Край Ветров: некроманс

— Отпус-сти, — шипя, проговорил кот.

Пока Кападастер раздумывал над предложением, Никс спрыгнула с лавки и опустилась на корточки перед «котом».

— Мы от Абеляра Никитовича, — сказала она. — Нам надо.

— С-сразу бы с-сказали, — нервно мяукнул аша.

— Вот прям так сразу, придти сюда и заявить о своих намерениях надо было? — удивилась Никс.

— С-слиш-шком с-смыш-шленые, — проворчал кот.

— Так ты отведешь нас к нему?.. — спросила Никс.

— А что мне за это будет? — деловито осведомился аша.

— А чего бы тебе хотелось? — подключился к разговору Камориль. — Мешок кошачьего корма?.. Может быть, слабосоленой форельки? Валерьяночки литра два?

Кот негодующе зашипел.

— Мое предложение такое, — спокойно проговорил Эль-Марко, — ты отводишь нас к Родн Кои, а я избавляю тебя от камней в почках, и ты живешь на десять лет дольше.

— Ш-топальщ-щик? — удивленно переспросил аша.

— Чего? — не поняла Никс.

— Так иносказательно нас называют иногда, — пояснил Эль-Марко.

— Ш-штопальщ-щик пос-слан с-самой с-судьбой, — промяукал аша. — Хорош-шо. Отпусти меня и идите за мной, но не отс-ставайте! И почини меня прямо сейчас-с.

— А какие у меня гарантии, что ты не заведешь нас в какой-нибудь слепой тупик и не скроешься?

— Никаких, — ответил аша просто и почти без «кошачьего» акцента. — Тебе… с-сложно, что ли?..

— Этот вопрос в тех или иных вариациях преследует меня всю мою жизнь, — вздохнул Эль-Марко. — Ладно, раз не умеешь по-хорошему… Одну почку — сейчас, одну — потом, плюс, заращу ухо, хочешь?

— Да ты у нас прямо торговец органами, — хихикнул я. — Да уж.

— Хочу, — ответил аша, — идет. Ш-штопай.

Эль-Марко ослабил хватку — и «кот» с его колен не убежал. Кападастер запустил руки в меховой живот аши. «Кот» взвыл. Пока эхо его отчаянного плача все еще звучало у меня в голове, все было кончено.

— Все выйдет в ближайшие пару дней, — Эль-Марко поставил ашу на мощенку. — Веди.

У только что вылеченной помеси кота и тролля первое время заплетались лапы. Но вскоре он как будто бы оклемался. Оглянулся на нас, шикнул «Пш-шли» и двинул куда-то вглубь подворотен старого города.

Масти аша был, кстати говоря, забавной — наполовину черный, а наполовину какой-то рябой, так, что граница двух расцветок проходила ему прямо посередине мордочки. И из-за этой своей странной пятнистости с окружающим пространством он сливался только так.

Я аккуратно отодвинул с пути Эль-Марко: мол, я первым за ашей пойду. Тот не возражал, зная, что, в случае чего, шансы поймать животное будут только у меня.

Усатый проводник сначала благоразумно вел нас по мощеной матовым стеклом дорожке меж домов, ступая по бугристой поверхности изящно и мягко. А потом, как и следовало ожидать от такого, как он, свернул в какой-то темный узкий лаз, составленный из больших деревянных ящиков без днищ. Но я смог пролезть за ним — значит, и другие смогут, ведь я самый крупный из нашей компании.

Ящиков было штук двадцать, и Камориль, завершающий процессию, успел проклясть каждый третий.

Мы выбрались на какой-то совсем незнакомый переулок, снова прошли свободно метров двадцать, а потом опять свернули в темный ход меж высоких стен, из-за которых сверху тянулись, изгибаясь, побеги садовой ежевики, покрытые мелкими шипами.

Аша был никудышным проводником: он ни разу не остановился подождать нас, как бы намекая, что слабакам пути в обитель Родн Кои нет. Я уверился в этом тогда, когда «кот» стал забираться по наклонным широким доскам в какой-то недостроенный дом (или сарай?). Чтобы не сбавлять темп, я усадил Никс к себе на закорки и приказал крепко держаться, и, выпустив когти, продолжил свой путь. Так оно как-то сподручнее — и тормозить, и заворачивать, и карабкаться. Камориль и Эль-Марко следовали за нами достаточно ловко и споро, но уже начинали немного отставать. Мы выбрались из недостроенного дома в какой-то широкий двор, полностью заросший высокими подсолнухами, сомкнувшими на ночь свои соцветья. Аша юркнул в эти заросли. Я пригнулся, тоже ломанулся вперед и выбрался на узкую тропинку между подсолнухов, которая привела нас к невысокому забору из грубо отесанного песчаника, который надо было перемахнуть, чтобы снова оказаться на вымощенной стеклом улочке.

