Река Имен (СИ)

-Это какой-то кошмар, Ян, – тихо вздыхает женщина, опуская руки, – И это не уныние. Это отчаяние, – она закусывает губу и отводит взгляд, – Он, теперь, здесь. Он у них и мы не можем ему ничем помочь.

-Не говори глупости, – он подхватывает ее ладони, – Конечно, мы можем ему помочь. Просто, нам нужно немного времени и хороший план. И с Феей все будет хорошо. Мы сможем с этим справиться.

-Но когда? – Птица одергивает свои руки и резко встает, – Сколько всего успеют пережить дети, к моменту, когда мы их отсюда вытащим? Что сотворит с ними Служба к этому моменту? А что если кого-нибудь из них увезут? Что если кого-нибудь из них пустят на переработку? Что тогда мы будем делать?

У женщины начиналась истерика. Ее разрывали на части эмоции. Страшно видеть, как, еще несколько минут назад, такая сильная, непобедимая женщина, скидывает доспехи и вдруг превращается в нечто хрупкое и слабое.

-Птица, – мужчина тепло улыбается, хотя чувствуется, что ему не многим легче, чем ей. Он встает и притягивает ее к себе, крепко обнимая со спины, – Моя милая Птица. Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда ты становишься вот такой. Слишком человечной. Обычно, я чувствую такое умиление... Но сейчас... – он поворачивает ее к себе лицом, – Не дай им себя сломать. Ты должна быть сильной ради детей. Мы должны быть сильны как никогда, чтобы помочь им. Мы не можем быть человечными. Мы должны быть сильными.

-Мы все время стараемся быть “сильными”. И все рано мы здесь, – вздыхает она.

-Мы спасаем детей.

-Они здесь по нашей вине. Мы их не уберегли.

Спасают детей. Мальчика и девочку. Наверное, это о Лето, а девочка – это Эннки. Получается, они планировали это много лет, и Птица никогда не была одна, ей всегда помогали.

Теперь я вижу, что страхи Лето, по поводу того, что Птица помогла ему только для того, чтобы использовать – это не больше, чем плод воображения. Она делает это, потому что верит, что так будет лучше. Она хочет спасти их. Она их любит.

-Не от всего в этом мире можно спастись. Не тебе это рассказывать, – спокойно говорит мужчина, поглаживая женщину по плечам, – Что случилось? Зачем тебя вызывала Клим?

-По поводу него, – женщину вновь охватывает раздражение, – Она считает, что я прописала ему слишком высокую дозу препаратов, – она недобро усмехается.

-А она не так глупа, как кажется, – мужчина тоже улыбается, – Я надеюсь, ты не уступила ей ни миллиграмм препарата.

-Конечно, нет. Я и так не могу спать, а если у меня будут хоть какие-то сомнения – я потеряю последние крохи покоя, – она отходит к столу, упираясь руками в столешницу и твердо смотрит вперед, – Если он поддастся и перекинется – это будет конец. Они ни за что не упустят существо, полностью меняющее свою клеточную систему, не повреждая ее. Превращающееся в нечто иное и обратно. Они никогда такого не видели и...

-И не увидят, – перебил ее мужчина. А у меня перед глазами все поплыло от мыслей, – Наш мальчик сильный, даже если количество лекарств снизят – он справиться. Он намного сильнее, чем мы можем представить...

Дальше я уже ничего не слышал и не видел. Все вокруг пошло рябью и медленно посыпалось, разрушаясь. Звуки превратили в шепот, тысячи шепчущих голосков, которые сливались в пронзительный вопль и я... Проснулся...

Да. Я снова оказался на чёрном диване, в белой комнате. За окном идет дождь, а в комнате пахнет дезинфицирующими средствами.

Я вернулся. Только, что это было? Просто сон? Нет, слишком реалистично для обычного сна. Видение? Но у меня их никогда не было. Только предчувствие и интуиция. Воспоминания? Я раньше никогда не видел Птицу, и этого мужчину, Яна, я тоже не знаю. Что же это?

Лето все еще в комнате. Судя по звукам, он все еще рисует. Шуршание бумаги и тихий бубнеж, он постоянно что-то говорит сам себе, о чем-то спорит с собой.

А у меня сердце бьется, как никогда, я даже чувствую пульсацию в кончиках пальцев.

Я быстро встал, меня слегка шатает, что само по себе странно. Сколько же я спал? Часов нигде нет, а за окном серая муть двадцать четыре часа в сутки. Черт.

