Галерея демонов Ламбранта (СИ)

Ламбрант чувствовал, что ангел-отступник, о котором говорил Одилон, был близок ему по духу.

— Но это же не вы отрубили ему голову? — усмехнулся люциферит.

— О, нет, своих мы не трогаем, — открестился «ангел», разложив на столике перед окном кольчужные вставки. — Я же говорил, убийство — это смертный грех. Поэтому с такими непоседливыми нарушителями поступают иначе — замуровывают в подвале монастыря или в каких-нибудь пещерах.

— Что, навсегда? — поёжился Павлов.

— В зависимости от проступка, — пожал плечами Одилон и принялся рассматривать наколенники от доспехов. — В случае с Филоппоном планировалось закинуть его на Полярный Урал, в пещеры под озером Хадата. Но нас кто-то опередил.

Чем больше «ангел» рассказывал о таинственном отступнике, тем сильнее Ламбрант чувствовал волнение. Именно сейчас он вновь подумал, что странная внешность этих существ сильно напоминает ему одного покойного врага, которого удалось обезглавить пару лет назад. Выглядел он так же неприятно — с нечеловеческим лицом, неестественно долговязой фигурой и в похожем, как у Одилона, странном одеянии.

— Филипп Зерданский, — с остервенением сказал «ангел» и мотнул головой, — такое прозвище он себе взял. Организовал опять какое-то сборище сумасшедших, на этот раз здесь неподалёку. А там уже и демонопоклонничество началось, представляешь?!

— Просто ужас, — отозвался люциферит, которому названное имя было отлично знакомо. Он даже едва не выронил латную рукавицу — настолько его поразила это совпадение.

— Устроил какую-то чернуху, в итоге сатанисты его и казнили. Нам удалось найти лишь обугленную голову Филоппона в одной церквушки в пригороде вместе с телами других заблудших душ.

Павлов почувствовал себя совсем неуютно и снял шлем.

— Да ты не воспринимай всё это так близко, — усмехнулся Одилон, приблизившись к ученику. — Филоппон — это наглядный пример того, что бывает с нарушителями, которые не чтят заветы нашего братства. Вот уж точно про него алогизм — ангельски злой!.. Думаю, он ещё легко отделался. Куда как ужаснее сидеть навеки в замкнутом пространстве гор.

Последние фразы Ламбрант слушал уже вполуха. Он и представить себе не мог, что Зерданский, которого ему удалось одолеть два года назад, относился к категории «ангелов». Впрочем, даже Одилон мало напоминал божественное существо — бледная кожа, странная вытянутая голова, длинный тонкий нос, пугающие мелкие зубки и неестественный рост. Ничего ангельского в нём не просматривалось. Добавь к этому образу рога, и получится истинное отродье дьявола!

— Адвентисты на месте этой сгоревшей церкви хотят строить свой храм, — вдруг вырвалось у Ламбранта сквозь размышления об отрубленной башке Филиппа. — И кто им разрешил…

— О, правда, — оживился Одилон с мрачной улыбкой, забрав у него шлем. — Я уже и забыл, что ты состоял в этой общине. Но не переживай, адвентисты не имеют к гибели Филоппона никакого отношения. И вообще давай закроем эту тему. Надо примерить латы, ведь у тебя сегодня будет долгая ночь.

Глава 9 Единство в ночь Сатаны

В медицинском центре адвентистов откровенно не понимали странного поведения Джастина Тимшинского. Его тошнило и пучило с самого утра, когда мужчина очнулся после ночной потасовки в Вышинском Посаде. Сначала он упал с кровати, разломав при этом дорогой тонометр. Затем пресвитер принялся бегать по палате, рвя на себе больничную пижаму. А под конец Тимшинский облевал коридор и заперся в общем туалете. На просьбы врачей и медсестёр беспокойный пациент открывать дверь уборной отказался, твердя при этом, что он вовсе никакой не Джастин, а Миранус.

Не исправил положение даже его приёмный сын Стас, которому и без того было сегодня нелегко. Предстояло организовать похороны брата Олега, трагично погибшего в ночных баталиях. Властям пришлось сказать, что во всём виноват мятежный Плетнёв, которого суд так беспечно освободил из-под стражи накануне. К тому же, репутация у Вадима уже сложилась соответствующая — одним уголовным делом меньше, одним больше. А вот обезумевшего пресвитера необходимо было спасать всеми доступными средствами. Не говорить же, что именно глава адвентистской общины зарубил собственного пасынка серебряной алебардой!

