Мой путь озарён рассветом (СИ)

Выходило интересно.

— Что такое Танаер?

— Ближайший к нам населённый пункт. Почти все его жители — пастухи и фермеры, потому он считается деревней, но людей там почти вдвое больше, чем у нас, а детишки — даром, что пастушата, — знают почти в два раза больше наших лоботрясов. Самые умные поступают в университеты, даже в Карнаэль уезжают, — поведала Арран, не скрывая зависти. — Наши старшие учителя говорят, что дурь это всё, знаешь, как лук держать, и довольно. А я не согласна. Кому-то, может, и довольно, а кому-то явно нет.

Я согласно кивнула и решила уточнить:

— И что, в этом Танаере не против игр?

— Они только обрадовались. Лес ближе к их пастбищам, чем им это нравится, так что наши охотники помогают им не меньше, чем нам. Их детворе будет, чему поучиться у нашей, а нашей — чему поучиться у них. Но я это всё к чему. Наш клан ждут большие перемены на новом месте, это очевидно. Уже ничто не будет таким, как прежде. Ты с нами не так давно, тебе будет проще привыкнуть и влиться в новую жизнь, так пользуйся этим. Не ищи себе место на старых должностях, иди вперёд. Попробуй пробиться в какой-нибудь университет, может, тоже учителем станешь.

— Нет, — отрезала я, ни секунды не раздумывая. — Нет. Я не покину клан.

— Решать тебе, — ничуть не огорчившись, согласилась Арран. — А мне вести нашу ораву в Танаер и следить, чтобы они там не натворили бед.

До самого позднего вечера мы сидели в свете одинокой лампы, пили чай и обсуждали проблемы образования. Когда я вернулась домой, Рия уже спала, а Коры не оказалось дома, потому мне осталось только лечь спать тоже.

Это был трудный день, полный противоречивых впечатлений, и сны мне снились соответствующие. Их было несколько, но холодная тревожная атмосфера сквозила через них все. Впрочем, запомнила я только последний.

Я стояла напротив зеркала в раме, украшенной сложной резьбой, за моей спиной красным пожаром горел закат, а из отражения на меня смотрел Питер. Я протянула руку к магу, и он протянул руку в ответ, как и положено отражению, повторяя мой жест.

Я подняла вверх вторую руку, Питер тоже. Он смотрел на меня жалобно, словно умоляя не издеваться, и мне стало стыдно. Я коснулась рукой стекла, даруя магу волю, и он вышел из зеркала, встав рядом со мной.

Исчезли последние блики заката, и наступила ночь. Мы с Питером смотрели на наши отражения, а за нашими спинами с неба падали яркие звёзды, но вскоре их свет померк, заглушаемый первыми лучами рассвета.

Питер пропал. Я оглянулась назад, но не увидела ничего, кроме бескрайней пустоши и рассвета за моей спиной. Тогда я вновь повернулась к зеркалу и увидела, что вместо моего отражения на меня смотрит Крис. Я потянулась к нему рукой, но вдруг замерла, потеряв способность шевелиться. Призрак опустил руку вниз, и я повторила его движение. Теперь отражением стала я сама.

Крис улыбнулся недоброй улыбкой, я тоже. Я смотрела на него с ужасом и мольбой, но на Призрака это не произвело ни малейшего впечатления, а потом мне перестал подчиняться даже взгляд. Последнее, что я увидела, прежде чем окончательно потерять себя, — это отражение Кииры, на краткий миг мелькнувшее в зеркале.

Проснувшись, я долго разглядывала наклонный потолок над моей головой, радуясь, что я снова могу управлять своими руками. Выбравшись из кровати, я стянула с зеркала закрывающую его тряпку, и долго разглядывала то, что отражалось в нём.

В зеркале отражалась я, почему-то опять сменившая хвост и уши на лисьи, а за мной красовалась наша с Рией комната. Ничего необычного не случилось, и я успокоилась.

Впрочем, покой был недолгим. За завтраком Рия сообщила, что вчера, пока я пила чай с Арран, она устроилась работать на конюшне.

— Всегда их любила, не просто так я твоя конница! — заявила шиикара, хитро подмигивая, а я приуныла.

