Иллюзия обмана (СИ)

…Однако Цервемза не рухнул на пыльную брусчатку. Чьи-то руки подхватили слабеющее тело. По губам потекло что-то воскрешающее. Над ухом зашелестел тихий, но внятный голос, показавшийся умирающему знакомым:

— Я помогу тебе…

Мир слегка замедлил смертное кружение. Спасителей оказалось двое. Лиц их было не различить. Да Цервемза и не пытался, просто уцепился за шанс выжить. Один потихоньку вливал в рот раненого укрепляющее питьё. Другой — с помощью колдовства убирал с мостовой следы крови.

— Довольно! — сказал всё тот же голос. — Теперь нас не найдут… Держись — здесь недалеко!

Откуда-то взялись силы подняться. Началась нескончаемая дорога длиною в три дома.

Старик со слугой еле втащили отяжелевшее тело в комнату. Колдун отпустил шпиона и захлопотал над какими-то горшочками и склянками. По комнате поплыл навязчивый сладковатый запах.

— Тебе лучше уснуть, пока я стану тебя лечить, — пробормотал он, поднося к губам подопечного дымящуюся кружку.

Цервемза задыхаясь, проглотил снадобье и окончательно отключился.

IV

Старик был сведущим магом — из лучших, но лекарем даже сам себя считал неважнецким. Что касается ран, оставленных хвостатым мстителем, то их было такое множество, что даже для прирождённого целителя они представляли бы немалую трудность. Однако зелья, изготовленные по древним рецептам, да хороший уход постепенно вернули пациента в Ближний мир. Дня через полтора-два раны затянулись, обещая оставить по себе память в виде шрамов на лице, шее и руках. Больной, всё это время проведший в тяжком забытьи, наконец-то открыл глаза.

— Очухался? — раздался рядом, определённо знакомый голос человека, которому он был теперь обязан жизнью.

Цервемза слегка приподнялся на локтях. Комната снова поплыла у него перед глазами… С большим трудом он сфокусировал зрение и вопросительно воззрился на говорящего.

— Ты? — совершенно ошалевшим тоном спросил он.

— Узнал? — насмешливо ответил Старик. — Что-то ты стал не очень почтителен со мной. Впрочем, если хочешь, обращайся ко мне как привык при своём воспитаннике.

— Простите, почтеннейший господин! Просто я не ожидал вас здесь увидеть.

— Интересно, а где же мне быть, если не в собственном доме? Ладно… Давай-ка выпей это и попытайся встать, — Колдун протянул своему подопечному стакан.

Цервемза, покорно проглотил лекарство и почувствовал, как к нему возвращаются сила и память.

— Погоди-ка, я же сам видел, как ты… — бывший царедворец смотрел на Старика, со смешанным чувством восхищения и ужаса.

— Ну, а я видел, как ты умер… Так что мы квиты! — не то глумливо, не то просто весело ответил тот. — Ходить можешь?

— Вполне! — больной медленно, но уверенно встал и прошёлся вдоль кровати.

— Отлично! Сейчас тебе помогут привести себя в порядок, а потом приходи ко мне в кабинет: позавтракаем, а заодно и потолкуем. Еда у меня скромная, но ради такого случая найдётся бутылочка весьма недурного вина…

…Вино и вправду сильно отличалось от всего, что доводилось пить бывшему Императорскому Советнику. Оно ласковыми волнами растекалось по жилам и навевало воспоминания из давно ушедшего прошлого. Цервемза начал говорить, чувствуя, что от этого ему становится всё легче и спокойнее на душе.

— Рассказывай! Рассказывай… — подбадривал Старик своего собеседника, пополняя его стакан.

V

Жена Кридонского Наместника была ещё слаба после родов, но понимала, что дочери грозит опасность. Верные служанки спрятали девочку в тех покоях, куда ни один посторонний, а тем более, мужчина не мог войти. Пришлось Цервемзе отправляться к Равтеж, чтобы предпринять безнадёжную попытку склонить её на свою сторону. Он решил рассказать правду. Не всю, конечно. Выслушав, женщина сказала:

— Ты прав… Детей у меня больше не будет. Мы со Стедопом стареем. Колдун прибирает власть в провинции к своим рукам. Нам действительно нужен Наследник. Я воспитаю мальчика как своего и никогда не расскажу мужу о том, что это не наш сын.

— Разумно, прекраснейшая госпожа… — начал было Цервемза.

