Река Имен (СИ)

Этого парня спас Ян. В этом я уверен. Сейчас, думая об этом, я понимаю, что мы с ним действительно похожу. А Птица... Разве что, цветом глаз.

Это все сведет меня с ума...

Открываю конверт. В нем лежит военный жетон, без каких либо знаков и старая, потрёпанная фотография. На ней семья... Птица, с грудным ребенком, закутанным в покрывало на руках и Ян, на колене у которого сидит маленький аловолосый мальчик, года два-три, не больше. Они все улыбаются и смотрят на малыша. Они здесь совсем молодые, совсем не такие, какими я видел их сегодня во сне, и Птица не такая, какой ее рисует Лето. Словно, люди из разных жизней... Вот что с ними сделал Центр. Он убил в них людей.

“Мы не можем быть человечными. Мы должны быть сильными.”

====== 29.Затишье перед бурей ======

29 глава

-У тебя ее глаза, – Лето лежит у меня на груди, перебирая мои волосы и время от времени кусает меня за ключицу.

-Думаешь?

-Знаю, – он улыбается, – Кажется, именно эти глаза связывают мое настоящее и прошлое.

-Это звучит чересчур слащаво, – усмехаюсь я, скрещивая запястья на его пояснице.

-Как есть, – он чуть склоняет голову на бок, – Только, у тебя, темно-синяя окантовка радужки, а у Птицы темно-серая, графитовая.

После того, как я рассказал Лето о моих подозрениях на счет моего близкого родства с Птицей, он начал смотреть на все, что с нами происходит все это время, совершенно иначе. Вчера он весь день занимался упорядочением своих видений и воспоминаний, переведенных на бумагу. В итоге, теперь его квартира больше похожа на логово психопата. В зале находятся визуализация его видений, все там выглядит странно и если сюда попадет, кто-то неподготовленный, он либо сдаст нас в психушку, либо попадет туда сам. А в комнате все стены завешены образами прошлого. С этим возникло достаточно много проблем. Если образы видений нужно было просто собрать и развестись по стенам, так, чтобы все было видно, то прошлое, нужно было упорядочить, понять, что за чем шло. Многие фрагменты сливались в единые события, а некоторые останавливались на середине, у других был только конец или начало, с ними было сложнее всего.

Мы закончили только поздно вечером, и только тогда, Лето рассказал мне о видении с Вороном. Он видел его пару лет назад. Он сказал, что мои догадки, скорее всего верны, что его внутренние мироощущение не противится этой мысли, а это значит, что, скорее всего, так и есть.

Мироощущение – одна из вновь открывшихся граней в парне. Теперь, он вновь чувствует все, как в детстве. Он чувствует все куда острее и четче, чем любой человек. Именно это умение помогало ему в прошлом искать иных. Поэтому, когда я рассказал ему о Сонни, его соседе, он совсем не удивился, что-то внутри него уже давно это знало.

Вообще, в нем много чего поменялось за эти два дня, иногда, кажется, что я его совсем не знаю, будто, передо мной другой, совершенно не знакомый мне человек. Хотя, так и есть. Вернувшаяся память изменила его, или сделала самим собой, не знаю. Сейчас, Эрик – мальчик, который работал на Центр и дружил с девочкой по имени Анель, и Нео – парень, который видит странные видения, рисует странные картины и не знает, кто он – слились воедино. И появился Лето. То, чем он и должен был быть.

Лето – отличается от всего того, чем он был раньше, но все его сущности так похожи, что заметить это сможет только тот, кто знает куда смотреть.

Вместе с воспоминаниями к нему вернулись и уснувшие способности, и теперь его поведение чем-то напоминало... зверя. Дикого зверя, загнанного в человеческую квартиру. Его теперь раздражают шумы и запахи, которые окружали его все девять лет с момента его побега из Центра. Я знаю, что это такое. Я тоже так живу девять лет, весь этот шум, от которого болит голова и душащие запахи... Город – непригодное для жизни место. Кажется, внутри Лето тоже живет зверь, может быть, не такой явный, как во мне, но тоже, вполне себе дикий.

-Меня что-то тревожит. Не могу понять что, – он сполз с меня, ложась на спину рядом, – И это связано с Эннки. И со всеми нами. Ты тоже это чувствуешь?

