Лиловый (I) (СИ)

-- Я эту пиалу еще не выпил, -- начал было Абу, но, заглянув в свою чашку, обнаружил, что она пуста. Дагман подмигнул ему.

-- О чем это вы разговариваете? -- полюбопытствовал Острон. Все трое дружно посмотрели на него; потом Абу пожал плечами.

-- Наш дорогой друг Абу Кабил пытается доказать мне очередную глупость, -- все с тем же невозмутимым видом сообщил Анвар. -- Но у меня есть подозрения, что этим он лишь хочет вовлечь меня в бессмысленный спор, чтобы поглумиться.

Острон ничего на это не ответил; он заметил и Элизбара, который с самого начала пути демонстративно держался особняком и теперь занял другой столик. Ассахан был не один; за его столиком сидел тот самый высокий маарри в полосатом мауде, с которым раньше разговаривал Дагман.

-- Нахуда Дагман, -- сказал Острон, -- кто этот человек? Ты знаешь его?

-- А?.. -- отозвался тот. -- Я ведь говорил больше не звать меня нахудой. А то тоска по прежней жизни окончательно овладеет мной, и в первом же попавшемся порту я подамся в матросы на любой задрипанный джехази!

-- Так ты знаешь этого человека?

-- Какого?

-- Который разговаривает с Элизбаром.

-- Нет, -- беспечно ответил Дагман. -- Какой-то местный парнишка. Спрашивал меня, правда ли мы все Одаренные. Я пояснил ему, что я всего лишь бывший моряк, так что, наверное, теперь он радостно пристает с расспросами к ассахану.

Тем временем песни Уллы становились все разухабистей; кто-то из слушателей начал хлопать себя по коленям, и в темном зале началось движение. Острон узнал мотив и невольно улыбнулся: когда-то они с Сафир танцевали под эту музыку далеко на юге. Сколько лет назад это было?.. Кажется, что с тех пор прошли века.

И интересно, что же делает Сафир. Сидит в полном одиночестве в пустой комнате? Наверняка ей слышны звуки музыки и гомон толпы внизу...

Снялся с места Элизбар, подошел к Басиру... а нет, конечно, пронырливого ассахана Басир нисколько не интересует: Острон не слышал, но видел, как резко изменилось выражение лица Лейлы со скучающего на надменное. Никак ассахан пригласил ее на танец, но девушка отказалась. В следующее мгновение их глаза встретились: Острон спешно отвел взгляд, делая вид, что вовсе и не смотрел на нее. И последнему идиоту ясно, чего она хочет. Потом и вовсе встал и вышел на улицу, потому что в зале ему вдруг показалось душно.

Он вздрогнул, когда дверь за ним снова открылась, выпуская наружу второго человека; оглянувшись, обнаружил, что это Элизбар. Тот явно не ожидал такой встречи и неловко пробормотал что-то себе под нос, отошел в сторонку и опустился на старую скамью, стоявшую под навесом, почти спиной к Острону. Острон уставился в темноту, туда, откуда доносился плеск реки. Раздался шорох, потом негромкая ругань; оглянувшись, он обнаружил, что Элизбар держит в руках трубку, а огниво, видимо, позабыл в комнате.

Не задумываясь, Острон протянул руку. На кончике указательного пальца засиял крошечный огонек.

-- Спасибо, -- неохотно буркнул Элизбар. Острон пожал плечами и отвернулся снова.

-- Не за что.

-- Ты прямо факел ходячий.

-- Ханса меня так и называет.

Неловкий разговор завял. Из здания постоялого двора волной лилась музыка; кто-то, должно быть, достал дарбуку, и слышались голоса поющих людей. Может, для странствующего поэта-аскара это было недостаточно возвышенное занятие, но великие вещи начинаются с малых. Возможно, когда-нибудь Улла действительно станет знатным аскаром, будет путешествовать по Саиду и исполнять саги собственного сочинения.

-- Я не очень давно узнал, что владею Даром, -- сказал задумчиво Острон, поднимая руку; на кончиках его пальцев ярко всполыхнули белые огоньки и тут же угасли. -- Едва ли год назад. Не могу сказать, правда, что был тогда очень рад... кажется, твой Дар тебя тоже не радует.

Элизбар еле слышно фыркнул.

-- Это как насмешка, -- отозвался он. -- Всю мою жизнь.

-- Насмешка?..

-- Ну например, пару раз мне доводилось спасать людей, которых я мечтал убить. Знал бы ты, насколько по-идиотски я себя тогда чувствовал.