И тогда я понял, что не так уж секретен адрес Родн Кои — это просто аша не знает туда нормальных, человеческих путей.

«Кот» заставил нас проявить еще чуть-чуть чудес эквилибристики — пройти по трубе теплопровода между домами, и я мельком успел обозреть с высоты затаившийся в сумерках старый город, неровный и фактурный, как нутро обсидиана на сколе, с тонким серпом луны, зависшим на востоке, и множеством мутных, слабо светящихся окон.

Хорошо, что никто из нас не боится высоты.

Аша спрыгнул с трубы на лестницу — я последовал за ним. Лестница привела нас на заброшенную станцию электропоездов. Но аша даже мельком там не остановился — соскочил на рельсы, что шли по высокому железному мосту над оврагом, и, ловко балансируя, посеменил вдаль.

Я, решительно выдохнув, отправился за ним. Обернулся: Камориль и Эль-Марко шли за нами, не отставая, хотя и видно было, что Камориль устал, а Эль-Марко вообще почти что совсем выдохся. Но, шествуя по высоким рельсам, аша все же немного сбавил скорость, так что они смогут слегка отдышаться.

Перейдя по рельсам овраг, аша спрыгнул на дорогу, сбегающую полого вниз, в сторону от холма и от моря. Мы спускались по вымощенному синим стеклом пути куда-то во влажную теплую темноту. В этой части старого города не горел ни один фонарь, а все окна, в которых свет все-таки теплился, были плотно зашторены. Луна тоже сияла как-то приглушенно, размыто, спрятавшись под аркой железного моста, по которому мы только что прошли и который теперь возвышался над нами, отбрасывая на дорогу ажурную, изогнутую тень.

Остальной путь мы проделали по этой самой дороге в тени моста, пока, наконец, не спустились к узенькой речке, поросшей камышом и плакучими ивами, чтобы, перейдя ее по мостику из досок, прибитых гвоздями к поваленному дереву, оказаться у крыльца заброшенного на вид дома с заколоченными изнутри окнами. Дом стоял прямо под крутым откосом и не было рядом ни забора, ни сада. Возле крыльца имелись только стол, лавка и колесо на веревке, привязанное к толстой ветке одной из больших ив, что вздыхала мерно, покачивая над речушкой пышной серебристой листвой.

— Здес-сь, — сказал аша, запрыгивая на стол.

Я опустил Никс на лавочку.

— Не очень-то вы лошадка, — поделилась она впечатлениями. — У меня все болит, как будто бы это я вас несла.

— Ну, уж какая есть, — я развел руками. — А болит, наверное, потому, что тебе пришлось все это время крепко держаться. Мышцы перенапряглись.

— Наверное, — согласилась она.

К нам из камышей выбрались Эль-Марко и Камориль.

— Ничего себе кросс, — сообщил некромант. — Давно я так не бегал. Значит, мы на месте?

— Ш-штопай, — прошипел «кот», нервно ударяя хвостом по столу.

Эль-Марко тяжело опустился на лавочку рядом с Никс. Отдышавшись, он, ничего не говоря, запустил руки аше в шерсть. Прикрыл глаза и стал что-то там пальцами вытворять. В этот раз он работал дольше. Пока Эль-Марко колдовал над нашим проводником, я спросил у Камориль:

— Ну?

— А вот здесь смертью воняет будь здоров, — сообщил он. — Но… не насильственной. Тут, в этой дыре, умирали счастливо.

Я покосился на него, силясь в темноте правильно прочесть выражение его лица. И, к моему удивлению, некромант не шутил.

Я оглянулся на старый облупленный дом.

Да уж. Запах чувствуется. Так пахнет гниющая плоть — и это, честно говоря, не воодушевляет меня ни разу. И Камориль, ясное дело, не о самом запахе, — но это тоже ситуации никак не красит.

Я глянул на Эль-Марко — тот сидел, положив ладонь аше на мордочку и сосредоточенно на нее глядя. Потом отнял руку и произнес:

— А вот с паразитами я тебе не помогу, извиняй. Ты сам этим как-нибудь озаботься — мой тебе совет.