Разведчик Пустоты

Талос окинул взглядом своих братьев – восемьдесят одного воина, – сведенных судьбой в ненадежный союз, собранных из остатков десятой и одиннадцатой рот Повелителей Ночи. Как бы он ни собирался начать военный совет, все планы изменились в ту секунду, когда пророк увидел их вместе. При взгляде на их потрепанные ряды в глаза сразу бросалось одно обстоятельство – некоторые отделения насчитывали не больше двух‑трех выживших воинов.

– Мы должны переформировать Когтей, – сказал им командир.

Бойцы переглянулись. Шейные сочленения загудели, когда легионеры обернулись друг к другу.

– Внутренним сварам пришел конец, братья. В Первом Когте останутся шестеро. Остальные когти будут переформированы так, чтобы максимально приблизиться к полному составу.

Ксеверин, воин, никогда не расстававшийся со своей богато украшенной цепной глефой, громко ответил:

– И кто же возглавит эти новые Когти, Ловец Душ?

– Поединки чести, – ответил Фаровен, носивший такой же церемониальный шлем, как у Ксарла.

Крылатый гребень дернулся вниз, когда легионер кивнул.

– Мы должны устроить поединки чести. Победители возглавят семь новых Когтей.

– Поединки чести – для слабаков и трусов, – ответил один из покрытых шрамами ветеранов, стоявший неподалеку. – Бой до смерти решит вопрос лидерства.

– У нас недостаточно людей, чтобы проливать кровь в боях до смерти, – парировал Карахад, командир Когтя Фаровена.

Среди собравшихся отделений разразились шумные споры. Каждый старался перекричать остальных.

– Пока что никто из них не взялся за оружие, – тихо проговорил Ксарл, – но еще немного – и мы окажемся по колено в крови.

Талос кивнул. Пора было это прекращать.

– Братья, – сказал он.

Его голос прозвучал спокойно и терпеливо, что принесло результат, – воины один за другим умолкли. Восемьдесят шлемов, разрисованных черепами, ностраманскими рунами, украшенные крылатыми гребнями или потемневшие от боевых повреждений, обернулись к нему. По левую руку от Первого Когтя шипели и переговаривались по воксу пять оставшихся Кровоточащих Глаз, но Люкориф все внимание обратил на пророка. Владыка Рапторов даже встал прямо, несмотря на то что его когтистые клешни мало подходили для такой позы. Кривящаяся маска демона уставилась на Талоса.

– Братья, – снова произнес Талос. – У нас одиннадцать командиров Когтей и достаточно воинов, чтобы сформировать семь полных Когтей. Все, кто хочет отстоять лидерство в поединке чести, могут это сделать.

– А поединки до смерти? – спросил Ульрис.

– Смертельные поединки будут проводиться с Ксарлом. Всякий, кто желает убить брата ради чести возглавить Коготь, имеет полное право вызвать его. Тому, кто сможет его убить, я дам под начальство полный Коготь.

В нескольких отделениях раздалось недовольное ворчание.

– Да, – произнес Талос, – я предполагал, что это вы и скажете. А теперь довольно. Мы собрались здесь не просто так.

– Зачем ты привел нас к Тсагуальсе? – выкрикнул один из легионеров.

– Потому что я до ужаса сентиментален.

В ответ по залу раскатился горький, безрадостный смех.

– Для тех из вас, кто еще не слышал: данные планетарной разведки выявили города, способные вместить больше двадцати пяти миллионов населения. Оно рассредоточено по шести крупнейшим городам.

Талос кивнул техножрецу, и тот шагнул к столу. Делтриан, скелетообразный и, как всегда, завернутый в мантию, выдвинул из кончиков пальцев множество микроинструментов. Один из них, трехконечная вилка нейронного интерфейса, со щелчком вошел в разъем на консоли стола. В воздухе над столом появилось большое изображение серой планеты, искаженное режущими глаз помехами.

– Я действую исходя из первичной гипотезы, согласно которой легионеры не нуждаются в пояснениях касательно прошлого этого мира.

– Давай уже, – проворчал один из Повелителей Ночи.

