Призрак гнева (СИ)

Нелла Тихомир

ПРИЗРАК ГНЕВА

Часть первая Колдун

Пролог

Оно было за дверью.

Задыхаясь, дрожа всем телом, Траин приложил ухо к шершавой стене.

Тишина.

Лунный свет, ледяной и бледный, проникал в избушку сквозь щели между бревнами. Срывающиеся пальцы Траина машинально шарили по стенке. Даже если я заору, никто меня не услышит. Даже если я…

Что-то шелохнулось там, снаружи, двинулось, перегородив холодный луч. Траин замер, беззвучно шевеля губами. Сердце билось в горле, стучало так громко, что все на свете слышали его. И то, что за дверью, тоже.

То, что было сейчас за дверью, без сомненья слышало его.

Шелест шагов по жухлой траве. Время умерло. Траин так вжался в стену, точно пытался с ней срастись, слиться с неструганными бревнами. Было холодно, но он холода не чувствовал, пот заливал ему глаза. Этого Траин не чувствовал тоже — будто ото всех его чувств остался один лишь слух, и теперь он стоял и только слушал.

Оно было рядом. Траин отчетливо видел черную тень, заслонившую свет, и различал глухое, хриплое дыхание. Они были разделены единственной стеной.

Очень тонкой стеной. Очень хрупкой.

Не спастись.

Шорох. Движение. Мигнул и вернулся серебристый луч. Тварь кралась снаружи, и огромная тень мелькала в холодном свете: все ближе, ближе к двери…

Глубоко, прерывисто вздохнув, Траин наконец заставил себя двигаться. Оторвался от стены и отступил назад, в темную глубину нежилой избы.

Существо замерло снаружи. Ничего не делало, просто стояло и молчало, и молчание это звучало как смертный приговор.

Траин провел ладонью по одежде, ощутив липкое прикосновение насквозь промокшей ткани. Это кровь. Мысль была далекой и отстраненной. У меня все руки в крови, и оно это чует.

Но какая теперь разница…

— Великие боги… — он едва различил свой надтреснутый и слабый голос. — Помогите мне. Отец богов, великий Один…

Он остановился, потому что звук собственного голоса напугал его. Голос звучал потерянно и жалко — как блеянье овцы, ведомой на заклание. Словно в ответ, он услыхал скрип дерева, заметил тень, скользнувшую снаружи. Траин снова попятился, только бежать было некуда. Тень придвинулась, заслонила лунный свет, четко обрисовалась на стене: огромное, черное, грозное пятно.

Удар. Треск досок. Тяжелая туша налегла на дверь, надавила, и стены выгнулись, проломившись под страшной тяжестью. Глухой рык. В дыру просунулась когтистая лапа, а следом горящий глаз приник к отверстию и зашарил по темному нутру избушки.

Меня ищет.

Первенец конунга, будущий глава клана, человек по имени Траин вдруг исчез. Вместо него маленький испуганный зверек упал на четвереньки и скользнул к стене, скуля от ужаса. Им владело одно желание: убежать, исчезнуть, спастись. Во что бы то не стало. Любой ценой!

Чудище снаружи оглушительно заревело. Будто кукольная, в мелкие щепки разлетелась выбитая дверь, и Траин очнулся от собственного отчаянного крика. Приникнув к земле, он слышал, как существо вломилось в сарай. Как под его шагами шуршит прелая солома: шаг, еще шаг, и еще…

Горячее и шумное дыхание коснулось затылка, вздымая волосы. Немыслимая тяжесть обрушилась на плечо, и боль разорвала внутренности, заставив человека пронзительно заверещать, однако новый удар оборвал этот вопль. Чудище перевернуло жертву на спину. Траин вскинул руки в слабой попытке защититься, но зверь играючи хлопнул по ним лапой. Кости сломались, хрустя, будто тонкие сухие ветки. Траин захлебнулся кровью. Он больше не мог кричать. Глаза зверя — две кровавые звезды, — сверкали в темноте, а длинные, будто византийские кинжалы, клыки блестели слюной, которая капала Траину на лоб и щеки.

Эти клыки были последним, что он увидел в жизни. Мелькнула огромная лапа, и страшный удар расплющил ему череп.

Рева чудовища Траин уже не услышал.