Впрочем, с приближением сумерек обстановка в медицинском центре адвентистов только накалилась. То ли так подействовало исчезновение солнечного света, то ли приход Кристины Власьевой в откровенном красном платье с глубоким декольте. Девица выглядела вызывающе — при ярком макияже, причудливой причёске, на высоких каблуках и с тёмными надписями на лице, плечах, груди и ногах. Казалось, она специально демонстрировала их окружающим, вызвав у набожного медицинского персонала лишь оторопь.

— Где этот старикашка? — вальяжно потребовала Власьева низким мужским голосом, покручивая в руках женскую сумочку. — Я принёс ему лекарство…

— Ты что себе позволяешь! — принялась возмущаться дежурная медсестра, схватив дочь Никиты Денисовича за локоть. — Здесь приличное место, убирайся!..

— А вот если не уйду, то что тогда сделаешь, старая кляча? — небрежно поинтересовалась Кристина, осмотрев её шаловливым взглядом. — У нас с Миранусом есть одно незаконченное дельце, и времени в обрез.

Она остановилась возле туалета и постучала кулаком по двери.

— Эй, Миранус, ты ещё там? — спросила девушка с надменной ухмылкой. — Это Сонатис. Вылезай, я пришёл забрать тебя на праздник.

Недоумение у окружающих прибавилось. Мало того, что вульгарно одетая посетительница вела себя столь бесцеремонно, так вдобавок и беспокойный пациент вдруг выбрался из своего укрытия. Выглядел он более, чем омерзительно — весь перепачканный в рвоте, с сильно покрасневшим лицом, да ещё и голый.

— Ну наконец-то! — радостно воскликнул Джастин, раскинув грязные руки в стороны, однако Кристина не рискнула его обнять.

— Я смотрю, ты уже активно развлекаешься, Миранус, — подметила она. — Столько баб вокруг, а ни одна до сих пор не изнасилована!.. Куда делась твоя хватка, а?!

— Мне было очень хреново, — признался Тимшинский не своим голосом, вызвав у дежурной медсестры удивление. — Думал, что сдохну. Так выворачивало! Словно напился крови грешника…

— У-у-у, кровь сегодня ещё впереди, — расхохоталась Власьева, продолжая помахивать сумочкой. — Вальпургиева ночь, ты же знаешь? Будем беситься со смертными!..

— А-а-а, так ты вовремя меня вытащил на этот свет! — Тимшинский пришёл в крайний восторг, запрыгав на месте, словно маленький мальчик.

Эта крайне странная парочка вела себя так, будто не замечает окружающих.

— Пресвитер никуда не пойдёт, — заявила твёрдым голосом дежурная по отделению. — Он болен и плохо себя чувствует!

— Ой, ну что ты, — передразнила её Кристина, которая сейчас больше напоминала трансвестита. — Поверь, после этой ночи, когда мы с ним отметим Бельтан, твоему пресвитеру значительно полегчает.

— А-а-а, ты чертовски прав, Сонатис! — радостно прорычал неузнаваемый Джастин. — То-то все наши обзавидуются!..

— Ну, чего уж тянуть время, — хихикнула Власьева и обернулась на женщин в белых халатах, которые всё это время наблюдали за сценой возле туалета. — Давай прям сейчас и начнём, раз уж нам попались такие цыпочки!

Едва договорив фразу, девушка отбросила сумочку в сторону и накинулась на ближайшую к ней медсестру. Та заверещала, упав на пол, и принялась отбиваться от расфуфыренной бестии. Тимшинский же набросился сразу на двух сотрудниц медицинского центра. Оставшиеся женщины с воплями ужаса разбежались по разные стороны коридора, не зная, что предпринять с этой демонической парой, которая принялась срывать одежду с визжащих жертв.

Примерно в таком же состоянии находился сейчас Артём Хомунин. Он не знал, что делать, хотя и понимал, что предпринимать резких движений лучше не стоит. К тому же, голову скрывал мешок, который бесы накинули, едва погрузив задержанного преступника в свою машину. С момента ареста шумного адвоката то перевозили, то водили по каким-то длинным коридорам. Поэтому сейчас, когда его посадили на стул и не тревожили вот уже как последние полчаса, парень был рад, что хотя бы остался жив и относительно здоров. Разве что дышать сквозь мешковину тяжеловато, да и душно вокруг, отчего взмокла спина.