Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]

— Кеннеди убили по ошибке. Стреляли в губернатору штата Техас Дона Коннели. А бедняга Ли Харви Освальд пропал ни за грош.

— Ба! Да ты знаком с секретным докладом Моссада!

— Тополь, ты плохо следишь за прессой. Эта информация уже давно попала в открытую печать. Так за что же убили Ясеня? Не темни, Тополь.

— А чего уж тут темнить? Я ведь не случайно Кеннеди вспомнил. У людей масштаба Ясеня достаточно много врагов и соответственно еще больше причин для убийства.

— Почему же тогда так слабо была организована его охрана? — удивился я.

— Ну, во-первых, не так уж слабо, а во-вторых, Ясень. как и мы все, никогда не был публичным политиком. Tут его главное отличие от Кеннеди. Ведь это Политбюро и прочую знаменитую рухлядь охраняло целое Девятое главное управление, а у самого начальника «девятки» охрана состояла всегда из двух человек — кому он, прости меня нужен? Зачем его убивать? В кресло начальника садится бывший зам, и вся контора продолжает исправно работать, не заметив потери бойца, как поется в песне.

Тополь выпил уже вторую порцию, быть может, потому непрестанно цитировал песни.

— Так что для большинства людей, он был простым начальником гэбэшного кабинета, простой сменной деталью государственного аппарата, поэтому круг лиц, заинтересованных конкретно в его убийстве вообще предельно узок. Настоящего убийцу, заказчика придется искать среди… ну, может быть, десятка человек то есть тех, кто полностью понимал роль Ясеня в политике. Чувствуешь, почти классический английский детектив? Агата Кристи. Вот только выбрать из этой десятки будет еще посложнее, чем в романах Кристи, потому что все они, эти десять… нет, наверно, их все-таки побольше — человек двадцать, — так вот, все они страсть какие ушлые, будут плести интриги, запутывать следствие подставлять друг друга. Сам понимаешь, речь не идет об официальном следствии — только сугубо негласное раследование собственными силами при поддержке не посвященной в дело внутренней и международной агентуры.

— Видишь ли, Тополь, — сказал я, — забавная штука: чем больше я узнаю нового о ваших делах, тем менее понятным становится то, что я уже понял раньше. Если Ясеня знал такой ограниченный круг людей, какого черта создавать ему двойника? Ближних ведь все равно не обманешь, а дальним, я полагаю, до фонаря, Ясень это или вообще какой-нибудь Баобаб.

— Логично. Но, помимо ближних и дальних, есть еще средние. Вот им-то мы и крутим яйца все эти дни, крутим, кстати, весьма успешно. Следствие заметно продвинулось, только они, гады, идут по пятам, не просто идут — еще стреляют в спину. И все-таки, думаю, мы их схватим скоро.

— А Дедушка? — спросил я.

— Дедушка? — Тополь замолчал, печально глядя на стакан. — Он ведет свое параллельное расследование. Но я же говорю: он в маразме. Фернандо Базотти действительно стал каким-то другим, я иногда просто не понимаю его. Ну вот посуди сам. Мне кажется, ты должен это знать из присланных документов и архива Ясеня. Безопасность Сергея Малина все эти годы обеспечивалась всеобщим страхом перед Дедушкой. Он еще тогда, в восемьдесятом поклялся вывести под корень любую организацию. Да будь то мафия или спецслужба, любую организацию, которая, по его агентурным данным, окажется замазана в убийстве или хотя бы в покушении на Ясеня. Инструкция была доведена до сведения всех руководителей по спецканалам и, разумеется, неофициально, но подействовала сильнее, чем растиражированная телевидением какой-нибудь сверхдержавы. Все в мире знали, с кем имеют дело. Но мир с тех пор изменился, непредсказуемо и очень быстро. Дедушка не учел специфику нашей замечательной страны — страны беспредела. Здесь теперь уже никто и никого не боится.

Высшую партийную номенклатуру сменили воры в законе, безграмотные мальчики, национал-экстремисты и низшая партийная номенклатура, тщательно скрывающая свое происхождение — где как. Воров в законе сменили «апельсины» из «новых русских», «не имеющие понятий» то есть не признающие никаких законов, даже воровских. Наконец, опытных сотрудников КГБ и МВД сменили на уровне генералитета вчерашние майоры из Афгана, а на более низких уровнях — вообще всякая шелупонь полууголовного толка. Беспредел, Миша, полнейший беспредел. И это уже не киношный эффектный образ — это жизнь. В общем, мы с Дедушкой элементарно прохлопали всю эту криминализацию советской власти. Он — в силу незнания нашей истории, мы — в силу слишком большого уважения к авторитету Базотти и присущего всем россиянам романтического оптимизма. Теперь, когда нас окружили и начали добивать, мы по-интеллигентски не желаем мстить, не приемлем принципа «око за око» и панически боимся невинных жертв, отчего невинных жертв становится только больше.

— Тополь, — прервал я его, — ты раскис и отвлекся. Что ты мне тут политзанятие устроил? Я это все могу в газетах прочесть. Давай по существу.

— Нет, Миша, — грустно возразил он. — Ты меня невнимательно слушаешь. В газетах такого не пишут. А по существу… Видишь ли, Дедушка слишком легко и сразу согласился на вариант с двойником. А ведь Ясень был для него как сын родной. Убийцу своего настоящего сына он подвесил вниз головой. Тогда, в пятьдесят седьмом. И сразу после этого провозгласил принцип «не убий». Убивать и в самом деле перестал. И другим не велел. Но продолжал держать в страхе. Неужели за эти без малого сорок — период-то изрядный — он действительно разучился. Или, может быть, раскаялся, научился прощать? Согласись, хозяин крупнейшей спецслужбы в мире похож на бернардинского монаха. Неужели он сейчас испугался большой крови? Да и такая ли уж это большая кровь — где-то обезглавить, а где-то слегка проредить, распотрошить российские органы правопорядка и мафию. Дедушка ведь умеет не только убивать, сажать, а для некоторых из этой нечисти настоящая тюряга пострашнее смерти покажется. Так вот, я долго думал пока летел из Майами. И Верба думала. Мы оба пришли к выводу, что Дедушка напуган, напуган до дрожи и мокрых штанов. Столкнувшись с тем, что происходит в России он перестал чувствовать себя всесильным. Он элементарно боится мстить за Ясеня, потому что после этого его могут сожрать вместе со всей службой ИКС, вместе со всеми лабораториями в Колорадо и со всеми непредставимыми для нормального человека деньгами фонда. А потом еще эта шифровка, которую доставили аж к тебе в деревню…