Чем больше Рия болтала о лошадях, тем яснее я понимала, что дальше тянуть смысла нет, и, вместо того, чтобы всё-таки попросить у Коры денег на книгу, я решила положить конец своему безделью прямо сейчас, не дожидаясь конца отведённой мне на отдых недели, и заглянуть к Марике, чтобы спросить, что я вообще могу сделать для клана.

Я не умела ничего, по крайней мере в достаточной степени, чтобы зарабатывать этим на жизнь, и все мои особые таланты — ведуньи и киирина — на этом фоне смотрелись особенно уныло. Не давая настрою испариться, я помчалась к Главному Дому сразу после завтрака, и снегопад, сыпавшийся на улице, лишь укрепил мою решимость.

Лёгкий ветерок подталкивал меня в спину, словно руки метели, направляющие меня в нужную сторону. Улыбаясь, я побежала вперёд по улицам. Новая сумка била по бедру, холодный воздух обжигал лёгкие, а удивлённые взгляды редких прохожих лишь подкармливали азарт. Снежные хлопья падали на лицо и оставались на ресницах, попадали в уши, облепляли волосы, куртку и хвост. Я бежала, а казалось, что я лечу среди облаков, и они меня обнимают. Должно быть, рассказы Рии подкормили моё воображение, но мне вдруг тоже безмерно захотелось когда-нибудь полетать. Или хотя бы попарить.

До Главного Дома я добралась успешно, лишь два раза свернув не туда и удивительно быстро заметив это. Конечно, дощечки с названиями улиц сильно упрощали дело, но на крыльцо я поднималась невероятно гордая собой. Остановившись у двери, я с грустью собралась стряхнуть облепивший меня снег, но мне не пришлось: дверь распахнулась, выпуская одетую в красивую светло-серую шубку Марику.

— Фух! — облегчённо вздохнула Слышащая. — Я успела.

Она смешно дёргала ушами, когда в них попадал снег, впрочем, я делала точно так же. Мы стояли друг напротив друга: две лисы, белая и рыжая.

— Ты знала, что я приду? — спросила я. — Киира тебе сказала?

— Ну, — игриво махнув хвостом, усмехнулась Марика, — кто знает, какая сила заставила меня повернуться к окну и увидеть, что ты идёшь сюда? Ты ведь ко мне, я угадала?

Я кивнула.

— Вот и здорово. Нам нужно о многом поговорить, а в такую погоду говорить в помещении — преступление. Ты согласна? Многие не любят снег. Никогда не могла их понять.

Холодный сгусток слипшихся снежинок упал мне на нос, и я улыбнулась. Я могла понять тех, кто не любит снег, но представить себя на их месте? Нет.

— Идём в парк, — пригласила меня Марика, и я охотно согласилась.

Мы шли по пустой площади в полном молчании. Я пыталась придумать, как начать разговор, когда Слышащая, поправив воротник, вдруг серьёзно сообщила мне:

— Если Киира говорит тебе сделать что-то, это значит, что ты вовсе не обязана это делать.

— В смысле? — не поняла я.

Богиня не казалась мне кем-то, кого можно просто так ослушаться.

— Когда Киире нужно, чтобы ты сделала что-то, ты просто сделаешь это, ни на секунду не усомнившись в том, что это была твоя идея. Вот почему я увидела тебя сегодня? Я ведь обычно сижу спиной к окну. Но ты знаешь, я считаю, что ничто на свете не происходит просто так.

— Зачем тогда она вообще с нами говорит?

— Она играет. Смотрит, как мы себя поведём. Осмелимся ли нарушить её волю? Испугаемся ли её гнева? Вот только слышала ли ты хоть одну историю о том, как Киира испепелила на месте раска, не сделавшего то, что она хотела?

Я отрицательно покачала головой.

— Вот и я не слышала, — согласилась Марика, сворачивая к парку.

Небольшая роща редких старых сосен, скрывающаяся за Главным Домом, сейчас была совершенно пуста. При строительстве города её оградили простенькой оградой и назвали парком, но внутри не нашлось ни аккуратных дорожек, ни скамеек, ни фонарей.

— Отголосок леса, — пояснила Слышащая. — Знаешь, валмиранцы удивительно чутко относятся и к природе, и к людям, а я всё никак не могу понять: особые люди создают особую страну или особая страна воспитывает особых людей.

— Думаю, и то и другое происходит одновременно, — заметила я.

— Возможно. Но ты же видела Его, правда?

— Кого?

— Валмиранского Духа.