывать свои различные концепции с той единственной целью, что бы она отличалась от большей части того, что принято в обществе, пункты его собственных кредо практически не должны совпадать с общепринятыми, а потом, снова явив себя народу после длительного отсутствия, убедиться в том, что, на самом то деле, твои правила не так уж и уникальны как бы тебе того хотелось. Так что лучше сначала изучить то, с чем тебе так уж хочется не соглашаться, а не отрицать его сразу, ибо это, может, не так уж и плохо, как тебе показалось на первый взгляд. К тому же, задумайся, если ты думаешь, что это плохо, не разобравшись при этом в деталях, то, возможно, это значит, что ты попал под то самое влияние общественного мнения. Это сразу же сломает картину мира, не так ли? Люди очень хорошо научились манипулировать себе подобными и убеждать их в том, что они додумались до чего–то сами, в то время как на самом деле им такую точку зрения кто–то навязал. Действительно невероятно хитрый ход. Не попадайтесь на него это может плохо кончиться, потому что от фанатичных приверженцев своих идей серые кардиналы после выполнения возложенных на таких марионеток задач избавляются в самую первую очередь. И вообще, в последнее время я всё чаще ловлю себя на той неприятной мысли, что единственное из всех дел, которые практикуют люди, мы развиваем лишь одно единственное, как по мне, не слишком эстетичное: мы лишь с каждым годом учимся всё лучше обманывать всех окружающих и убивать. Эти два занятия мы, по какой–то мне непонятной причине, предпочли магии эльфов, механизмам гномов, духовной культуре Султаната, хотя возможных путей у нас были целые тысячи, если не миллионы. Но вряд ли это удастся исправить хотя бы за одну сотню лет. Для того чтобы перевоспитать нас потребуется гораздо больше времени. И, если честно, я буду очень и очень рад, если это вообще в принципе окажется возможным, потому что как–то я уже начинаю сомневаться в этом. Остаётся лишь надеяться, что эти опасения так же безосновательны, как и мои подозрения в адрес даргостца.

— Кто поддерживает план принца Адриана, прошу поднять руки вверх, — продолжил тем временем Син, решив благоразумно сэкономить время и начать сразу с согласия.

Расчёт его оказался абсолютно верным. «За» проголосовали все без исключения. Даже поначалу колебавшийся маг в красном, вовремя разложив все свои соображения и доводы самого принца–бастарда по полочкам, решился всё же высказать своё согласие лёгким кивком головы и несмело поднятой рукой. Фельт вскинул свой «знак» сразу же после слов пепельноволосого даргостца, ибо, по–видимому, за время совместного путешествия с Адрианом, молодой творец в области музыки нашёл в этом изуродованном сейчас шрамами человеке смелого бойца, лидера (а после недавнего разглядел в нём наверняка ещё и оратора), а также просто хорошего, располагающего к себе человека, даже принимая во внимание его немного раздражающую вежливость и нежелание показывать настоящие эмоции, которое порой и вовсе перерастало в какую–то флегматичную манию, однако, зная настоящего мастера в этом искусстве, мне не составляло труда понять, что на самом деле этот молодой человек далеко не так бездушен и бесчувственен, как хочет показать себя стороннему наблюдателю. В его душе скрывался целый мир далёких прекрасных звёзд, о чём нам говорили его голубые глаза, унаследованные им от отца — единственная деталь внешности (если не считать, конечно, чёрных, как смола, волос), что ещё была сохранена им с того печально запомнившегося многим жителям королевства Ланд дня. Думаю, что и Фельт тоже видел это, а сей факт лишь в очередной раз доказывал, что этот молодой и неопытный пока деятель искусства имеет действительно незаурядный талант вкупе с тонкой чувствительной натурой настоящего творца, способного, помимо всего прочего, неплохо разбираться в людях. Действительно невероятно редкий набор качеств, но оттого не менее замечательный. Напротив, это даже увеличивало ценность этой «шкатулки».

