Галерея демонов Ламбранта (СИ)

— А дети пастора? — как бы между делом уточнил Аделард, вновь обращаясь к бородачу. — Где они?

— Наверно, мертвы, — с сожалением ответил Первентум. — Я же тебе говорил, дети совершенно неподходящий материал для всех этих делишек. Слишком слабые, умирают чуть ли ни сразу.

— Да, но что с ними стало-то? — переспросил Борисов по очередному совету Вадима.

— Один сдох, двое других — непонятно. Их же забрали болотные черти. Таков был уговор: один нам, остальные — добыча чертей. Ты же знаешь, какие жадные эти лесные отребья.

— Значит, это из-за него я угодил во всю эту историю!.. — прошипел Плетнёв, и Аделард почувствовал, как его руки сжались в кулаки, словно вот-вот готовы ударить Власьева-младшего.

— Я не стану его бить, успокойся! — мысленно приказал он своей второй личности. — В конце концов, мне-то что с того, что тебя подставили? Мой интерес лишь выселить тебя из головы, вот и всё.

— Нет, ты обязан вернуть меня в моё тело! — потребовал Вадим уже в полный голос. — Я не собираюсь сдаваться! Фигушки я соглашусь покидать твою рогатую башку просто так!..

— Тебя вообще никто спрашивать не собирался! — усмехнулся Аделард.

Наватин и Первентум вновь недоумённо уставились на беса, который разговаривал сам с собой разными мужскими голосами и вертелся на месте, будто в театре одного актёра.

— Ламбрант, что с тобой? — спросил Михаил, до последнего надеясь, что его чудаковатый покровитель поможет ему избавиться хотя бы от верёвок.

— А? — очнулся Борисов, обернувшись на галериста. — Да так, небольшое раздвоение личности… На чём мы остановились? Ах, да, на теле…

Он хотел опять о чём-то спросить Кристиана, однако тот врезал ему арматурой прямо по шее. Аделард вскрикнул от неожиданности, покачнулся и рухнул на паркет.

— Хватит играть в дурака, — твёрдым голосом заявил Первентум, озлобленно уставившись на поверженного беса. — Теперь мой черёд задавать вопросы… — Он наклонился к рогатому слепцу и схватил его за грудки. — Где моё новое тело?!

— …Где я взял такое тело? — переспросил в этот самый момент Сонатис, получив в очередной раз похвалу от Мирануса насчёт своей внешности. — Да сторговался с тем мужиком, в теле которого ты сейчас находишься. За полцены. Вообще-то мне хотелось бы быть симпатичным рыжебородым адвентистишкой, но тот оказался уже занят. Пришлось соглашаться вот на эту бабскую оболочку.

Кристина в обнимку с Тимшинским шли по вечернему берегу реки, таща за собой на цепи трёх потрёпанных медсестёр. Брать на шабаш остальных было накладно. К тому же, многие из работниц адвентистского реабилитационного центра ушли в глубокую кому после того, что с ними сделала эта колоритная демоническая пара. Доехать до места городского шабаша помешала лесополоса и слишком крутой склон. Поэтому медицинский фургон пришлось оставить возле дороги и добираться досюда на ногах.

Небо уже окончательно стемнело, поэтому люди на берегу вовсю жгли костры. Кого здесь только ни было: пьяные студенты, грязные бродяги, цыгане, подростки в тёмных мантиях, разновозрастные женщины, мнящие себя ведьмами. Имелись даже ряженые под демонов молодчики, которые скакали вокруг огня и издавали дикий хохот.

— О, да! — прогудел Миранус, сбросив с себя грязный медицинский халат. — Я, пожалуй, искупнусь!

И бросился к голым девицам, которые резвились на пляже. Сонатис же удовлетворённо вздохнул и подтянул к себе пленённых медсестёр.

— Прибыли, дамочки! — провозгласил он мужским голосом и поправил на себе откровенный женский наряд. — Сейчас найдём подходящую компанию и начнём веселье.

Демон в облике Кристины с похотливой улыбкой принялся осматривать окрестности. Поблизости сверкал высокий костёр, вокруг которого собрались полуголые люди в каких-то африканских масках. Чуть дальше бегали бабы с мётлами, пытаясь что-то изобразить с огромным чёрным котлом. Приглядевшись, Сонатис увидел внутри этой посудины напуганного паренька. Видимо, ведьмы хотели сварить из него праздничный суп. На склоне к берегу, среди редких деревьев, бродили чудики в накидках. Судя по всему, они собирали хворост для костров, а заодно подыскивали себе компанию для очередной оргии. В самой реке плавал широкий плот, на котором, размахивая факелами, плясала голая молодёжь. Кажется, именно туда направился безудержный Миранус в несимпатичном теле Джастина Тимшинского.

