Страна призраков

Этот Бигенд со своим автомобилем, будто нарочно созданным для злодея из фильма про Джеймса Бонда; этот его недостроенный штаб управления под стать машине; эти бешеные деньги, это запредельное любопытство и вкрадчивые манеры, эта вечная готовность совать нос в чужие дела… Нет, история принимала опасный оборот, не иначе. Причём такой, какого Холлис и не представляла раньше. Если владелец «Нода» не врёт, он платит людям за сведения о секретных правительственных программах. «Война со страхом»{[107]}, так её до сих пор называют? Чего-чего, а страху журналистка уже набралась с лихвой. Вот он, осколок ужаса, прямо в руке. Больше нельзя доверять своему телефону и паутине, протянувшейся от него по верхушкам жиденького подлеска из вышек сотовой связи, видных с любой магистрали, замаскированных при помощи нелепой искусственной листвы, кубистических папоротников и хвойных лап в стиле «Ар-Деко»; велика ли разница между этой, невидимой, сеткой и той, которую Бобби чертил у себя на полу неизвестно чем — то ли мукой, то ли мелом, спорами сибирской язвы, слабительным порошком для младенцев… Сплошь оцифрованная и прочее, телефонная паутина внимательно ловила каждое слово Холлис — а как же, ведь журналистка ухитрилась ввязаться в дела, в которые Бигенд любит совать свой нос. Бывают ситуации, когда подобные вещи становятся больше, чем реальностью.

Может, именно здесь и сейчас. Кто-то слушает. Или что-то.

Холлис подняла взгляд. Она стояла посреди кофейни «Старбакс», вокруг суетились посетители. Сравнительно мелкая рыбёшка из мира фотосессий, телевидения, музыки, компьютерных игр. В эту минуту никто из присутствующих не светился особым счастьем. Однако вряд ли кого-то из них зло коснулось вот так же явно, накрыв своей мрачной тенью.

35.

Guerreros

Упакованный в чёрное матрац с брошенными на середину ключами остался на полу, зубная щётка и паста — на краю раковины, а проволочные плечики — на старой железной вешалке, в основании которой скрывался жучок. Тито в последний раз затворил за собой дверь и вышел на улицу, в ослепительно яркий и свежий день; весеннее солнце вовсю пригревало, взявшись оттаивать зимние собачьи колбаски.

Дойдя до Бродвея, он купил бумажный стаканчик кофе и теперь на ходу потягивал черный напиток, позволив прогулочному ритму войти в Систему, а самому себе — сосредоточиться исключительно на дороге и на движении. С этой минуты и вплоть до окончания миссии для него не должно существовать ничего кроме пути вперёд; даже если придётся зачем-нибудь повернуть обратно или остановиться.

Дяди, научившие Тито Системе, сами учились у одного вьетнамца, из бывших солдат, прилетевшего из Парижа, чтобы коротать остаток дней в кубинской провинции Лас-Тунас. Ещё ребёнком их племянник видел этого человека на сельских семейных праздниках, но ни разу — в Гаване. И никогда с ним не говорил. Обычно вьетнамец носил свободную рубашку из чёрного хлопка, неприталенную и лишённую воротника, и банные сандалии из коричневого пластика, затёртые на деревенских