-- Но это так... великодушно, -- возразил Острон, вспомнив Аделя; временами, еще когда они жили в Тейшарке, Острону действительно хотелось прибить его, но как бы он был счастлив, если бы был в состоянии спасти Аделя в ту роковую ночь!..

-- Великодушно, -- рассмеялся Элизбар. -- Я был вынужден это делать, идиот. Все в округе знали, что я Одаренный. Если бы я отказался... я ушел и с тех пор скрывал свой Дар, сколько мог. Порой, правда, приходилось подрабатывать лекарем, но постоянно этим заниматься было нельзя, потому что во всяких там травках и прочей лекарской премудрости я нисколько не разбираюсь.

-- ...Но ты не разбойник, -- произнес Острон. -- И ты скитался по Саиду один все это время?

-- Жизнь, полная приключений, -- Элизбар взмахнул рукой, в которой держал трубку, распространяя дым. -- Разве не об этом мечтают мальчишки вроде тебя?

Острон вздохнул.

-- Когда-то я мечтал об этом. Пока не узнал, что это такое.

-- Я работал в портах Харрод. Торговал с марбудами, охранял их караваны вместе с другими наемниками, даже пару месяцев провел в Визарате на стройке, но по сравнению с китабами я лишь бестолковый разнорабочий, так что все, что они мне поручали, было таскать какие-то ведра и камни.

-- Но ты мог приехать в город вроде Ангура, устроиться там и использовать Дар, -- заметил Острон. -- Разве каждый второй пришедший к тебе человек оказывался бы врагом?

-- Я не просил Ансари об этом проклятом Даре! -- поднял голос Элизбар. От резкого взмаха из его трубки вылетела крошечная искорка. -- В моей жизни был только один момент, когда он мне был нужен, но в тот момент я еще не знал о том, что он у меня есть.

-- Я впервые использовал Дар, когда одержимые убили моего друга, -- негромко сказал Острон. -- Если бы я смог сделать это хотя бы на полминуты раньше, я спас бы его. Но я смотрел, как он умирает, и только потом вокруг меня вспыхнул огонь. Пожалуй, тогда я тоже был совсем не рад своему Дару...

Элизбар хрипло рассмеялся.

-- Интересно, -- сказал он, -- у всех ли Одаренных так бывает. Хотя готов поспорить, у джейфара было иначе. Моя мать умерла от лихорадки, с которой не справились лекари, а на следующий день я открыл свой Дар.

Острон молчал. На какое-то мгновение все вокруг показалось ему сном; где-то за спиной хохотали и пели люди, а спереди еле слышно плескали воды Харрод, а он стоял на нагретых за день камнях террасы, и рядом с ним сидел другой человек, которого он почти не знал -- но Острону вдруг показалось, что он давно знает его.

-- Но ведь Дар останется с тобой на всю жизнь, -- произнес Острон. -- Скольких людей, близких нам, мы еще сумеем защитить?..

Элизбар резко поднялся на ноги. Постоял, вытряхивая пепел из трубки. Острон оглянулся на него; теплый свет проникал из окна постоялого двора и золотил темные волосы ассахана. Тот посмотрел в сторону реки и убрал трубку в карман жилета.

-- Этот Абу Кабил, -- вдруг сказал он.

-- Что?

-- Кто он такой?

-- Почему ты спрашиваешь? -- удивился Острон. Элизбар только передернул плечами, и Острон послушно добавил: -- Он был кузнецом еще в Тейшарке. Очень хорошим, кстати. Это он выковал один из моих ятаганов, а однажды он даже спас мне жизнь, когда я был серьезно ранен. Он ведь тоже ассахан, хоть и не Одаренный.

Элизбар вздохнул.

-- Ладно, не бери в голову, -- наконец сказал он. -- Просто этот Абу Кабил, он... странный.

-- Он очень умный, -- осторожно сказал Острон. -- Умнее, чем кажется на первый взгляд.

-- Да я не о том... а, -- ассахан махнул рукой и повернулся, направившись к дверям постоялого двора. -- Не объяснишь тебе.

Острон недоуменно пожал плечами и пошел следом. Духота зала резко окутала его дымным облаком, оглушила людским гомоном; он отыскал взглядом столик, за которым остались только Сунгай и Анвар, осторожно по стенке пробрался к ним. Остальные танцевали. Острон рассмеялся, обнаружив, что Лейла весело подпрыгивает в танце с Абу Кабилом: и чего странного в нем нашел Элизбар?.. Сунгай протянул ему пиалу.