Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

Гротеск вознес руку, дабы разрубить наложницу на части, но гомункул жестом остановил его

- Признаться я удивлен.

Трибуны стали затихать, ибо всякому темному отродью было интересно услышать последние слова палача и его жертвы.

- Возможно я недооценил Реоса или переоценил тебя, - Платформа гомункула опустилась ниже и Ристелл невольно сжала рукоять меча, проверяя насколько надежно он лежит в руке.

Даст ли ей Император еще один шанс убить Вормаса? Или она умрет с этим желанием. Она могла перебросить меч в левую руку, метнуть его над плечом гротеска, в надежде, что он достиг-нет цели…, но на это было нужно время и точный прицел.

- Похоже он не сильно дорожит тобой.

Ристелл ощутила дрожь во всем теле и внезапно стала медленно подниматься. Бросив взгляд на гомункула она увидела, что он протянул к ней руку и псионикой поднимает с песка:

- Ты мне больше не нужна, но за этот достойный бой, я позволю тебе умереть как воину, воину, каким не был твой повелитель.

Девушка замерла в воздухе в паре сантиметров над землей. Вормас поносил своего повелителя, но этого можно было ожидать, больше ее удивляло отношение зрителей, которые повизгивая предвкушали кровь. Возможно все то время, что Реос проводил с ней, его ручной палач переманивал солдат под свое крыло. Одного намека на то, что в его руках находится ключ от вселенского могущества, могло хватить для того чтобы воины Архонта переметнулись под флаги гомункула и вичеров.

- Ты предал своего повелителя и я буду молить богов, чтобы однажды предали тебя!

Губы Вормаса расплылись в улыбке и он отдал псионический приказ капсулам на теле Борлака.

- Лучше помолись Императору, чтобы он отбил твою душу у Слаанеш, раз этого не сделал Архонт.

Что-то странное мелькнуло в улыбке и словах гомункула, какой-то призрачный намек. Ристелл опустила голову, пытаясь унять спазм ноющей боли и собраться с мыслями. В этот момент, перед казнью, канонисса пыталась осознать, что она упустила, но Вормас не дал ей времени и гротеск вновь пробудился от наркотического сна.

Ристелл успела поднять взгляд и встретится глазами с бывшим сержантом. В них отражалась невыносимая мука и жажда смерти. Не только ее смерти, не только собственной, но и смерти всего мира.

- Прости, - Одними губами прошептала Ристелл.

Борлак взвыл и замахнувшись нанес удар.

Вормас удерживал наложницу псионикой, ее мышцы практически не слушались и она была готова принять смерть, по крайней мере демоническая зараза, проникшая в ее тело, погибнет вместе с ней.

Отсветы прожекторов мелькнули на лезвии, торчащем из руки гротеска и мгновенно наступила темнота. Боль в плече, но никакого забвения и освобождения.

Лишь через пару секунд, Ристелл осознала, что причина тьмы вокруг в том, что ее веки сомкнуты.

Медленно открыв глаза, она увидела поверженного на колени Борлака. Лезвие на его руке перерубило аугметическую плеть, вонзившуюся в ее плечо, а взгляд обращенный к ней светился последней искрой оставшейся от человека.

Борлак скрыл Ристелл своим массивным телом от глаз Вормаса. На пару мгновений, которых могло хватить лишь на последнюю просьбу, и он прорычал, захлебываясь гноем и сукровицей, вытекающей изо рта. Слов разобрать было не возможно, да и вряд ли сержант их помнил, но его взгляд донес все, чего он хотел.

Ристелл пересиливая боль в правой руке с трудом разжала пальцы и взяла меч в левую.

- Мы вместе будем у трона Императора, - Девушка медленно кивнула Борлаку, и он задрал голову, зарычав во всю мощь изуродованного горла.

Помедлив лишь секунду, единственным быстрым движением, Ристелл вонзила меч в шею сержанта, обрывая его агонию вместе с жизнью.

Гротеск затих и опустился всем телом на песок. Этот удар отнял последние силы канониссы и, продержавшись пару секунд, опираясь на окровавленный меч, она упала на колени рядом с ним.

- Теперь твой черед, - Ристелл смотрела в песок и слова с трудом пробирались сквозь скопившуюся в горле кровь, подступающую из изодранных полипами сосудов, - Сразись со мной!

