Шмордонские войны (СИ)

Шмор Тринадцатый вышел из покоев сына, оставив своего наследника стоящим посреди комнаты с опущенными руками. Великий шмордонский полководец впал в состояние остолбенения и смотрел в спину уходящему отцу невидящими глазами…

Сейчас, глядя на сына, император понял, что тот уже успел прийти в себя после утреннего разговора. Шмореныш (явно подражая отцу) прохаживался по кабинету и, задрав вверх руку с вытянутым указательным пальцем, говорил ломающимся петушиным голосом:

– Тактика – это вам не пинание мяча ногами! Ее годами изучать надо. Я уж не говорю о стратегии…

В кабинете находились генералы и адмиралы, прошедшие десятки сражений и захватившие множество миров во славу империи. Тактику и стратегию они знали лучше Шмореныша, но благоразумно молчали, смотря на наследника стеклянными глазами.

– Потому не надо мыслить старперскими категориями, – продолжал великий стратег, – а нужно действовать уверенно и профессионально, предварительно взвесив все минусы и плюсы…

Лорд Надолб, глядя на Шмореныша, думал о судьбе своего бывшего начальника лорда Думбума, пострадавшего совершенно несправедливо. После поражения во Второй Джаппурской войне его выбрали козлом отпущения и отправили пилить елки. Хорошо, хоть, не зубами. Лорд Думбум был опытным флотоводцем и всегда взвешивал все плюсы и минусы. Где он сейчас? Довзвешивался…

– Поэтому план должен быть таким, – продолжал Шмореныш, размахивая уже двумя руками. – Каждой эскадре – по планете. И не имеет значения, обитаемые они или нет. Разбомбить все к бесу! А потом они сами прибегут сдаваться!

Граф Вискерс, прекрасно знавший привычки императора, как секретарь сидел за отдельным столом позади всех. Несмотря на догадку, что Шмор Тринадцатый подглядывает за собравшимися, он не выдержал и спросил у наследника престола:

– Ваше высочество, если всех разбомбить, то кто тогда сдаваться прибежит?

Шмореныш споткнулся и на секунду задумался. Но умная мысль посетила его сразу:

– Прибежит тот, на кого бомбы не попадут. А если даже никого не останется, значит – победа будет полной. Представьте, не надо будет даже бумагу марать для подписания акта о капитуляции.

Вискерс тут же нырнул под стол, а у Шмора Тринадцатого зачесалась правая ладонь, и он понял, что это чисто рефлекторное явление, означающее простое желание выдать своему отпрыску мощный императорский подзатыльник. Сдержав себя от столь некультурного поступка, Шмор пробежал взглядом по лицам присутствовавших заседателей.

В конце стола на краешке стула сидел Крокозябл-старший, и это было хорошо, потому что он требовался императору именно сегодня. А вот Его Преподобие пропи́стор церкви Двенадцатиликого Бога был отнюдь не нужен. Но по рангу расположился в самом центре стола и клевал носом. Был он в преклонном возрасте, лыс, бородат – и звали его отцом Инквизитом. Лорд Надолб, барон Филер (почему-то сиявший в этот день подобно начищенному медному тазу) и начальник Генерального штаба маркиз Шухер также были полезными винтиками намечающегося процесса. А вот синий, похожий на сливу нос уснувшего сидя лорда Хлебазла уж точно не требовался императору.

Шмор Тринадцатый выскользнул из-за портьеры и направился к своему креслу во главе стола. Члены Государственного Совета встали по стойке «смирно», и даже Шмореныш вытянулся в струнку. Не приветствовали императора лишь Инквизит с Хлебазлом (потому что продолжали спать) и Вискерс, застрявший под своим столом. Но на графа по привычке никто не обратил внимания, а вот пропистор с лордом оказались под ударом.

Шмор, подойдя к своему креслу, негромко произнес:

– Присаживайтесь, господа.

Когда все уселись, он добавил:

– Следующую команду приказываю не выполнять.

Затем во всю силу своих легких император крикнул:

– Кто спит, встать!!!

Инквизит и Хлебазл вскочили, как ужаленные! Осмотревшись мутными глазами, они поняли, что стоят вдвоем, когда все остальное приличное общество сидит, и попытались упасть на стулья, но император им этого сделать не позволил.