Следующим на очереди был Рилиан, который поддержал Адриана по ещё более явным причинам — молодой паладин свято верил в то, что принцу действительно предначертаны великие дела, а призрак Лучника из Хароса был полностью прав, возлагая именно на него основную часть груза ответственности, который, разумеется, присутствовать должен был обязательно при выполнении столь важной задачи. Я даже в какой–то мере, глядя на принца–бастарда, был согласен с сыном барона. Дарс, определённо, знал, что говорил и что делал, да и сам Рилиан далеко не был круглым дураком, так что и его слова, поступки и убеждения, как я уже говорил, кое–что значили для меня и, порой, даже влияли на мои собственные мысли и решения.

Я, Нартаниэль и Син подняли руки почти одновременно и, как мне кажется, наши мотивы вполне очевидны, а потому долго останавливаться тут с пояснениями совершенно нет никакой нужды. Хотя мне всё же ещё не до конца остаются понятны причины, по которым сей план поддерживает наш таинственный хозяин и житель болот, однако, задумываться над этим пока не имело никакого смысла, ибо для себя я уже сделал определённые выводы и на основе них же попробовал себя уверить в том, что он действительно на нашей стороне, а не является гнусным притворщиком, шестёркой и змеёй в нашей компании. Как ни странно, но вышло это довольно убедительно. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то в этом нет ничего особенного, потому что, как–никак, я убеждал сам себя, а это всегда получается проворачивать как–то легче, чем с другими людьми. Однако всё же мои концепции не так уж и плохи, если так подумать. К тому же стоит принять во внимание и национальный характер самих даргостцев, а одной из главных его черт является просто невероятное миролюбие, которое порой перерастает в самый натуральный пацифизм, и в этом им удалось превзойти даже самих эльфов, которые не развязывают войны вот уже как два века. Хотя иногда им всё же приходится обороняться, но это уже не совсем относится к делу, ибо самооборона, как я считаю, сама по себе не является свидетельством излишней агрессии обороняющегося, зато лишь в очередной раз доказывает наличие такого качества у того, кто, собственно, осуществляет нападение. Так вот, если учитывать то, что мы услышали от призрака Дарса на счёт планов и идей Дорниса, предводителя восточной части основной движущей силы восстания, которые предусматривали не только сами идеи, противоречащие даже природе даргостцев, но и весьма радикальные действия, на которые Син тем более ни за что бы не согласился, а если ещё принять во внимание и характер лидера так называемых «храмовников», то нет совершенно ничего удивительного в том, что этот любящий спокойствие и уединение человек предпочёл склочного, горячего и порывистого Дорниса нам. Хотя, конечно же, мы тоже не представляли собой общество самых благоразумных из всех, но, во всяком случае, способы, которые собирались применить мы, нравились Сину гораздо больше. Да и цель, думаю, мы преследовали куда лучше подходящую для Сина, нежели те странные наклонности и лозунги, которыми пользовались храмовники и всех их последователи, начиная от простых крестьян, которые даже читать и писать, не то что мыслить не умели, и заканчивая теми немногочисленными представителями аристократии и интеллигенции, что поддалась новому течению и посмели выступить против новой власти, что, разумеется, тут же отыгралось на них самих и их семьях, ибо тех, кто посмел прошептать что–то не то, тут же лишали всех почестей земель и довольно часто кидали в казематы на растерзание пыточных дел мастерам. Более активно напоминающих всем вокруг о своей гражданской позиции убирали куда галантнее, нежели первых (коих частенько уволакивали в вышеуказанное место прямо с торжественных приёмов), но зато прибегали к таким способам, что также изящно о несчастных не вспоминал больше никто. Всё–таки Глава и его люди из Гильдии Сейрам были мастерами своего дела и не могли позволить подрывать авторитет власти всяким там зарвавшимся вельможам. Они умели корректно напоминать им, кто на самом деле дал им всё то, чем они сейчас располагают, говорить, что этого так же легко можно и лишиться, а потому лучше всего не зарываться и заикаться о своей нелояльности короне исключительно на собраниях тайных обществ, деятельность которых как раз и ограничивалась только лишь посиделками и обыкновенной болтовнёй с толикой недовольства царствующими порядками. До тех пор, пока всё обстояло именно так, гильдийцы закрывали на это глаза, однако, стоило хоть одному из членов такого братства переступить начерченную на полу мелом черту, как тут же в темноте слышались скрипы пружин и щелчки спусковых крючков складных самострелов.