Подняв взгляд от земли, девушка с ненавистью посмотрела на гомункула, зависшего в паре метров над землей и почти на расстоянии броска меча.

Она видела, как губы Вормаса скривила гримаса презрения. Его не испугал вызов Ристелл, это было бы глупо, учитывая ее состояние, но она знала, что вышедший из-под контроля гротеск, это еще одна брешь в самомнении заплечных дел мастера и знала, что пробудив его ярость, в любом случае останется победителем – либо получит мгновенную смерть, либо шанс нанести удар.

Зрители затихли, ожидая продолжения спектакля, и Вормас обвел их мимолетным взглядом, выбирая наилучший способ ответить наложнице, затем его платформа опустилась, и он ступил на арену, под одобрительный рев сородичей.

Рука Ристелл крепче сжала меч, готовая в любой момент атаковать. Использовать последний шанс убить или умереть. Она как никогда была уверена, что этот жребий в руках Императора и сейчас в мире есть лишь две судьбы: канониссы Ордена Алмаз-ной Ярости Ристелл Элинерис и гомункула кабалы Ледяной Крови Вормаса Нкуаба.

- Я бы мог убить тебя не сдвигаясь с места, - Вормас по привычке сложив руки за спиной все также стоял у постамента, - За-браться в твой разум и заплести душу в тугой узел.

В подтверждение своих слов, Вормас протянул руку к девушке и она ощутила как полипы под ее кожей зашевелились, обжигая внутренности жаром преисподней.

Ристелл согнулась стиснув зубы и прижав руки к животу, но не выпустила меч.

- Я бы мог вырвать кости из твоего тела, - Вормас приблизился на пару шагов, усиливая пытку новым псионическим ударом.

Ристелл терпела невыносимую боль, держась за единственную мысль: «Ближе! Ближе!». Еще пару шагов и она сможет добраться до сердца врага. Она не обманывала себя и помнила как просто Вормас остановил ее бросок в лаборатории, но сейчас он излишне самоуверен, потерпев неудачу с гротеском, он слишком зол, хоть и сдерживает проявление гнева. И будь на то воля Императора, он не будет ждать от полумертвой наложницы самоубийственного броска.

- Было бы справедливым, если бы последний удар нанес я, - гомункул приблизился еще на два шага и уже был в досягаемости броска меча. Ристелл оставалось последнее: блеф, который отвлечет острый разум Вормаса на то мгновение, которое потребуется, чтобы атаковать. Шанс ничтожный, но это все что у нее осталось.

- И все же…

Ристелл пристально следила за приближающимся палачом. И готовила очередную завлекающую ложь

- … ты умрешь не от моей руки.

«Я знаю где ключ»

Рука сильнее сжала клинок и по улыбке Вормаса, канонисса поняла, что он ее услышал. Меч готов был вырваться в полет, но в это самое мгновение у горла Ристелл замер кинжал.

- Едва ли, - Гомункул с почти отеческой улыбкой смотрел в си-ние глаза девушки, - Я обещал твою жизнь твоей большой поклоннице.

Чья-то рука схватила Ристелл за волосы и надавив кинжалом на горло безмолвно намекнула, на то, что меч ей уже не поможет.

- Скучала, сладенькая? – Елейный голос зазвучал у самого уха, затем змеиный язык ведьмы лизнул его мочку.

Вормас псионикой позаботился о том, чтобы сведенная судорогой рука Ристелл смогла отпустить меч и девушка осталась беззащитной.

Канонисса закрыла глаза. Она снова была на Азбеле, но в этот раз в памяти всплыла не беседка Эклезиархии и добрые глаза инквизитора. Она видела родной дом, мутным призраком явилось почти забытое лицо матери.

«Мама, расскажи мне страшную сказку»

«Солнышко, к чему тебе пугаться на ночь?» - Мама заботливо укутала ее в одеяло и притушила ночник.

«Но, мне надоели глупые истории, где всегда все хорошо, это ведь не правда»

Мама улыбнулась и погладила ее по голове, а маленькая девочка насупившись ждала интересную, захватывающую историю.

«Ты правда, этого хочешь?»

Девочка закивала улыбаясь.

«Тогда я тебе расскажу о твоих любимых сестрах битвы. Давным-давно…»