Мой путь озарён рассветом (СИ)

Эти слова моя наставница произнесла с каким-то особенным трепетом, что заставило меня удивиться. Заметив это, Марика улыбнулась.

— Ты не почувствовала ничего странного, когда пересекала внешнюю стену?

Я кивнула. Источаемое стенами могущество ощущалось даже здесь, но внутри страны оно не давило, а наоборот, словно давало сил. Я привыкла к этому чувству быстро и перестала обращать на него внимание.

— Огромный дух созидания, вскормленный этой страной, охватывает всю её территорию. Внешние стены защищают не только людей от других людей, но и Валмиранского Духа от других духов.

Не найдя, что ответить, я с удивлением таращилась на Марику, а та спросила:

— Знаешь ли ты, что валмиранцы признают все религии мира, слегка изменяя их на свой лад?

Я вспомнила её рассказы о Городе Тысячи Храмов, в котором одновременно находились храмы многих истинных и ложных богов, и кивнула снова.

— Да.

— Ты можешь встретить здесь множество обычаев, которые покажутся тебе странными. Когда-то мне тоже так казалось, но теперь я вижу: все они нужны для того, чтобы поддерживать Духа. В пределах стен запрещена магия, затрагивающая духов разрушения, а магические академии окружают особой защитой. Огнестрельное оружие, так полюбившееся южанам, запрещено, а пушки стоят лишь на внешних стенах. Природу берегут и хранят, детей учат быть терпимыми и соблюдать обычаи, делающие этот мир немного добрее. Звучит чудесно, не так ли?

Мне оставалось только согласиться.

— И всё-таки величие Валмиранского Духа — палка о двух концах. Для внешних опасностей он практически неуязвим, а вот разрушить его изнутри проще простого. Достаточно одного крупного демона, и Дух получит рану, от которой оправляться будет долго. Ты представляешь, как сильно рискуют власти, впуская в страну испуганных и обозлённых беженцев, мечтающих отомстить за свои потери, целыми кланами?

Я не представляла.

— Зачем тогда они это делают?

Марика подняла руку и бережно коснулась края сосновой ветки, которая опускалась вниз, словно тянувшись к ней.

— Они впускают в первую очередь расков, шиикаров и оадоинов. Должно быть, это помогает Духу. А вот магам в основном отказывают.

— А Питер?

— А Питер прописан как обычный ниор. Может быть, у него будут неприятности из-за этого потом. Может быть, они будут и у меня. Но я надеюсь, что всё обойдётся, а сейчас меня волнует другое.

— Что?

— За последний год Валмирана приняла три клана расков и огромное количество одиночек. Мы расшатываем нерушимую защиту страны, и это хорошо понимают в Эйноматрине.

— Но ведь мы ничего не можем с этим сделать, — возразила я. — Пусть те, кто правит страной, разбираются.

— Отнюдь, мы можем сделать куда больше, чем они. Мы должны как можно скорее стать частью Валмираны не только по документам, но и по духу. И я не выпущу школьников во взрослую жизнь, пока вместо «они» они не научатся говорить «мы».

Я хмыкнула.

— Тебя проклянут.

— Пускай, мне не привыкать. Вот только я ввела Верховный Совет, и те, кого я взяла в него, поддерживают это решение. Новое поколение должно считать себя валмиранцами в той же степени, что и расками, и никто, кроме нас, не сможет помочь им в этом. Хорошо, что клану позволили сохранить свою власть, а не навязали в начальники кого-нибудь из тех, кто родился здесь.

— Клан был бы недоволен, а это повредило бы Духу, — предположила я.

— Может, так, а может, они просто уважают чужие традиции. Пойми, те, кто родился здесь, делают то, что делают, не для того, чтобы защитить Духа, а искренне, от всего сердца. Едва ли многие знают о его существовании.

Нас ведь приняли на весьма приятных условиях. За право жить за стенами мы должны платить шкурами и мясом, как и за предоставленный нам город. Сейчас у нас есть крыши над головами, еда, тёплая вода, масло для ламп, мебель в домах и многое другое, чего могло бы и не быть, но ещё многое предстоит сделать. Так или иначе, я предпочитаю начать с того, чтобы вытянуть клан из долгов. Потому сейчас все, кто может охотиться, уходят в лес. Даже школьники.