Захожу в комнату и... Да. Времени прошло прилично. Пол и кровать засыпаны рисунками, стены обклеены ими. Да, видимо, тот альбом, с которого все начиналось, прожил совсем не долго. Лето сидел на полу возле кровати, лицом к стеклянной стене. Сейчас, он был уже спокоен, к нему вернулась его обычная манера письма, спокойная и грациозная. Никаких рваных дерганых движений, все размеренно.

-Все хорошо? – я убираю часть рисунков и ложусь на кровать, кладя подбородок ему на плечо.

-Лучше, чем ты можешь представить, – он улыбается и трется щекой о мой лоб, – Это действительно сработало. Я снова могу думать ясно, – он целует меня в лоб и становится серьёзным, – Что тебя сейчас снилось? Что ты видел?

-Откуда ты знаешь, что мне что-то снилось? – бывает такое, что мы задаем глупый вопрос, только для того, чтобы не давать ответ.

-Знаю. Так что тебя снилось? – кажется, он тоже знает этот метод.

-Бред какой-то, – эму плечами. Ну не знаю я, что ему ответить.

-Итан, – он видит меня насквозь.

-Сколько времени? – этот вопрос удивил даже меня самого.

-Эм... Часов шесть, – растерянно говорит парень, шаря руками вокруг, в поисках телефона, – Что случилось?

Я встаю и выхожу из комнаты в поиске вещей, не могу же я уйти в одной футболке и шортах, которые мне явно малы. Лето выбегает из комнаты за мной.

-Какого хрена творится? – он морщится в непонимании, хватает меня за плечо и тянет на себя, заставляет повернуться к себе. И откуда в нем столько силы? – Или ты мне все рассказываешь, или я выброшу тебя в окно! Твоей волчьей заднице все равно ничего не будет!

-Лето, – я прижимаюсь к нему вплотную, беря лицо в ладони, – Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы переспали в первый раз?

-Ты шутишь? -он чуть морщится, ему явно не нравится мое молчание, но мне нечего ему сказать, пока я сам со всем этим не разберусь, – Ты просто пытаешься меня отвлечь и запутать!

-Я сказал тебе, “Спасибо, что ты мне веришь”, – я, рефлекторно, сжал его лицо сильнее, когда он попытался отстраниться, – Ты доверился мне тогда – доверья и сейчас. Дай мне пару часов, я вернусь и все тебя расскажу.

Я отпустил его и принялся снимать сухую одежду с сушилки. Видимо, пока я был в отключке, парень не только рисовал. Одежда была совершенно сухой.

-Я могу узнать, хотя бы, куда ты идешь? – Лето оперся о косяк, терпеливо наблюдая за тем, как я одеваюсь.

-К Кассандре. У меня к ней есть несколько вопросов.

-Значит, ты все-таки что-то вспомнил, – кивает он сам себе, следуя за мной до двери.

-Я все расскажу, когда вернусь, – улыбаюсь я, а Лето опять морщится и закрывает за мной дверь.

От новых домов до больницы больше часа пешком. Но я не могу идти спокойно, я, почти сразу, сорвался на бег, так что добрался за минут двадцать. Стоит ли говорить, что я вымок до нитки?

Больница уже закрывалась, из нее выходили последние врачи. Посетителей в такое время уже не пускают, а пропуск у меня дома. Ничего, разберемся.

Охранник презрительно рассматривал меня пять минут и только потом позвонил на пост уточняя на месте ли мисс Норк и согласна ли она принять меня. Разумеется, Касса приказала меня впустить.

В здании непривычно тихо. В коридорах почти никого, только на постах сидит скучающий персонал. Даже во время обеда здесь более людно. От этого мне не по себе, будто я не в, практически родной, больнице, а в каком-то другом здании. Немного жутко все это.

-Итан! – женщина поднялась на ноги, чуть ли не подбегая ко мне, и крепко обняла за шею, – Милый, как я рада тебя видеть, – ее лицо озарилось ласковой улыбкой, – Когда ты вернулся? Где Нео, Селф и Крис? С ними все хорошо?

-Мы с Ле... С Нео, вернулись сегодня утром. Крис и Сел еще в лесу, но не волнуйся, с ними все нормально. Даже лучше, чем нормально, – я тоже улыбнулся. У меня вдруг возникло ощущение, что я не видел ее несколько лет, а не две недели, – Кас, я пришел к тебе по делу?