Галерея демонов Ламбранта (СИ)

— Ваши документики будьте добры, — потребовал секьюрити, перегородив ему дорогу.

— А чего не так-то? — поинтересовался Вадим.

— Я с собой паспорт не ношу, дома оставил, — вмешался Аделард.

Мужчина с подозрением осмотрел чудаковатого посетителя и остановил взгляд на его копытах.

— Ха, прикольные боты! — тут же вырвалось у охранника. — Где взял?

— А-а-а… Да у меня знакомый один такие делает, — отмахнулся Борисов. — Хочешь, могу подогнать?

— Блин, сегодня ж как раз Вальпургиева ночь, — подметил секьюрити, потирая влажный воротник своей серой рубашки с логотипом какой-то охранной фирмы. — Если я в таких сапожках заявлюсь на тусовку, все кипятком писать начнут.

— Да брателло, какие вопросы! — пришёл в наигранный восторг Аделард. — Пошли, тут недалеко галерея Наватина. Знаешь про такую?

— Неа. Но ты покажешь? — обрадовался мужчина.

— Зачем он тебе? — сквозь зубы прошипел Вадим. — Давай убежим…

— Смотри и учись, сосунок, — мысленно ответил Борисов и взял охранника за руку. — Ты только помоги дойти, а то я чутка слеповат, хорошо?

— О, хрена-се, — удивился тот. — А я думаю, чё ты так криво ходишь по парку. Лады, давай помогу…

— Давай помогу, — сказал в этот же момент Одилон, протянув ладонь Ламбранту.

Павлов в бутафорских доспехах, унизанных стразами и прочими блестящими камушками, передвигался с большим трудом. Сквозь узкие прорези в шлеме он видел примерно так же, как слепой Аделард. Удивительно, каким образом, по мнению «ангелов», нужно было «впечатлять» смертных в этом нелепом и неповоротливом наряде! Хотя чем дольше происходило общение с Одилоном, тем больше Ламбрант убеждался — что-то во всей этой задумке нечисто. Не прошло и суток с момента, как он очутился в плену у этих странных созданий, а они уже развели его на сомнительное задание.

— Ты всё запомнил? — переспросил Одилон, высадив своего подопечного из грузовой машины возле лесопосадки.

Небо уже стремительно темнело, а воздух становился свежее. Хоть и без крови, Павлов чувствовал, что температура воздуха понижалась с приближением вечера.

— Да, я пройдусь по берегу, поговорю с заблудшими душами, — отчеканил он свою миссию. — Что уж тут сложного…

— Главное, помни — никого не бойся. На соседнем берегу буду дежурить я. Там обычно собираются школьники, с ними труднее общаться. А тебе помогут вот эти ребята. Так что ты будешь не совсем один.

— Прелестно, — промурлыкал Ламбрант, глянув на двух коренастых монахов, которых Одилон оставил с ним.

Он направился, шаркая сабатонами, вниз по дороге. Бородачи двинулись за ним, поправляя на себе чёрные рясы. Впрочем, едва Одилон с монахами уехали в сторону основной трассы, люциферит значительно осмелел. Для начала он ударил одного из сопроводителей латной рукавицей прямо по голове, заставив упасть на землю. Затем разобрался и со вторым подручным, разбив ему нос.

Пока монахи приходили в себя, Павлов скинул свой сверкающий на лучах заката наряд и взобрался на ближайший тополь, с которого можно было оценить обстановку.

Невдалеке, действительно, переливались воды широкой реки и шумел проезжающий по мосту поезд. Кажется, поблизости находился песчаный пляж, возле которого уже припарковались десятки машин. Развернувшись, Ламбрант увидел более подходящий пейзаж — сверкающие купола какой-то церкви. Туда-то ему и нужно.

Преодолеть расстояние до храма пришлось пешком. Крыльев и способности летать люциферит до сих пор в себе не ощущал, равно как и других своих демонических возможностей. Это уже начинало его беспокоить, ведь он и без того задержался у псевдоангелов дольше, чем планировал. Хотя, если задуматься, им не удалось распознать в нём нечисть. К тому же, стало понятно, каким существом оказался покойный Филипп Зерданский. «Ангелы», по большому счёту, были даже слабее обычных бесов — без каких-либо выдающихся талантов, с какой-то странной идеей-фикс подчинить себе слабоверных смертных и попытками воспроизвести собственное потомство в лице умерших праведников.