– Стоять! – рявкнул он, и две фигуры застыли над столом подобно сусликам.

Вискерс во время предыдущего вопля Шмора тоже хотел вскочить, но ударился головой о столешницу и потому теперь потирал ушибленное темечко рукой, улыбаясь от радости, что беда его миновала.

Шмор спросил у пропистора:

– Почему спим на совещании, святой отец?

Инквизит чинно ответил:

– Всю ночь я усиленно молился спасителю нашему о победе шмордонского оружия. На ногах стоял я в храме и просил Господа покарать Джаппурию!

– Ну и как? – поинтересовался Шмор. – Вымолили победу?

– Да, ваше величество. Бог будет с нами!

– Это хорошо, когда кто-то занимается полезным делом, не щадя себя. Граф Вискерс, – обернулся император к секретарю, – немедленно уложите пропистора на во-о-он тот диван. Пусть приступит к немедленному отдыху.

Вискерс тут же подлетел к Инквизиту, подхватил его под руку и ненавязчиво, но жестко поволок к одному из диванов, стоявших у стены. Пропистор на ходу крикнул:

– Но я уже не хочу отдыхать!

– Не скромничайте, Ваше Преподобие, – сказал император. – Вискерс, обеспечьте ему легкий и приятный сон.

– Будет сделано, ваше величество! – долетел из угла кабинета задорный голос графа.

Пока там продолжалась возня, сопровождавшаяся почему-то шлепками и глухими звуками ударов, Шмор разглядывал лорда Хлебазла, понимая, что здесь – совсем тяжелый случай.

Лорд Хлебазл был полной противоположностью графу Вискерсу. То есть – в вопросе употребления горячительных напитков располагался с другой стороны линии фронта. Если Вискерс глотал по чуть-чуть и часто, – лорд хлебал размеренно, но стаканами. Вот и сейчас (если судить по его лицу) сразу было видно, что очередной стакан коньяка он употребил непосредственно перед входом в кабинет. Но самое интересное в этой ситуации заключалось в том, что император не знал, как следует с ним поступить.

Лорд Хлебазл был отцом погибшей пять лет назад императрицы и приходился наследнику престола родным дедом. Более того – он занимал пост Министра Имперской Безопасности и являлся оплотом Шмора Тринадцатого в вопросах сохранности престола.

Шмор тяжело вздохнул и обратился к Хлебазлу:

– Ну, ваша светлость, вы тоже всю ночь занимались государственными делами?

– Да, ваше величество, – ответил лорд, тяжело ворочая языком. – Мои контрразведчики поймали разгульдяйского шпиона.

– Не может быть! – с сомнением в голосе произнес император. – Ведь еще два года назад Разгульдяй стал имперской провинцией.

– Я не виноват в том, что он два года пробирался к нашей столице, – ответил Хлебазл. – Вот такой тормознутый шпион попался.

– И что он рассказал?

– Я лично допрашивал его всю ночь, – лорд зачем-то показал присутствующим свои мозолистые руки. – Молчит, сволочь!

– Ладно, садитесь, – разрешил император.

Хлебазл, усевшись, стрельнул глазами по лицам и остановил свой взгляд на Вискерсе, который тут же ему подмигнул. Лорд облизнулся. Шмор тем временем начал заседание:

– Итак, господа, я собрал вас здесь затем, чтобы решить очень важный вопрос. На одной из планет Джаппурии был жестоко избит наш посол лорд Крокозябл. Мало того – над ним надругались, вытерев об него ноги, что является оскорблением всего дворянства империи. В связи с этим я решил объявить Джаппурии войну.

– Правильно, отец! – вскочил сидевший справа Шмореныш. – Целиком и полностью одобряю!

Шмор, сунув зачесавшуюся опять руку за спину, обдал своего отпрыска холодным взглядом и строгим голосом заметил:

– Я не нуждаюсь ни в чьем одобрении!

– Ой, прости, я немного забылся, – сконфузился Шмореныш и сел на свое место.

Шмор оглядел заседателей и увидел, что лорд Хлебазл снова заснул, повесив свой нос на грудь. Решив не обращать на тестя внимания, император продолжил:

– Но зато я нуждаюсь в советах. Слушаю ваши мнения о порядке ведения боевых действий, господа. Адмирал Надолб, начинайте. В процессе заседания прошу всех сидеть.