Глава 1

Они настигли их около леса.

Темной лавиной они хлынули из-за холма. Их лохматые лошади неслись, будто птицы, и снег пополам с грязью летел из-под копыт.

Мы не успеем.

Двое беглецов почти достигли опушки. Тучи наползали на горы, мутный диск зимнего солнца погружался в бурлящую серую пелену. Угрюмый лес на склонах гудел и ревел на ветру.

Мы ни за что не успеем, понял старший.

Лошадь его юного спутника сильно отстала, и старшему пришлось осадить жеребца. Лошадь юноши храпела, нося боками на скаку. Она была вся в пене, заметно было, что животное мчится из последних сил.

Сейчас они его догонят. Сейчас они…

Стрела свистнула у самого лица, обожгла щеку, будто чье-то горячее дыхание.

— Не жди меня! — завопил юноша. — Беги в лес! В лес!

Старший не двинулся. Его взгляд был прикован к юноше. Преследователи неумолимо настигали, накатывались на беглецов, как прибой, старший видел секиры, блестевшие у них в руках. Пришпорив жеребца, он ринулся навстречу спутнику. Когда они поравнялись, младший закричал:

— Что ты делаешь, спятил?

— Замолчи! — рявкнул старший. — Перебирайся ко мне! Быстро!

Вместо ответа младший подстегнул лошадь. Его глаза сверкали, будто угли, длинные черные волосы развевались на ветру.

Не послушается!

Старший обернулся. Преследователи были совсем рядом, почти рукой подать.

— Скорее! — заорал он. — Ты погубишь нас обоих! Ну, скорее же!!!

Лошадь юноши споткнулась и начала падать. Воины за спиной завопили азартными, хриплыми голосами — будто зверя загоняют на охоте, подумал старший.

Тут младший все-таки прыгнул, очутившись на крупе жеребца, позади спутника. Жеребец рванулся, и от толчка оба едва не свалились наземь.

— Держись! — крикнул старший. — Держись крепко!

Через минуту они влетели в лес.

Здесь было темно и тихо. Ветер не проникал сюда, к подножию гигантских деревьев, и потому людей оглушила тишина. Жеребец перешел на рысь, но старший его не подгонял: громадные разлапистые ели тут росли так тесно, что мчаться галопом было бы немыслимо.

— Они попытаются нас убить, правда? — спросил юноша.

— Возможно, — отозвался старший.

Жеребец бежал, наставив маленькие уши, по самое брюхо увязая в снегу.

— Ну, и что теперь? — спросил юноша. Старший промолчал, озираясь по сторонам.

— Я их не слышу, — пробормотал юноша. — Где они?

— Наверняка едут за нами.

— Никак сосчитать их не могу.

— Не имеет значения, — откинув плащ, старший положил ладонь на рукоять меча. Заледеневший металл обжег ему руку.

— Думаю, они скоро нас нагонят, — выговорил старший. — И я тебя прошу: не геройствуй, хорошо? Договорились? Может, они не собираются нас убивать.

— Ну, да, как же, — фыркнул юноша. — Держи карман.

Старший хотел возразить, но вспомнил о стреле и промолчал.

Неподалеку хрустнула ветка. Это они. Они нас…

— Это они, — прошептал юноша. — За кустами. Их там двое.

Старший натянул поводья, и жеребец послушно свернул влево, но они все же не успели.

Двое конных выехали из кустов. Они двигались шагом, высматривая что-то на снегу.

Следы ищут.

Преследователи переговаривались тихими голосами и ехали прямиком на беглецов.

Как только мы пошевелимся, они нас засекут.

В ветвях ели, за которой укрылись всадники, пронзительно заверещала сойка. Жеребец фыркнул, дернулся, и один из преследователей тут же вскинул голову.

— Вон они! — заорал он, тыча пальцем. — Вон они, вон!

Старший пришпорил жеребца. Сильное животное рванулось и карьером понеслось по белой целине — однако они не сумели скрыться. Трое верховых выскочили наперерез из бурелома, вопя и размахивая секирами. Двое появились сзади, еще шестеро подскакали слева…

Мы попались, теперь-то точно попались.

Всадники взяли их в кольцо, но не спешили нападать. Старший вынул меч из ножен и поднял над головой.