Какое неуважение.Делтриана шокировала сама мысль, что древний союз между Механикум Марса и Легионес Астартес деградировал до такой степени. Все произнесенные клятвы, все традиции вежливости – все обратилось в пепел.

– Почтенный жрец, – вмешался Талос, – прошу, продолжай.

Делтриан заколебался, впившись в пророка взглядом сузившихся глазных линз. Не осознавая, что до сих пор подвержен такой огорчительно человеческой привычке, техножрец поднял руки и сильнее натянул капюшон. Его металлическое лицо скрылось еще глубже в тени.

– Я озвучу принципиальные моменты планетарной обороны. Во‑первых…

Повелители Ночи уже начали шумно переговариваться, перебивая друг друга. Несколько воинов громко возражали.

– Мы не можем атаковать Тсагуальсу, – начал Карахад. – Мы не можем ступить на поверхность этого мира. Он проклят.

В ответ раздалось согласное бормотание.

Талос издал короткий, лающий смешок, в котором явственно слышалась издевка.

– Полагаете, сейчас подходящее время для глупых суеверий?

– Он проклят, Ловец Душ, – возразил Карахад. – Все это знают.

Однако гомон в его поддержку на сей раз был тише.

Талос оперся на стол костяшками пальцев и оглядел собравшихся воинов.

– Я готов позволить этому миру сгнить на задворках Вселенной. Но я неготов просто развернуться и уйти, когда планета, которую мы столько десятилетий называли домом, заражена имперской плесенью. Тыможешь бежать, Карахад. Тыволен скулить о проклятии давностью в десять тысячелетий, утратившем всякую силу. Яповеду Первый Коготь вниз, на поверхность. Япокажу этим захватчикам, как Восьмой легион умеет прощать обиды. Двадцать пять миллионов душ, Карахад. Двадцать пять миллионов ртов, распахнутых в крике, и двадцать пять миллионов сердец, раздавленных нашей рукой. Ты действительно хочешь остаться на орбите, когда мы поставим на колени эту планету?

Карахад на это улыбнулся.

– Двадцать пять миллионов душ.

Пророк уже видел жадный блеск в глазах воина.

– По‑вашему, это мир проклят лишь потому, что мы покинули его в момент бесчестия? Или проклятие – это всего лишь удобная маска, призванная скрыть тот факт, что мы бежали из своего второго дома?

Карахад промолчал, однако ответ ясно читался в его бесцветных глазах.

– Я рад тому, что мы поняли друг друга, – подытожил Талос. – А теперь, Делтриан, прошу – продолжай.

Делтриан снова включил гололитическое изображение. Оно отбросило призрачный свет на темную броню собравшихся воинов.

– Тсагуальса защищена так же слабо, как и большинство пограничных миров Империума. У нас нет данных по частоте или численности флотских патрулей в этом субсекторе, но, учитывая местонахождение планеты, будет уместным допустить слабое и нерегулярное присутствие военных сил Империума. Известно, что ближайшие районы защищают три ордена Адептус Астартес. Все они произошли от генетической линии Тринадцатого легиона. И каждый из них в этом году был…

Талос прочистил горло.

– Только ключевые детали, прошу тебя, почтенный техножрец.

Делтриан ответил сердитым треском машинного кода.

– Планета не защищена с орбиты, как и в случае большинства пограничных миров, – за исключением тех имперских патрулей, которые готовы пойти на риск и так сильно отдалиться от Астрономикона. Без императорского варп‑маяка, позволяющего ориентироваться их навигаторам, угроза погибнуть в Море Душ может быть очень значительной. Я с трудом могу представить причины, заставившие Империум основать колонию так далеко от Восточной границы. Те города, что мы видим на поверхности, – по всей вероятности, самодостаточные города‑государства, приспособившиеся к существованию за счет планетарных ресурсов, а не за счет нерегулярных поставок из остальной части Империума.

– На поверхности были замечены какие‑нибудь армейские маневры? – поинтересовался один из воинов.

– Анализирую, – ответил Делтриан.

Он сделал движение рукой, словно поворачивал ключ в замке. Игла нейронного интерфейса щелкнула в разъеме, и гололитическое изображение замигало. Несколько участков планетарной поверхности вспыхнули красным.