Край Ветров: некроманс

Вскоре весь дом Тайры и Родн Кои, который, конечно же, не был их по праву, пылал. Дым от пожарища поднимался вертикально вверх толстым, клубящимся столбом, еще более черным, чем беззвездное небо. Мы с Никс вернулись к Камориль и Эль-Марко, колдующему у стола. Горящее здание источало жар и резкий, контурный свет, красный, тревожный. Шум костра почти заглушил крики лежащего на столе Родн Кои.

И к лучшему оно.

— Ты можешь мне как-то логически объяснить, зачем вы это сделали? — спросил у меня Камориль.

— Нет, — честно ответил я. — Но я знаю, что этот огонь очистит это место. Так оно лучше будет.

— И много светлее! — поддержала Никс. — И теплее!

Камориль покачал головой, скрестив на груди руки.

— Ребята, это — поджог, — сказал он слегка растерянно.

— В старом городе много заброшенных домов, — ответил я. — Пока мы сюда бежали, я успел заметить. Найдут себе новый. А сюда можно подбросить чужих костей — пускай Тайра и Родн Кои, какими были, исчезнут.

— Ох, не думаю я, что этих людей можно так просто спасти, — проговорил Камориль.

Была глубокая ночь. Погорелые останки дома тлели, еще до конца не обрушившись. Каждый раз, когда в пепелище падала прогоревшая балка, вверх вздымался сноп ярко-красных искр.

Я не мог предположить, что дом сгорит так быстро. Мне казалось, что он будет гореть часа два — сыро ведь, рядом — река, да и не то чтоб уж очень жарко. Но пламя, как оголодавший зверь, поглотило ветхий домик за каких-то полчаса.

Так что, остаток работы Эль-Марко творил почти в темноте, если не считать света луны и отблесков тлеющего кострища. Кападастер справился с этим вызовом своему мастерству через час, показавшийся мне, смотрящему на огонь, коротким, а вот Родн Кои, наверное, наоборот, успел пережить за это время не только свою, но и все подсмотренные им ранее жизни…

Теперь на столе перед Эль-Марко, уже без кресла, лежало тело, совсем не похожее на то, что мы туда водрузили. Вокруг в беспорядке валялись ошметки какой-то органики, что не мудрено. У молодого на вид мужчины, представшего перед нами, наличествовали все недостающие ранее конечности, а количество жира, как, впрочем, и мышц, было минимальным. Новые руки и ноги были красноватыми, на вид немного скользкими. Рот мужчины был измазан сажей — я так понимаю, Эль-Марко зачем-то всыпал в него сожженные Николой кости. Наверное, это было необходимо для того, чтобы новым рукам и ногам было, из чего строиться.

У Родн Кои были открыты глаза и он смотрел в темное ночное небо вообще не шевелясь.

— Ну… как оно? — несмело спросил я у Эль-Марко.

— Жить будет, — ответил тот. — Не знаю, долго ли и счастливо ли — это уж полностью в его ведомстве, — но я лично все, что мог, сделал. И даже стабилизировал ему регенерацию и метаблизм.

— И что с ним было? — осведомился Камориль.

— С ним все было относительно хорошо, — проговорил Эль-Марко задумчиво. — Не понимаю, почему нескольким целителям, что им занимались, не удавалось с ним справиться столько раз подряд. Мне даже кажется, что его «чинили» неправильно нарочно.

— А почему просто не убили? — Камориль задал свой коронный вопрос.

— Кто знает, — Эль-Марко пожал плечами. — Или и правда денег хотели, или — насолил чем, и добрейшие штопальщики пошли против клятв для того, чтоб он подольше мучился. Очевидно, история, кроющаяся за этим всем, не так проста и, боюсь, весьма неприглядна.

— Может, ему просто не повезло, — предположил я.

— А ничего так юноша, — задумчиво протянул Камориль. — Задатки… гм. Ну, в смысле… толщина ключиц у него такая… То есть…

Я ухмыльнулся:

— Знал, что он тебе понравится! Но это все худоба и волосы, Камориль.

Некромант хотел что-то возразить, но осекся.

— В любом случае, дальше это все — не про нас, — сказал я. — Пойдемте… выбираться отсюда.

— А как же то, зачем нас сюда Абеляр Никитович послал? — спросила Никола.

— Мы сделали, что могли, — сказал я. — И даже больше, чем мог бы кто-нибудь другой.