Ламбрант невольно улыбнулся, рассуждая о тех, с кем ему довелось сегодня столкнуться, и завернул с дороги во двор сельской церквушки. Впрочем, едва он ступил на освящённую землю, как ноги подкосились. Павлов упал и тут же почувствовал жгучую боль в конечностях. Стало настолько невыносимо, что в глазах возникли разноцветные круги. В последний раз так же больно было при попытке вставить стеклянные глаза в слепого Аделарда месяц назад.

Когда приступ понемногу стал проходить, люциферит перевернулся и увидел, как на земле поблизости лежит оторванная лодыжка, обутая в сабатон от доспех. Несомненно, она принадлежала телу Плетнёва, но теперь начисто утратив своё предназначение. Вместо неё на левой ноге Ламбранта темнело липкое копыто. Видимо, приближение к заветному месту усилило изменения в нём. Пришлось проверить состояние второй ноги. Конечно, не хотелось бы столь же грубо причинять себе лишнюю боль, однако в таком виде Павлов точно не сможет добраться до нужного объекта. Поэтому в следующие минуты окрестности церковного двора огласил истошный крик.

Освобождение второго копыта прошло намного болезненнее, с кровью и омерзительным запахом. Люциферит лежал перед нефом церковного здания и не мог даже пошевелиться. Не удивительно, что на его вопли сбежались люди.

— Что случилось?! — заверещал молодцеватый голос, и к Ламбранту склонился парнишка в чёрном спортивном костюме.

— Это ещё кто??? — возмутился второй подросток, держа в руках кинжал.

Павлов, недолго думая, вцепился в одного из любопытных юношей когтистой рукой.

— Отнеси меня на кладбище!.. — прорычал он внушительным голосом, отчего другой юнец в страхе умчался обратно за угол церкви.

— Но… я… — попытался возразить шокированный старшеклассник, глядя в чёрные глаза Ламбранта.

— Неси!!!

Позади храма располагался небольшой сад, за которым начиналось сельское кладбище. Вот только сегодня здесь было отнюдь не пустынно и тихо. Шестеро молодчиков в тёмных одеждах готовились встретить Вальпургиеву ночь, уже разложив на могилах чёрные свечи и успев начертить на земле пентаграмму. Странно, что они не дождались, пока небо окончательно стемнеет. Видимо, только пробовали себя в сатанизме. Каково же было их общее удивление, когда со стороны церкви к ним стала приближаться странная фигура. Согнувшись в три погибели и еле плетя ногами, шёл парень в спортивном костюме. На нём же восседал, словно на осле, Ламбрант. Оба выглядели болезненно и тяжело дышали.

— А ну отпусти нашего друга, тварь! — завизжала девица в дождевом плаще и схватила бейсбольную биту, которую, наверно, предусмотрительно притащила на кладбищенскую тусовку.

Парнишка под люциферитом окончательно выдохся и сел на колени посреди аллеи. Ламбрант же с грозной гримасой сполз с него, обвёл присутствующих юнцов тяжёлым взглядом и вдруг вонзил когти в землю прямо под собой.

Окружающее пространство озарили всполохи огня, а в воздухе явственно запахло серой. Несколько школьников застыли, как вкопанные, перед горящим люциферитом. Другие принялись разбегаться.

— Стоять! — прогудел Павлов, и эхо его страшного голоса прокатилось, казалось, по всему кладбищу.

Следом из каменных надгробных плит вырвались мохнатые лапы. Одного нервного сатаниста они успели задержать, вцепившись в его одежду.

— Вы вызывали демонов, — продолжил дымящийся Ламбрант и улыбнулся:- И вот я прибыл!..

Юные сатанисты задрожали, как зайцы, но послушались приказа и остались на местах. Отбросив остатки сгоревшей одежды, почерневший люциферит направился к ним. Тучный паренёк с кудрявой шевелюрой тут же грохнулся в обморок. Девица с битой издавала писк, словно котёнок, которого топили в ведре. Когда Ламбрант дошёл до неё, она предательски выронила своё оружие и закрыла глаза.

— Отведи меня к самой старой могиле? — потребовал Павлов, скаля белоснежные зубы.

Школьница кивнула, всё ещё боясь смотреть на чёрного демона, и неуверенно попятилась от него. Затем девушка развернулась и, ускоряя шаг, двинулась вглубь кладбища. Ламбрант зацокал копытами по аллее и на всякий случай одарил её наивных дружков озлобленным взглядом.