— Я не закончила! — взвизгнула Равтеж, сразу став резкой и некрасивой. — Что станет с моей дочерью?

— Этого я не могу сказать, прекраснейшая госпожа! Да и не всё ли вам равно?

— Не-ет! — зашипела жена Наместника, окончательно сделавшись похожей на дикое животное. — Нет! — она с силой отшвырнула, лежавшую на коленях книгу, и закричала на слугу — Ты собираешься её убить? Да?

Он попытался промолчать, но женщина, съёжившаяся, в углу громадного дивана, уставилась на него с такими ненавистью и решимостью, что Цервемза против воли произнёс:

— Так будет лучше для всех, прекраснейшая госпожа…

Равтеж мгновенно успокоилась, только бровь приподняла чуть более презрительно:

— Теперь послушай меня. Мне дела нет до того в какие игры вы играете с Колдуном. Ты собрался убить своего брата, его жену и старших дочерей? Убивай! Хочешь присвоить их богатства, земли и дома? Твоё дело! Дорогу к должности, которую занимает брат, расчищаешь? Никто не станет тебе мешать… Но всё это возможно лишь при одном условии. На подмену детей я согласна, но на гибель своей дочери — никогда!

— Если не я — найдётся другой убийца, а я буду уничтожен вместе со своей семьёй…

— Если тронешь мою девочку — я найду доказательства твоего предательства и тогда самое лёгкое, что тебя ожидает — это неделя огненного зелья!

— Что же мне делать? — молодой человек заметался как загнанный зверь. — Разве что самому умереть… Так, если я при своём повелителе обмолвлюсь хоть словом, что я выполнил его приказ не до конца — жить мне останется меньше ночи. А солгать я ему не сумею — всё равно дознается… — былая надменность слетела с Цервемзы, и он рухнул перед Равтеж на колени. — Помогите мне, прекраснейшая госпожа! Или советом или… найдите для меня способ безболезненной и мгновенной смерти. Я сделаю всё что угодно, преданнейшим рабом стану — только избавьте меня от пыток и огненного зелья!

Жена Наместника медленно встала. Как в танце легко прошлась взад-вперёд. Зачем-то открыла пустую шкатулку. Потом закрыла. Поправила светильник. По комнате растёкся тревожный цветочный запах… Когда она заговорила, ничто в её облике не напоминало о пережитой только что буре. Голос звучал её суховато и насмешливо:

— Значит, говоришь, берёшься сделать всё, что прикажу? Старику, небось, те же слова говорил?

От неожиданности Цервемза кивнул.

— Хорошо… Исполнительные слуги мне не помешают. В преданность твою я, конечно, ни за что не поверю, но трусами вроде тебя легче управлять, — как бы сама себе сказала Равтеж.

Слуга сверкнул глазами, но промолчал.

— Скажи-ка мне, зачем обязательно рассказывать Придворному Колдуну всё? Делай что собирался, только чуть-чуть измени ваш план: возьми мою дочь на воспитание. Предъяви своему господину доказательства её гибели. Какие? Тут уж не мне тебя учить… Потом начни переживать по поводу содеянного. Да невзначай и подбери какую-нибудь безродную сиротку. Вон их сколько после прошлогоднего поветрия осталось. А ещё лучше — дальнюю родственницу, скажем… племянницу. Вроде бы как для успокоения души. А для меня она… пусть и не станет настоящей дочерью, но то, что будет воспитываться во дворце, послужит и тебе и мне охранной грамотой. Станет гарантией того, что я не буду следующей жертвой в этой игре, потому что в случае моей смерти — весь мой архив ляжет на стол даже не моему любезному муженьку, а самому Бессмертному Императору… Впрочем, зачем я тебе об этом говорю? Ты сделаешь всё, а потом забудешь об этом… Забудешь… забудешь… забудешь… — повторяла и повторяла мать, улыбаясь так же торжествующе, зло и лукаво, как спустя годы научилась, спасённая ею дочь.

VI

— Вот значит как… И тогда вы связали ветки? — задумчиво спросил Колдун.

— Похоже, почтеннейший господин! Я почти сразу забыл, о чём говорила Равтеж. Какие уж там чары она на меня навела, не знаю… Только долгие годы я жил в полной уверенности, что Арнит сын Стедопа, а Ревидан — дочь моего покойного братца. Я даже о том, что их поменял, не помнил.