— Я бы сейчас поспал бы с удовольствием, — Эль-Марко потянулся. — Сначала баб Паша, потом тот мелкий тролль, теперь вот этот чтец…

— Что бы мы без тебя делали, — ответил я ему без доли сарказма.

— Так мы их что, тут так и оставим? — спросила Никс.

— Угу. Теперь у них есть все, чтобы жить припеваючи, — сказал я.

— То есть мы им, получается, добро причинили? Насильно? — уточнила Никола.

Я пожал плечами:

— Теперь полностью от них зависит, что делать и куда деваться.

Мы двинулись прочь, сначала — к мостику через речку. Я оглянулся посмотреть в последний раз на то, что мы натворили: на тлеющие останки кострища, на исцеленного чтеца, что лежит на столе неподвижно, на тела его «рабов наслаждения». И еще Тайра, прислоненная к иве.

Да уж. Похоже на поле боя из какого-нибудь низкобютжетного фильма. И ни одного мертвеца, что самое главное. Если оным, и правда, не считать мою надежду касательно восстановления памяти при помощи Родиона Сизого, оказавшегося таким удивительным кромешным ужасом.

И когда Камориль, Эль-Марко и Никс уже скрылись за камышами, а я все еще оглядывался на произведенный нами погром, Родн Кои приподнялся на локте. Чтец посмотрел на меня исподлобья так, что влажные тяжелые космы свесились ему на лицо, и произнес дрожащим полушепотом, злым, но честным:

— Я помню только это: «Чтобы порвать связь, проследи путь — солнце в щели. Спой его. Море всегда поймет».

Говорил Родн Кои тихо, но я уверен, что ни слова не напутал. И тут дело было даже не в моем остром слухе. Это как будто бы какая-то связь между нами все-таки установилась, хоть он и не смог проникнуть в мой разум.

Я кивнул ему, мол, «и на том спасибо» и отвернулся. Его же тяжелый взгляд преследовал меня до тех пор, пока я не скрылся за стеной камышей.

Вот так. И все-таки он дал мне ответ.

Подкинул, стало быть, надежду — призрачную, как никогда.

И я теперь понимаю, почему он не смог мне сразу помочь. Родн Кои и сам, скорее всего, не знает, что бы значили эти слова и что именно нужно делать с бусинами памяти. А я… А я что натворил.

Но моя голова была как будто бы какой-то хмельной: мне совсем не хотелось думать о том, что я, возможно, искалечил человеку жизнь, и так не самую радостную. Ну, как искалечил… выбил его из зоны комфорта. И это — насилие, да. Пускай и во благо, как мне кажется, но все же, все же…

— Он тебе что-то сказал? — тревожно спросил Камориль, когда я перешел мостик через речку.

— Угу, — я кивнул, — загадку загадал. Мол, выкручивайся — как хочешь.

И я повторил для Камориль и насторожившихся Никс с Эль-Марко слова Родн Кои.

— Просто красота, — произнес Камориль. — Я так понимаю, ключ к шифру — последняя фраза про море. Собираешься устраивать мозговой штурм и пытаться яростно разгадать все это?

— Сейчас я собираюсь вместе с вами выбраться из этой дыры куда-нибудь в цивилизацию, и начать предлагаю с той заброшенной станции. Эль-Марко надо бы поскорей уложить спать.

— Чувствую, мне и лавочка в парке подойдет, — Эль-Марко зевнул и снова потянулся. — А если мы не найдем ее в течение двух часов, то и любая горизонтальная поверхность.

До заброшенной станции электропоездов мы добрались без труда. Я нашел там, в облупленном здании, полном проржавевшей арматуры, старую схему путей, и, свершившись с ней, определил, что, если мы пойдем на восток, то наверняка выйдем к городскому железнодорожному вокзалу. Так, двигаясь по втопленным в землю шпалам, под оборванными во многих местах электрическими проводами, через тихий, не выказывающий никаких признаков жизни старый город, мы достигли вагонных депо — темных, высоких ангаров, в которых ночуют «обезглавленные» поезда, а оттуда добрались уже и до пассажирских перронов, и до самого здания городского вокзала, в котором каждый из нас бывал.

Какое бы время суток ни стояло, вокзалы всегда остаются одинаково оживленными. Здесь можно присесть на одну из массивных деревянных скамей и слиться с толпой, которой ты целиком и полностью безразличен, и крепко подумать о том, что делать дальше и куда идти.