А платить охотникам нечем: денег внутри клана почти не осталось. Вместо денег они получают бесплатную еду, луки и стрелы, с них не требуют оплаты за жильё, но этого мало. У многих охотников есть семьи.

Сейчас вся наша надежда на охотников, торговцев и воинов, которые берутся за задания от столицы. Но торговцы попались в ловушку. У них нет денег, чтобы открывать магазины в других городах, а в наш город покупатели извне не идут по понятным причинам. И всё же я сделала ставку на них. Знала бы ты, как Рандольф злился… Мол, мы, раски, — воины и охотники, а не торгаши!..

Марика невесело засмеялась, а я как в живую увидела покрасневшее от злости лицо отца Дисы.

— Знаешь, что меня удивило больше всего? — спросила вдруг Слышащая, внимательно глядя на меня.

Я растерялась.

— Э-э-э, нет.

— То, как к этому относятся в клане. Они рады тому, что спасены, верят, что всё будет хорошо, готовы работать и помогать. Не все, но подавляющее большинство. Такого я не ожидала. Охотников кормят лучшей едой, для них не жалеют ничего. Многие оказывают друг другу услуги бесплатно. Это удивительно и прекрасно, ты так не думаешь?

Настал мой черёд смотреть на Марику многозначительным и слегка насмешливым взглядом.

— Разве не очевидно? Это всё из-за тебя.

Слышащая покосилась на меня с подозрением. Быть может, таким же взглядом я сама смотрела на неё, когда она начинала меня нахваливать, и эта смена ролей меня развеселила. Я дёрнула ушами и, не скрывая удовольствия, принялась объяснять:

— Ты же вся излучаешь уверенность. Ты не сомневаешься, что всё получится, если все возьмутся за дело, так? Вот и они не сомневаются. Ты — лучший лидер для клана в такое время. Финиду, конечно, очень жалко, я никогда не пожелала бы ей такой смерти, но она бы так не смогла.

Марика очень серьёзно посмотрела на меня и медленно склонила голову. Я всё ждала приступа чувства вины за слова про Финиду, но его не было. Я была права, и не сомневалась в этом ни на секунду.

— Спасибо за такие слова, — проговорила Слышащая.

Я засмущалась.

— Я просто сказала то, что думаю. Потому что это правда. Разве ты сама не видишь?

— Теперь вижу.

Наставница стряхнула снег с моей головы, и тот посыпался на лицо. Я возмущённо ойкнула, засмеялась и, не переставая улыбаться, объявила:

— Я тоже хочу помочь. Работать для клана, делать что-нибудь полезное. Но я ничего не умею.

— Ты — моя ученица, тебе не нужно работать.

Улыбка сползла с моего лица. Я удивлённо замерла, не веря услышанному.

— Как это? Даже раньше, когда мы жили у Коовира, я помогала Арран с детьми…

— Ты училась вместе с ними, это не было работой.

— Но теперь…

Я осеклась, не зная, что ещё возразить. Я только что сама призналась, что ничего не умею. Оставалось только учиться.

— Как то, чему ты меня учишь, поможет мне найти работу потом?

Марика вздохнула и снова потянулась рукой к знакомой сосновой ветке: должно быть, мы обошли парк кругом.

— Я учу тебя тому же, чему учу Малисану. Если она не справится с кланом, когда я уйду на покой, её место займёшь ты.

Это было уже слишком.

— Я даже не слышащая! Я ничего не знаю и не умею, и…

— Потому я тебя и учу, — перебила меня наставница. — Я вижу, что ты хочешь для себя другой жизни, как и я в твои годы, но здесь, в Валмиране, глава города и Слышащий — не обязательно одно и то же. Я налажу стабильную и хорошую жизнь для клана и приведу наш город к процветанию, моему преемнику останется лишь поддерживать это, и Малисана отлично подойдёт для такой задачи. Но все эти годы при Финиде я была не просто ещё одной слышащей клана. Я была ведуньей, той, кто многое знал, смотрел на вещи под другим углом и стоял над её душой, не давая расслабиться, постоянно напоминая, что, если она начнёт ошибаться слишком часто, её место займут. Кто знает, кем была бы Финида без меня? Так или иначе, мне больше нравилось быть тенью за её спиной, чем сидеть в самом большом доме города и разбираться с долгами клана. Тебе я предлагаю ту же роль.