-С того самого момента, как она ушла, – невесело усмехаюсь я. Не прошло и трех дней, а мне все сложнее сдерживать это чувство.

-Мы должны что-то сделать. Я это знаю, – он сел, осматривая противоположную стену. На ней была вся его “память”, – Знаю. А сделать ничего не могу, – он повернулся ко мне и уверенно посмотрел мне прямо в глаз, – А ты можешь.

Я долго смотрю на него. Какого хрена он сейчас сказал? Что это значит? Я тоже сажусь, чтобы заглянуть ему в глаза, и нет, он не шутит. Он это на полном серьёзе.

-Ок, – киваю я в конце концов, – Сейчас я достану свои супер геройские лосины и полечу спасать мир, – я говорю спокойно. Если несешь бред – неси его достойно, так всегда говорила Сахи. А парень лишь закатывает глаза и встает.

-Не паясничай, – он кривит губы и снимает со стены один из образов, – Они спасли не только меня. Сейчас я это понимаю. И Эннки и ты, бежали только благодаря им. Вчера, я весь день думал об этом. Все сложилось слишком гладко, чтобы списать все на случайность. Себастьян и Птица думали как нас спасти с того самого момента, как мы попали в Центр. Каждый их шаг был вымерен. Но они все же люди, они давали слабину. То, как Птица вела себя со мной, она поддавалась эмоциям. Это мешало ей. Мешало всему. Но все же, все получилось.

-К чему ты клонишь? – я забрал у него лист. Маленький Эрик сидит на кушетке перед внедрением “призрака”. Саму операцию он так и не вспомнил.

-Кто-то их направлял, – он провел кончиками пальцев по стене, по рисункам, – И этот кто-то – иной. И сами они иные.

-Откуда ты знаешь? Ты еще что-то вспомнил? – я вернул лист на стену, и обнял парня со спины. Он тут же прильнул спиной к моей груди и расслабился.

-Не сказать, что вспомнил. Скорее, просто понял, – он глубоко вдыхает, откидывая голову мне на плечо.

-То есть, всем этим, управляют иные?

-Нет. Они просто пытаются это остановить, – он отстранился от меня, выпутываясь из моих объятий и идя в сторону другой комнаты, – С самого начала. Они пытались все это остановить с самого начала. Только, это не так просто, как кажется. Любое их действие, могло все нарушить. Поэтому все затянулось так надолго.

-И сколько это уже длится? – я оперся о косяк, смотря, как он наливает чай.

-Пару-тройку веков. Как минимум, – он жмет плечами так, будто, это ничего не значит, и резко переводит взгляд на меня, – И теперь, все, наконец, сложилось так, что мы можем это остановить. Ты можешь.

Повисло молчание. Лето молча пьет чай уставившись в стену, а я просто стою и не понимаю, что вообще происходит. У меня нет причин не верить ему, все, что он видел и чувствовал раньше – всегда подтверждалось. Но как поверить, когда тебе говорят, что ты должен кого-то там спасти. Остановить то, что длится уже триста с лишним лет. Хотя, может быть, я его просто не так понял... Надеюсь.

Я опустился на диван, рассматривая стену с видениями. Странные, сюрреалистичные образы, сочетались с чем-то совсем простым и обыденным. Большую часть из них Лето видел, когда только очнулся, и это полная жесть... Образы прошлого, кровавые убийства и пытки. Все люди, на рисунках, были так или иначе связанны с Центром. Врачи, военные, учителя, родители несчастных детей и многие другие. Это жутко. Когда мы думаем об убийстве – мы думаем, что это ужасно, но все это далеко, а сейчас, когда сморишь на сотни кровавых образов, весь этот ужас буквально проходит через тебя. Наверное, именно так чувствуют себя пережившие войну. Мне уже второй день не по себе и я не могу точно сказать из-за чего именно. Слишком много херни, за такой незначительный отрезок времени.

Неудивительно, что Лето был таким зашуганным, когда мы только познакомились. Каково должно быть человеку, который не помнит большую часть своей жизни, и все что у тебя есть это кровавые картинки у тебя в голове. Я бы тогда тоже не спал неделями, изводя себя до полного опустошения, лишь бы заглушить это. Любой бы сошел с ума... Но Лето справился. Он выдержал все это и сумел сохранить себя. Невероятно!