Однако дальнейшая картина Вальпургиевой ночи заставила Сонатиса напрячься. Со стороны мигающего огоньками железнодорожного моста двигалась какая-то толпа. Там было не меньше сорока человек, и вели они себя отнюдь не празднично: нападали на беснующихся возле костров, вытаскивали купающихся из воды, кого-то даже били. Но самое странное, что большинство отдыхающих людей присоединялись к ним.

Не удивительно, что спустя минуту берег охватила паника. Кто успел заметить непрошенных гостей, убегали по склону наверх. Те же, кто оказался менее расторопным, попадали в руки агрессивно настроенных молодчиков.

— Эй, вы кто вообще такие?! — выкрикнул им Сонатис, ничуть не страшась толпы. — Я тут главный! Хотите со мной порешать дела?

— Ох ты ж какая куколка! — воскликнули несколько парней в тёмных костюмах и двинулись к Кристине. — Высокая, плечистая… Настоящая боевая трансуха!

Однако едва они достигли разрисованной девушки, как получили от неё удары по голове, в живот и в пах. Пара мгновений, и все трое лежали на влажном песке под вопли напуганных медсестёр, скованных друг с дружкой цепью.

— Это ночь Сатаны! — провозгласил Сонатис, помахивая плетью. — И я не позволю её испортить всякому сброду.

С этими словами он принялся атаковать ещё двух парней, которые вызвались помочь товарищам справиться с непокорной девахой в красном корсете. Схватка была недолгой — одного Кристина успокоила плетью, второго заставила сесть на колени, сдавив рукой его шею. Однако победно поглумиться над ними у неё не получилось. Сверху на инкуба напал Ламбрант. Сначала он схватил Власьеву за плечи и приподнял над песком, а затем отбросил в сторону костра. Сонатис едва не угодил в огонь, рухнув на кучу хвороста.

— Это моя добыча! — приказал люциферит нескольким подручным, которые хотели продолжить битву с чудаковатой девушкой.

Юные сатанисты двинулись дальше по берегу, захватывая новых участников несостоявшегося шабаша. Павлов же приблизился к костру и улыбнулся. При свете огня выглядел он пугающе: весь чёрный, точно обмазанный смолой, с двумя торчащими вверх острыми рогами и мощными серебристыми копытами. Глаза люциферита горели изнутри чем-то красным. Из-за спины торчали крылья со сверкающими шипами на лопатках. Когтистые пальцы сжимали плеть, отнятую у инкуба. В последний раз Сонатису приходилось видеть такое только в аду.

— Едрить-педрить, тебя разве ещё не прибили? — с долей сожаления сказал инкуб, поднявшись на ноги. — Какие же вы, люцифериты, назойливые.

— Я не проломил тебе череп лишь по одной причине, — ухмыльнулся Ламбрант, надвигаясь на противника. — Ты поможешь сегодня захватить резиденцию экзархата.

— Пфф, мне-то это зачем? — фыркнул Сонатис, стряхивая с себя песок. — Я против бесов ничего не имею…

Вдруг он почувствовал, как шею сдавила горячая полоса. В один миг демонический Павлов сковал плетью несговорчивого мигранта из ада.

— Х-хорошо… — прокряхтел тот, болезненно выпучив глаза. — Только не убивай!..

Едва ослабив хватку, Ламбрант содрогнулся от удара. Сзади на него с корягой обрушился мокрый Джастин Тимшинский. Стукнув пару раз люциферита по крыльям, Миранус протянул руку Сонатису. Однако в следующую же секунду она превратилась в тонкое копытце.

— Ой, — только и сумел выдавить из себя голый пресвитер, как вместо носа у него округлился свиной пятак.

Мужчина захрюкал, закрутился на месте и едва не упал в костёр. Впрочем, Павлов придержал его за волнистый розовый хвостик, отчего свиноподобный Тимшинский громко завизжал. Сонатису лишь оставалось испуганно взирать на друга, который перевоплотился у него на глазах в животное.